Уильям Кейрнс - Теория военного искусства (сборник)
XLIV. Защита от неожиданности
Если обстоятельства не позволяют оставить достаточный гарнизон для обороны укрепленного города, в котором размещены госпитали и магазины, нужно использовать все возможные средства, чтобы, по крайней мере, оградить цитадель[102] от внезапного нападения.
Несколько батальонов, рассеянных по городу, не внушают страха, но, замкнутые в узком пространстве цитадели, они производят устрашающее впечатление. По этой причине, мне кажется, подобная предосторожность всегда необходима не только в крепостях, но везде, где размещены госпитали или склады. Тем, где нет цитадели, должен быть определен какой-нибудь квартал города как наиболее благоприятный для обороны и укреплен так, чтобы он мог оказать самое сильное сопротивление натиску врага.
XLV. Оборона крепости
Укрепленная цитадель может лишь на некоторое время защитить гарнизон и остановить противника. Когда это время истечет и оборонительные сооружения будут уничтожены, гарнизон будет вынужден сложить оружие. Все цивилизованные нации договорились по этому вопросу, и никаких споров не возникало, за исключением разногласия по поводу более или менее интенсивной обороны, которую должен предпринять комендант перед капитуляцией. Однако существуют полководцы, в том числе и маршал Виллар, которые полагают, что комендант никогда не должен сдаваться, а в крайнем случае он должен взорвать все, что возможно, и под покровом ночи прорваться сквозь осаждающую армию. Там, где он не может взорвать укрепления, он всегда может отступить со своим гарнизоном и спасти людей.
Офицеры, которые приняли эту линию поведения, зачастую спасали три четверти своего гарнизона.
В 1705 году французы, которых осаждал в Хагенау[103]Тюнген, оказались неспособными выдерживать осаду. Пери, комендант, уже прославившийся ожесточенной обороной, получив предложение капитулировать на условиях сдачи в плен, принял решение прорваться сквозь осаждающие войска вместе со всем гарнизоном.
Он вел долгие переговоры с противником, вводя его в заблуждение и выведывая настроение его офицеров. Желая более эффективно скрыть свои намерения, он созвал военный совет и заявил о своей решимости умереть или прорваться. Воодушевив людей личным примером, он вооружил весь гарнизон и, оставив для прикрытия только нескольких снайперов, отдал приказ выступать. Под покровом ночи он со всем гарнизоном вышел из Хагенау. Отчаянная операция увенчалась успехом, и Пери без потерь добрался до Саверна.
Двумя яркими примерами из более поздних времен служит оборона Массена[104] в Генуе и Палафокса[105] в Сарагосе[106] в декабре 1808 – феврале 1809 года.
Первый, находясь в тяжелейшем положении в части продовольствия, сохранил оружие и продолжал сражаться, нанося существенный ущерб противнику, отклоняя все предложения о капитуляции. И лишь под угрозой гибели от голода он потребовал для себя и своих войск почетных условий капитуляции, которые были приняты из уважения к его мужеству.
Второй сдался только после того, как похоронил почти весь свой гарнизон (в ходе осады и штурма погибло 50 тыс. испанцев) под развалинами города, который он защищал дом за домом, пока угроза голодной смерти уцелевших не оставила ему альтернативы капитуляции. Это осада, равно почетная как для французов, как и для испанцев, одна из самых знаменитых в истории войн. (Она не сравнима с 20-месячной осадой Смоленска в 1609—1611 гг. К концу осады из 80 тыс. населения города в живых осталась только десятая часть, а из гарнизона в 5,4 тыс. – 200 человек. В ночь на 3 (13) июня 1611 г. польская армия в ходе пятого штурма ворвалась в город. Последние защитники (кроме нескольких раненых, попавших в плен) взорвали себя, а также ок. 3 тыс. жителей города, в городском соборе. Потрясенный польский король Сигизмунд не пошел к Москве на помощь засевшему в Кремле польскому отряду, а пленных отпустил. Все это спасло тогда Россию – некоторые уцелевшие защитники дошли и до Нижнего Новгорода, где их рассказ привел к известным последствиям – 2-е ополчение (Минина и Пожарского) двинулось на Москву и освободило ее от оккупантов и изменников. – Ред.) В ходе ее Палафокс проявил невиданное мужество и стойкость.
Вся истинная сила черпается в душе, и по этой причине, выбирая коменданта, нужно руководствоваться не столько его гением, сколько личным характером. Его главными качествами должны быть мужество, стойкость и верность воинскому долгу и присяге. Прежде всего, комендант должен уметь не только вселять мужество в гарнизон, но и зажигать духом сопротивления все население. Когда этого не происходит, обороне не поможет величайшее искусство коменданта, и гарнизон вынужден будет капитулировать, выдержав первую или, в крайнем случае, вторую атаку.
XLVI. Почетная капитуляция
Ключи от крепости вполне стоят отступления гарнизона, когда решено сдаться только на этих условиях. Согласно этому принципу, всегда разумнее предоставить гарнизону, который отважно сопротивлялся, почетную капитуляцию, чем предпринимать рискованный штурм.
Маршал Виллар справедливо заметил, что коменданту непростительно сдаваться на том основании, что он хочет сохранить королевские войска. Каждый гарнизон, проявляющий мужество, избежит плена. Ведь любой полководец, как бы он ни был уверен в том, что возьмет крепость приступом, предпочтет предоставить почетные условия капитуляции, а не рисковать потерей тысяч человек, принуждая осажденных сдаться.
XLVII. Взаимная поддержка всех родов войск
Пехота, кавалерия и артиллерия ничто одна без других. Они всегда должны быть так расположены в укреплениях, чтобы в случае внезапного нападения прийти на помощь друг другу.
Полководец, говорит Фридрих II, должен все свое внимание уделять спокойствию своих лагерей, чтобы солдат был избавлен от тревоги и мог спокойно отдохнуть. Поэтому следует позаботиться о том, чтобы лагеря создавались на предварительно разведанной местности, чтобы военачальники всегда оставались со своими дивизиями или бригадами и чтобы все неукоснительно выполняли свой служебный долг.
Маршал Сакс (Мориц Саксонский) полагает, что армия не должна покидать свои лагеря, не подождав, пока противник выбьется из сил после марша, а когда того одолеет усталость, нападать на него с отдохнувшими войсками.
Я, однако, считаю, что безоговорочно доверять высшему командованию опасно, потому что во многих случаях все преимущество заключается в инициативе, особенно когда противник вынужден растянуть свои лагеря из-за скудости снабжения, и его можно атаковать прежде, чем он успеет сосредоточить свои силы.
XLVIII. Пехотное формирование
Пехота всегда должна строиться в линии по две шеренги, потому что длина мушкета (ружья) допускает эффективный огонь только при таком построении. Третья шеренга не только сомнительна, но и зачастую опасна для передних двух. Построив пехоту в две линии, за каждой четвертой шеренгой необходимо располагать резерв. В тылу каждого фланга, в 25 шагах от его шеренг, также должен быть поставлен резерв.
Я придерживаюсь того мнения, что, при необходимости перестроения линий пехоты в каре, две шеренги пехотинцев слишком мало для сопротивления натиску кавалерии. Какой бы бесполезной ни казалась третья шеренга для стрельбы, необходимо тем не менее заменять погибших и раненых в первой шеренге, иначе вы будете вынуждены смыкать строй, что может открыть интервалы для прорыва кавалерии. Если будет выгодным держать за укреплениями две шеренги пехоты, третья шеренга должна находиться в резерве и бросаться на подмогу, когда первая шеренга выбьется из сил. Я говорю об этом, потому что читал превосходную статью, предлагающую двухшереножный строй для пехоты как лучший. Автор аргументирует свое мнение разнообразными правдоподобными доводами, но, как мне кажется, все они недостаточны для ответа на все возражения, которые могут возникнуть по этому вопросу.
XLIX. Защита кавалерии
Практика смешивания небольших подразделений пехоты и кавалерии плоха и сопровождается многими неудобствами. Кавалерия, скованная в своих движениях, становится пассивной. Ее энергия уничтожена. При этом ставится под угрозу и пехота, ибо при первом движении кавалерии она остается без поддержки. Самый лучший способ защитить кавалерию – это прикрыть ее фланг.
Такого же мнения придерживался Мориц Саксонский. Одной слабости боевого порядка, говорит он, достаточно, чтобы устрашить взводы пехоты, потому что они обязательно погибают, если разбита кавалерия.
Кавалерия, которая также зависит от поддержки пехоты, приходит в замешательство в тот момент, когда резкий бросок вперед удаляет ее от такой поддержки. Маршал Тюренн и полководцы его времени иногда использовали этот боевой порядок; но это, по-моему, не оправдывает современного автора, рекомендующего его в эссе под названием «Considerations sur l'Art de la Guerre»[107]. Фактически этот боевой порядок уже давно забыт, и теперь, когда появилась легкая артиллерия, мне кажется почти нелепым предлагать его.
