Александр Соловьев - Апокалипсис: катастрофы прошлого, сценарии будущего

Другое дело, что первое время Дмитрий Медведев старался глобальный кризис не замечать. Само слово «кризис» в выступлениях Дмитрия Медведева прозвучало лишь 7 июня 2008 года на XII Международном экономическом форуме в Санкт-Петербурге. «По некоторым прогнозам, нынешний кризис может повторить самые тяжелые случаи в мировой истории, когда в ряде стран на протяжении нескольких лет подряд темпы роста экономики снижались ежегодно более чем на 5 %», – признал президент России.

Однако в то время Дмитрий Медведев больше критиковал мировые финансовые институты и политику США, а о влиянии кризиса на Россию не говорил вовсе. «Отмечу, что развернувшиеся на наших глазах кризисы – финансовый кризис, рост цен на природные ресурсы и продовольствие, а также ряд глобальных катастроф – ясно показывают, что система глобальных институтов управления не соответствует стоящим перед ней вызовам», – утверждал тогда президент.

И хотя выражение «Россия стала островом стабильности в море кризиса» принадлежит не Дмитрию Медведеву, а его предшественнику Владимиру Путину, видимо, президент в то время разделял концепцию, озвученную Путиным уже в ранге премьер-министра.

О том, что «ситуация с ликвидностью тяжелая», президент Медведев впервые заявил лишь 29 июля 2008 года на встрече с председателем правления Сбербанка Германом Грефом. Правда, тогда он больше хвалил российский фондовый рынок.

«Вообще, мы все много занимаемся фондовым рынком. Он сегодня один из самых привлекательных в мире. Именно вследствие того, о чем вы сказали, – кризиса на мировых финансовых площадках и определенных проблем с ликвидностью. Я считаю, что перспектива развития нашего фондового рынка чрезвычайно благоприятна. При этом оно, вне всякого сомнения, скажется и на состоянии всего финансового рынка. А мы с вами помним, что у нас есть особая задача превращения России и соответственно Москвы в один из мировых финансовых центров», – отметил под прицелом телекамер глава государства.

Напомним, что 29 июля 2008 года индекс РТС составлял 1896 пунктов, то есть успел потерять 25 % от пиковых значений. А уже в августе резко увеличилось число дефолтов на рынке рублевых облигаций. Рынок же акций покатился вниз так стремительно, что ФСФР впервые с начала кризиса пришлось прибегнуть к тактике приостановки торгов. Но президенту было не до этих мелочей. Ведь 8 августа началась первая в новейшей российской истории война с соседним государством – Грузией.

Поэтому о финансовом кризисе президент Медведев вспомнил лишь 11 сентября 2008 года на совещании по вопросам создания в России международного финансового центра. «Очевидно, что последствия финансового кризиса, который начался летом прошлого года и продолжается до сих пор, коснулись и нашего рынка, как и большинства других национальных рынков», – признал Дмитрий Медведев. Отметим, что к тому времени дефолты по облигациям и приостановки торгов на рынке акций стали уже рутинным явлением, а индекс РТС опустился до 1298 пунктов. То есть российский фондовый рынок потерял половину капитализации относительно летних максимумов.

Можно только констатировать: для того чтобы президент Медведев заметил наличие в стране экономического кризиса, потребовалось четыре месяца. И за год его президентства на борьбу с кризисом пришлось всего восемь месяцев. Правда, после этого «периода молчания» глава государства резко активизировался. Основным направлением борьбы с финансовым кризисом стало вливание в экономику государственных средств.

На встрече 15 сентября 2008 года с представителями предпринимательского сообщества Дмитрий Медведев заявил: «Падение фондового рынка и отток иностранного капитала высветили и еще одну серьезную проблему: наше присутствие на отечественном фондовом финансовом рынке все еще крайне мало. Я имею в виду и государственные финансовые институты, и частные страховые компании, и пенсионные компании. А ведь во всем мире именно эти игроки стабилизируют общую ситуацию на финансовом рынке. Нам сейчас нужно эту ситуацию грамотно использовать, применить накопленные ресурсы, активно заниматься созданием новых институтов».

Впрочем, именно в это время заявления президента России и других высокопоставленных чиновников приобрели некоторую противоречивость. Так, на той же встрече 15 сентября Дмитрий Медведев заявил, что вовлеченность России в мировую экономику очень значительна, поэтому «состояние мировых рынков, в том числе финансовых, оказывает решающее влияние на ситуацию в России». И добавил: «Несмотря на те глобальные экономические проблемы, которые есть сегодня, тем не менее ситуация в нашей экономике в целом абсолютно стабильна, у нас уж точно нет ни кризиса, ни предкризисной ситуации – развитие идет».

Дальнейшее развитие кризиса в России хорошо известно. Поздняя осень и зима 2008–2009 годов надолго останутся в памяти участников фондового рынка. Но для анализа итогов первого года работы президента Медведева важнее отметить, что, пожалуй, впервые президент России сумел признать ошибки своей экономической политики. Причем сделал это не через несколько лет, а по горячим следам.

5 мая 2009 года на встрече с активом партии «Справедливая Россия» президент Дмитрий Медведев заявил: «Надо признаться откровенно, прямая государственная поддержка фондового рынка ни к чему не привела. Это закономерности, которые на самом деле имеют мировой характер. И к сожалению, даже достаточно крупные вливания в фондовый рынок тех или иных стран ничего не изменили – и у нас в том числе. Фондовый рынок развивается по собственным закономерностям».

Отрадно, что президент России нашел в себе мужество признать ошибку. В отсутствие других внятных экономических итогов годового президентства Дмитрия Медведева и это неплохо. Конечно, новому президенту не повезло с кризисом. Осталось понять, повезло ли нам с президентом.

Квартирный вопрос // Ипотечные кризисы

Существует мнение, что инвестиции в недвижимость – это лучший способ вложить деньги. Но заработать деньги на недвижимости так же легко, как и потерять их. Для этого только нужно, чтобы цены достигли критически высокой отметки, после которой они неизбежно пойдут вниз. Подавляющее большинство тех, кому пришлось пережить ипотечный кризис 1819 года в США, не сумели предугадать этот момент. Впрочем, спустя сто лет американцы допустили те же ошибки, когда кризис рынка недвижимости во Флориде подтолкнул страну и весь мир к Великой депрессии. А в 2007 году события вновь стали развиваться по отработанному сценарию: рынок ипотечного кредитования в США обрушился, и в истории мировой финансовой системы началась черная полоса.

Накануне первого ипотечного кризиса в своей истории Соединенные Штаты развивались невероятно высокими темпами. В то время как в Европе шли наполеоновские войны, США были главной нейтральной страной-экспортером. Они одновременно торговали с противоборствующими Францией и Великобританией, что позволило им накопить достаточно капитала для превращения из аграрной страны в промышленную. Война между США и Великобританией 1812–1814 годов, которая свела экспорт к минимуму, позволила Соединенным Штатам совершить настоящую индустриальную революцию из-за того, что крупным торговцам оставалось вкладывать деньги только в промышленное производство. Каждый год войны в восточных штатах Нью-Джерси, Массачусетс и Нью-Йорк появлялось по 65 фабрик – против восьми в довоенное время.

Растущей текстильной промышленности требовался хлопок, и спрос на него возрастал, а вместе с ним росли и цены. За время войны они увеличились в два раза, а после нее, когда торговые связи с Европой восстановились, хлопок, будучи основным экспортным товаром, подорожал еще в полтора раза.

Разумеется, многие американцы задумались о том, чтобы создать собственные хлопковые плантации, и правительство пятого президента США Джеймса Монро их в этом поддержало. Чтобы помочь белым поселенцам быстро занять те земли, которые американское правительство отняло у индейцев или выкупило у Франции, власти США проводили спешную продажу участков через аукционы. Один из фермеров из штата Северная Каролина, Джеймс Грэм, с грустью описывал переселение жителей своего штата в черноземные края на Западе.

«Алабамская лихорадка бушует здесь с такой силой, что она смыла огромное число наших граждан, – писал Грэм в письме другу. – Как только кто-то из моих соседей навещает вернувшихся из Алабамы людей, у него появляются такие же симптомы, как у любого, кто видел этот манящий штат».

Аукционы проводились для того, чтобы заставлять людей скупать земли дороже, чем изначальные $2 за акр. Самыми активными на аукционах были перекупщики, которые, пользуясь инсайдерской информацией, полученной от агентов, приобретали лучшие земельные участки и продавали их затем с неплохой наценкой. Государственные отделения, торгующие недвижимостью, открывались повсюду, и в 1818 году правительство передало в частные руки более 2,5 млн акров земли на $13,6 млн (для сравнения: до войны в год удавалось продать примерно 350 тыс. акров). Президент Монро, желавший воспользоваться таким резким скачком, попытался провести через конгресс законопроект о повышении тарифов на землю, но ему это не удалось. Конгрессмены предпочли приумножать государственные доходы за счет увеличения продаж, а не цен. Чтобы придать дополнительный стимул спросу, условия предоставления ипотечных кредитов были упрощены до предела. От покупателей требовалось внести только 25 % суммы в первые 40 дней после заключения сделки, и даже если за пять лет долг не удавалось погасить полностью, землю не конфисковали благодаря отсрочкам, которые предоставлял конгресс.