Юрий Мухин - Как натравить Украину на Россию. Миф о «Сталинском Голодоморе»
Нет, для оценки любых затрат на производство, для оценки каждым работником своего творческого результата нужен некий достаточно стабильный эквивалент, и лучше денег тут ничего придумать невозможно. Следовательно, без денег, без твердого эквивалента труда невозможно творчество в экономике — в том, в чем занято чуть ли не подавляющее число населения. А теперь посмотрите на идиотизм создавшегося положения: Маркс и Энгельс заложили в своем учении, что при коммунизме денег не будет, а как быть Сталину, которому надо развивать экономику СССР? Как ее развить без творчества большинства тех, кто в ней работает?
Еще момент. Для того чтобы в экономике любой работник был творцом, необходимо, чтобы он был хозяином, то есть по своему усмотрению делал затраты на производство своего товара. И второе. Но цену на свой товар он не вправе назначать сам! Если он монополист, то какое уж тут творчество! Покупай сырья сколько хочешь, какое угодно оборудование, делай что попало, а цену все равно взвинтишь так, что разница между нею и затратами будет. Это, понимаете, все равно, что на соревновании прыгунов разрешить им самим устанавливать планку с условием: перепрыгнул — беги за золотой медалью. Бездельников это обрадует, но какое удовольствие от таких побед получат настоящие прыгуны? Нет, планку должны устанавливать судьи соревнования. Так и с ценой. Цену на товар в идеале должен устанавливать торг продавца с покупателем, ведущийся вокруг цены, установленной хозяином или государством. Об этом я написал в книге «Наука управлять людьми в изложении для каждого» и поэтому не буду входить в подробности. Как с паллиативом можно согласиться и с тем, что цена устанавливается без участия покупателя государством или хозяином (когда речь идет о внутренних ценах хозяйства). Для поддержания творческих начал в экономике цена товара органически необходима и, соответственно, необходим товарооборот — эквивалентный цене обмен товарами, а не раздача их «по потребности».
Оцените трагизм положения. Коммунизм в основе своей создается для счастья человечества, а истинно человеческое счастье — в творчестве. И классики марксизма, Маркс и Энгельс, это, казалось бы, понимали. Маркс писал, что при коммунизме труд из обузы превратится «в первую жизненную необходимость», его мысль развивал Энгельс: «Труд из тяжелого бремени превратится в наслаждение». Все это хорошо, но марксизм, как видите, наметил такое идиотское устройство коммунизма, что там производительный труд лишался всех основ творчества и должен был превратиться в столь тяжкую обузу, что будущие жители коммунизма завидовали бы свободному творчеству крепостного крестьянина.
Еще о творчестве. Хотя это и высшее счастье человека, но в отличие от счастья удовлетворения инстинктивных желаний (голода, полового влечения, лени и т. д.) идти к счастью творчества необходимо через большой труд: прежде чем добиваться новых результатов, нужно освоить все старые. Это как в спорте: прежде чем перепрыгнуть планку на высоте 2,30, сначала нужно перепрыгнуть ее на высоте 1 метр, затем 1,50 и т. д. Поэтому в реальной жизни желающих получать счастье от творчества не очень много, подавляющее число обывателей получает счастье от жратвы и секса, и этого им достаточно. Пропагандой «человека труда» многого можно добиться, и никогда до Сталина, и никогда после Сталина трудяга так не рекламировался, никогда ему не оказывали столько почета, как в сталинском СССР.
В беседе с французским писателем Ромэном Ролланом (стенограмму этой беседы Сталин сам засекретил из-за ряда своих очень откровенных ответов) разговор зашел о свободе, и Сталин сказал: «Наша задача — освободить индивидуальность, развить ее способности и развить в ней любовь и уважение к труду. Сейчас у нас складывается совершенно новая обстановка, появляется совершенно новый тип человека, который уважает и любит труд. У нас лентяев и бездельников ненавидят, на заводах их заворачивают в рогожи и вывозят таким образом. Уважение к труду, трудолюбие, творческая работа, ударничество — вот преобладающий тон нашей жизни. Ударники и ударницы — это те, кого любят и уважают, это те, вокруг кого концентрируется сейчас наша новая жизнь, наша новая культура».
Но почет — это пряник. А хороший хозяин знает, что пряник — это хорошо, но кнут тоже необходим. Нужно не только агитировать людей к творчеству в своем труде, но ради их счастья их нужно и заставлять творить. И таким кнутом являются деньги, товарооборот и хозрасчет. Когда человек поставлен в условия хозрасчета, то есть когда он вынужден покупать предметы своего труда, продавать результаты своего труда по не им установленным ценам, тогда разница между доходами и затратами четко указывает, хороший он работник или нет, и в этом случае даже ленивый начнет творить, поскольку люди очень не любят быть хуже других.
Давайте вернемся к уже цитированному мною в главе 5 докладу Зверева. В нем — описание практически 30-летней борьбы Советского правительства за твердый рубль. А мы после Гайдара знаем, что твердый рубль — это большое счастье для народа, при твердом рубле можно сделать накопления, можно купить дорогой товар за заработки честного труда, можно обеспечить себе старость. Но Зверев вообще ничего не говорит об этой цели, которая делала большевиков безусловно популярными в народе, — о благотворности твердого рубля для населения. Почему? А это не статья в газете, это был секретный доклад главе Правительства: к чему в нем самореклама? Зато Зверев раз за разом возвращается к другой цели, которую должен достичь твердый рубль, цели, которая единственно важна Сталину и Звереву: твердый рубль обеспечивал хозрасчет, и именно хозрасчет был тем главным, ради чего рубль все время укрепляли! Такое пренебрежение Сталина и Зверева к деньгам, как к основе народного благополучия, трудно понять, если не знать о другой стороне денег — они основа для творческого труда в экономике, и для Сталина это было в них главное.
Давайте еще раз вернемся к трагизму положения Сталина. Выдающийся экономист мира, никем не превзойденный в истории хозяин, он твердой рукою развивал экономику СССР, базируясь на:
— твердом рубле как основе товарооборота;
— товарообороте как основе хозрасчета (экономического расчета);
— хозрасчете как способе воссоединения в экономике СССР творчества миллионов трудящихся, а именно силой творчества миллионов трудящихся и развивалась экономика СССР.
Но при этом как марксист он должен был утверждать, что СССР идет к коммунизму по Марксовому пути: денег скоро не будет, товарооборота не будет, а кто чего способен произвести, тот будет передавать это другим по потребностям, то есть Сталин вынужден был утверждать прямо противоположное тому, что фактически делал.
Особенно ярко эта раздвоенность проявилась в одной из последних работ Сталина, брошюре «Экономические проблемы социализма в СССР». Дело в том, что к 1950 г. экономика СССР стала настолько не соответствовать марксизму, что было принято решение написать учебник «Политическая экономика социализма», в котором дать хоть какие-нибудь ориентиры. Проект учебника открыто обсуждался, в обсуждении участвовал и Сталин, поскольку без его авторитета примирить критикующих вряд ли было возможно. Правоверные марксисты утверждали, что согласно Марксу уже давно пора заменить товарооборот продуктообменом, а деньги упразднить. И, по Марксу, они были правы. Другие утверждали, что пора упразднить самого Маркса, и предлагали свое видение и свои пути в коммунизме. Перед Сталиным стояла нерешаемая задача: отбить атаки придурков на деньги и товарооборот и, соответственно, на хозрасчет и творчество, но при этом доказать, что марксизм — это наука и что ею нужно руководствоваться.
Я дам только один пример того, как в этой дискуссии Сталин уворачивался от неудобных вопросов и как он пытался за уши подтащить Маркса к своей практике. Во время дискуссии поступило предложение по сельскому хозяйству. Дело в том, что колхозы и совхозы при Сталине не имели своей тяжелой техники: тракторов, комбайнов, жаток, автомобилей и т. д. Вся эта техника сосредотачивалась на машинно-тракторных станциях (МТС), которые обрабатывали землю и снимали урожай сразу нескольким десяткам колхозов. Давайте позагибаем пальцы очевидной хозяйственной выгоды от этого сталинского решения.
Во-первых. Сама сельхозтехника тем экономичнее, чем она мощнее. Предположим, среднему колхозу достаточно одного комбайна, чтобы успеть в уборку снять и обмолотить все зерновые. Но никакой председатель колхоза не рискнет ограничиться одним комбайном, поскольку в случае его поломки будет потерян урожай — результат работы за целый год. Поэтому если передать технику из МТС колхозам, то такой колхоз купит для подстраховки 2 комбайна, и это, что поделать, разумно. Если МТС обслуживала 20 таких колхозов, то после передачи им техники они реально будут иметь в сумме 40 комбайнов, в то время как МТС могла с 10 %-ным резервом иметь их всего 22 и справляться с уборкой урожая во всех 20 колхозах. А ведь вся эта масса затрат на неэффективно работающую технику в колхозах ляжет на стоимость продовольствия, и она возрастет.
