Эдуард Мхом - Босс (Boss). Жгут!

Вот что мне покоя не дает. Он всегда держал слово. Оно могло тебе не нравиться, но хотя бы можно было положиться на то, что он его сдержит.

Ничто кроме вымерших царств не даст нам посмотреть на окружающие события под новым углом.

Этот тираннозавр подтвердит – никто не вечен на Земле.

Все, о чем нас просят юные сердца – это жить дольше. И лучше.

– Мистер Зейджек, очень рада!

– И вполовину не так, как я.

– Что ты сделал с этими фермерами?

– Попытался вернуть сердце в сердце страны.

– В Спрингфилде таких приемов не бывает.

– Тогда одному из нас придется что-то с этим сделать.

Поколение «Чо». – «Чо я буду пиарится? Притворюсь, будто не слышала».

Знаешь, в чем главная современная проблема? После того, как Интернет и кабельные каналы превратили каждого клона со словесным поносом в анонимный источник? Никогда не знаешь, то ли это наводка всей жизни, то ли чистой воды наживка на дурака.

– Он заезжает ко мне вечером. Поужинать.

– Так я и поняла.

В одном его нельзя упрекнуть. В отсутствии решимости и твердости.

– Ты хочешь, чтобы мы встали во главе атаки?

– Нет, мы просто примкнем к надвигающейся волне.

Боль играет с тобой в игру. До тех пор, пока у тебя не кончается то, что помогает с ней бороться.

Шестой этаж должен быть очищен от прессы. Хочу хотя бы тут дышать свободно.

Надо решить вопрос с телеканалами. Они не могут говорить об одном и том же целый день.

Нужно раздуть пламя, а потом контролировать костер.

До выходных у нас три дня – три круга. И в каждом надо разыграть что-то свое.

Разве это не полное, безответственное, никем не проверенное броское ковбойское говенное мочилово?

Я уже такое видел. Прежде, чем станет лучше – будет хуже.

– Как дети?

– Теперь все вокруг внуков.

– Никто из моих людей не имеет отношения к недавней накладке в О’Хара.

– Накладке?

– Скандалу… Утечке?

Секретут приносил мне кекс. Это что-то ужасное, безбелковое. Хрен поймешь.

Я не люблю полумер. Если кто-то идет на меня войной, я предпочел бы получить удар в полную силу.

Как ты думаешь, что у нас сейчас здесь происходит? Подкину тебе несколько слов: «уютно», «удобно», «взаимопонимание».

Называй меня старомодным, но мне нравится, что в городе есть серьезная газета. Но там, где она есть, все решаю я.

Вот что вам надо знать. У этого парня на вас зуб и тенденция смотреть на вещи в очень дальней перспективе.

И долго мы так будем сидеть? Если вы хотели потратить мое время, вы могли бы сделать это по телефону.

– Мне нужно знать, откуда взялся этот документ. Я человек, которого хорошо иметь в должниках.

– Долги опозоренного мэра не кажутся мне ценным приобретением.

– Что происходит?

– Все в новостях.

Я не знаю, доктор, какой груз вы носите на своих плечах. Но если вы хотели сбросить его – сейчас самое время.

Здесь как будто наступает ад. Воду пить нельзя, в школах – ядовитый газ. И я счастлив, что могу побыть дома в безопасности.

Люди всегда запоминают то, что они видели сердцем, а не головой.

– Приложи правильные усилия, и в 9 случаев из 10 результат разобьет вам сердце.

– А у всей истории появится человеческое лицо.

Нам нужно продержаться до конца недели. В понедельник после выходных все всё забудут.

– Мне так жаль, что тебе сейчас достается.

– Издержки профессии. Ничего нового.

Если правильно прищуриться, можно выглядеть и героев в конце концов.

Если мы договоримся, то нужно скоро начинать. Точно выбранное время – это всё.

– Я работал на город еще до того, как смог голосовать. Не уверен, что знаю на вкус каково хоть что-то другое.

– Тебе не понравилось бы.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что тебе надо быть на поле. Игра – вот, что заставляет тебя жить.

Без нее ты бы засох и умер.

– Если ты переживаешь, правильно ли поступил тогда.

– Ты был офицером полиции. А я его дом сжег нахуй! Когда выбираешь из двух зол меньшее, все равно выбираешь зло.

Понимаешь, штука в том, что одно неизбежное зло ведет к другому, пока ты однажды не перестаешь различать: где неизбежное, а где просто выгодное. И когда это случается – тебе конец.

Мередит, я не буду кормить вас баснями. Мне положить на то, кто сидит в мэрии, пока в том, как мы делаем дела, есть постоянство.

У тебя своя неподражаемая манера выражать озабоченность.

Фундамент, который мы завтра заливаем, знаешь, для чего он? Терминал для ВИП-персон. А? Там, где крупная рыба садится в свои частные самолеты. Идеально, правда? Проведешь вечность, целуя пятки начальничкам, пока они топчутся у тебя на лице, в точности так же, как делал при жизни.

Том, если люди решат, что вам конец, то вы и вправду покойник.

Вам нужно развернуть волну протестов, Том. Дети больны раком. В прессе за их лицами стоит ваше.

Мой кукольный театр по пропихиванию его в губернаторы теперь оборачивается ебучим референдумом обо мне.

– Итак, вы придете на дачу показаний?

– Ты мне скажи, я приду?

Некоторые считают татуировки символом веры. Или, может, я просто думал, что выглядит круто.

– Это его подпись или нет?

– Если он это подписывал – полагаю, его.

– Не знаю. может, они и правы.

– Сэр?

– Люди за окном. Не в их оценках, но.

– Да, сэр?

– Но в выборе момента! Приходит время спросить себя «Зачем? Стоит ли оно того?» Да, может, вот так и происходит подсчет того, что пришло время заняться чем-то еще. Покинуть пост.

Мы в паршивой ситуации, Том, и обычных жестов доброй воли будет недостаточно. Ни налоговые скидки, ни помилования, ни посадка деревьев на ебучей свалке отходов!

Я ценю вашу озабоченность, но я никогда не считал панику надежной политикой.

– Пресловутый Сэм Миллер! Рад познакомиться, сынок.

– Мы знакомились на прошлогоднем ужине Национального Фонда Печати.

– И скорее всего я был достаточно пьян, чтобы его высидеть.

– А с чего вы взяли, что я хочу быть редактором?

– Кроме того, что ты настолько зелен, чтобы задавать такие риторические вопросы?

Подумай, сынок, что лучше: целиться оттуда из рогатки, или отсюда из пушки? Лучшие возможности позволяют дать бой посерьезнее.

– Если уж делать, то делать уж правильно и с нуля.

– Тогда нужно придерживаться трех базовых стержней американской политики: деньги, сила и нейтрализация врагов.

– Послание, проще говоря.

– Поэтично, но вряд ли это выигрышная стратегия.

Я хочу, чтобы ты сказал мне сейчас, что так же твердо намерен посадить меня в кресло мера, как вытряхнуть их него Кейна.

– Ну и местечко для встречи!

– Оно должно быть таким, куда никто не забредает. Ты бы ночью сюда сунулся?

– Вы всегда верите тому, что слышите?

– Если верите вы. А вы верите?

Тряхни яблоньку, гнилые и упадут.

Сядь!

Я тебя уже спрашивал, знаешь ли ты, кто я, блядь, такой. Сейчас, в этот самый момент, я для тебя ангел очень хуевой смерти, и следующие несколько минут станут для тебя вечными муками ада, если ты не скажешь то, что мне нужно знать.