Шапи Казиев - Повседневная жизнь горцев Северного Кавказа в XIX веке
Сложились и свои системы скотоводства: на Западном Кавказе - отгонная, со стойловым содержанием зимой; у народов Восточного Кавказа - отгонно-пастбищная, связанная с дальними перегонами с летних пастбищ в горах на зимние, расположенные на равнинах. Зимние пастбища, как правило, арендовались у феодалов.
У каждого народа были свои скотоперегонные дороги с водными источниками и удобными местами для отдыха. По мере таяния снегов скот двигался все выше в горы, в районы альпийских и субальпийских лугов. С конца августа начиналось обратное движение стад, так как в горах бывают ранние заморозки.
Перегон скота, содержание кошар, заготовка кормов осуществлялись совместно несколькими хозяйствами, объединявшимися в «кош».
Овцы
По словам посетивших Западный Кавказ в конце XVIII - начале XIX века П. Палласа и Ю. Клапрота, черкесы обладали «большим количеством овец», а у кабардинцев овцеводство «составляло их богатство, важнейшую часть их хозяйства». Мясо овцы являлось обычной пищей жителей Кабарды, употреблявших его «в вареном виде без соли и хлеба». В 1900 году численность овец и коз в черкесских аулах почти в 3 раза превышала численность крупного рогатого скота.
Адыги, располагавшие обширными альпийскими пастбищами в бассейнах Лабы, Пшиша, Афипса, Фарса и других рек, вывели свою породу овец, называвшуюся «адыгауаса». По данным Хан-Гирея, относящимся к 30-м годам XIX века, адыгская овца считалась разновидностью степной калмыцкой, но была более приспособлена для обитания в горах. Курдюк этой овцы не раздваивался на конце, как у калмыцкой; ее шерсть была черного, белого или серого цвета.
Калмыцких овец разводили в основном жители степного Предкавказья - ногайцы и туркмены. Овцы эти были крупнее и давали больше мяса, зато шерсть их была грубой, рыжего, рыжевато-каштанового и изредка белого цвета.
Овцеводство было развито и у абазин. В одном из русских документов, датируемых 1812 годом, сообщается: «Абазины разводят не только лошадей, но и весьма большое количество баранов и с них собирают шерсть, делают сукна, бурки для себя и на продажу соседним народам». Другой, более поздний источник отмечает, что группа абазин, обитающая «на высоких горах по левому берегу Лабы, имеет множество отар овец, которых летом содержит в горах, а весной-осенью около Кубани». Большинство абазинских семей имело по несколько сот овец; отары же крупных феодалов насчитывали от 5 до 8 тыс. голов. В то же время причерноморские шапсуги, обитавшие в других природных условиях, имели возможность разводить только коз, а некоторые предгорные аулы бжедухов и натухайцев из-за отсутствия кормовой базы могли содержать овец и коз лишь в ограниченном количестве. Примерно так же было в Абхазии, жители которой, по словам Ф. Ф. Торнау, «скотом беднее прочих горцев». Особенно развито было овцеводство в Приэльбрусье у карачаевцев и балкарцев. По источникам XVIII века эти народы платили кабардинским князьям дань овцами, арендуя у них земли под зимние пастбища. Ю. Клапрот писал о балкарцах, что «их стада овец значительны», а И. Бларамберг указывал на то, что они «для животных покупают много каменной соли» на Кавказской линии и у кабардинцев. Балкарцы, замечает автор, «отправляют свой скот в Кабарду, что ставит их в зависимость от кабардинских князей».
Ф. Ф. Торнау отмечал: «Карачаевцы занимаются скотоводством и выделыванием сукон и бурок, которыми торгуют». Во второй половине XIX века у кабардинцев и черкесов значительное распространение получила карачаевская порода овец, славившаяся высокими вкусовыми качествами и добротной шерстью. Автор «Заметок о Карачае и карачаевцах» А. Дьячков-Тарасов писал: «Руно карачаевских овец было в почете у всех горцев». В этот же период переориентируются на рынок овцеводческие хозяйства Балкарии. По данным Н. Т. Тульчинского, с 1867 по 1895 год число овец в них выросло вдвое. В среднем на одно хозяйство приходилось от 80 до 140 овец.
Овцеводство составляло главное традиционное занятие осетин. Овцы давали мясо, молоко, сыр, шерсть, кожу; они являлись мерилом стоимости и предметом натурального обмена. Почти во всех обществах Северной Осетии выплата феодальных повинностей производилась в основном овцами и продуктами овцеводства. В Тагаурии, например, ежегодно с каждого крестьянского двора феодалу отдавали ягненка, большого барана, воз сена, круг овечьего сыра, 10 фунтов масла, а в случае убоя скота - часть туши.
Ю. Клапрот, изучавший в начале XIX века язык и быт осетин, писал: «Скотоводство составляет основное занятие осетин, и стада овец являются главным богатством народа. Они обменивают своих овец у грузин и имеретинцев на шелковые ткани, полотно, хлопчатобумажные ткани, ситец, золотые и серебряные нитки, медную и железную посуду и инструменты».
Занятие скотоводством в условиях высокогорья было делом нелегким. В XVIII веке грузинский царевич Вахушти Багратиони в своей «Географии» так писал об Осетии: «Плодородность этой страны незначительна, ибо никакие другие зерна не родятся, кроме пшеницы, ячменя и овса, по причине холода, позднего лета и ранней осени; но и это не засевается изобильно по малоземелью и скалистой местности… Домашние животные суть: овцы без курдюков, с хвостами, малорослые коровы, лошади, козы, свиньи - и не много их. И так как имеют мало пастбищ и покосов, потому овец не держат более 20- 100, а также лошадей и коров по 10-40, но не более». Переселение осетин в начале века на равнину позволило им значительно увеличить свои отары. У осетин с давних времен существовала своя порода овец. Известный агроном, член Кавказского сельскохозяйственного общества В. Н. Геевский писал: «Осетинская порода овец - горная в полном смысле слова; для нее доступны самые крутые и возвышенные пастбища, на которых у непривычного человека несомненно закружится голова». Мясо этих овец отличалось высокими вкусовыми качествами и совершенно не имело запаха, свойственного баранине. Из длинной шерсти осетинских овец выделывали превосходные сукна, бурки, башлыки и др. В конце века, получив возможность держать свои стада в моздокских и кизлярских степях, осетины начали разводить карачаевскую и тушинскую породы овец, более приспособленные к дальним переходам.
О скотоводстве в Ингушетии В. Багратиони писал: «А ущелья эти весьма крепки и недоступны для врагов по причине гор, скал, теснин, рек и лесов; скудны и непроизводительны, бедны скотом…» Развитие овцеводства тормозилось нехваткой лугов, сенокосных и пастбищных мест. Н. Ф. Грабовский, автор исследования «Экономический и домашний быт жителей горного участка Ингушского округа», считал, что на одну ингушскую семью в среднем приходилось не более 20 овец и лишь некоторые семьи имели до 200 голов. «Каждый из наибольшей части горцев, - пишет он, - довольствуется одною лошадью или одним ишаком, имеет лишь одну корову; нередко можно встретить и таких, которые ровно ничего не имеют».
В Ингушетии овец разводили преимущественно в горах. На равнинной части, у мецхальцев и назрановцев, овцеводство стало второстепенным после земледелия занятием. Ингуши разводили карачаевскую, тушинскую и другие породы овец, нередко скрещивая их друг с другом. Карачаевская овца давала в год 3 фунта шерсти и 12 фунтов сыра, тушинская, соответственно, 5 и 15 фунтов.
Отгонное скотоводство имело давние традиции и в Чечне. В качестве зимних пастбищ употреблялись притеречные и кизлярские степи, за пользование которыми платили местным феодалам и шамхалу Тарковскому. Как пишет Б. А. Калоев, названия целого ряда населенных пунктов и тейпов Чечни напрямую связаны с занятием скотоводством. Например, Аллерой можно перевести как «живущие на отгонных зимних пастбищах». Дишни - «место для пастьбы скота», Шалажа - «где находилось овечье стадо» (или: «овцы овцевода Шала»), Божа бежа бассую - «Склон, на котором пасли скот», «поле, на котором находились кутаны» и т. д.
В XIX веке жители ряда равнинных сел Чечни, покупая у горских чеченцев шерсть, занимались производством сукна, бурок и паласов для себя и сбыта их в других местах. В горах скотоводство для чеченцев было основным, а земледелие - второстепенным занятием. Крупные овцеводы имели до 1000 овец, многие хозяева - 300 и более. Разводили в основном тушинскую и андийскую породы овец. По словам историка Н. П. Гриценко, первая «отличалась не только хорошим вкусом мяса, но и белой, длинной, тонкой, мягкой, без примеси грубого волокна шерстью. Шерсть тушинской овцы высоко ценилась на рынке. Большими партиями ее вывозили в Центральную Россию, а на ковровой фабрике Коверковых близ станции Пушкино Московской губернии из пряжи тушинской шерсти изготовляли ковры. Из жирного и густого молока овцы производили высокоценимый тушинский сыр. Андийская черная в отличие от андийской белой породы овец была распространена в северной части Андийского округа (селение Ботлих), а также в Веденском округе Терской области… Из шерсти на месте изготовляли тысячи бурок, которые сбывались в Тифлисе и других местах». Надтеречные чеченцы разводили также калмыцкую, кумыкскую и ногайскую породы овец, более приспособленные к жаркому и сухому климату равнин. Схожее с Чечней положение сложилось в равнинных и нагорных районах Дагестана. Абдурахман, сын шейха Джамалуддина Казикумухского, в своей «Книге воспоминаний» сообщает о дагестанском обществе Анди: «Овцы андийцев все черного цвета. Белых овец они покупают редко, так как производят бурки из черной шерсти. По этой причине они предпочитают черных овец, которых у них много, и нет селения, где не производят бурки. Пища и одежда андийцев целиком из овец. Количество посевных наделов у них среднее. Урожаи собственных посевов их хлебом не обеспечивают, и они привозят его из Чечни…»
