Генри Шлезингер - Искусство шпионажа: Тайная история спецтехники ЦРУ
Несколько месяцев офицеры ЦРУ тайно исследовали люк, фотографировали его и даже ненадолго забирались в него. Все это позволило им оценить трудности, связанные со вскрытием люка, измерить подземный бункер под ним и глубину воды, которой был залит пол, а также убедиться в том, что кабели коммуникаций находятся в пределах доступности. Советские специалисты не только экранировали кабели, но и установили датчики сигнализации для обнаружения любого вторжения. Теперь требовалось, не касаясь проводников, выявить кабель, по которому передавалась информация, и при этом не повредить целостность всех слоев изоляции проводов.
Выявление кабеля было серьезным испытанием. Учитывая важность секретов, передаваемых по кабелю, ЦРУ в 1977 г. организовало беспрецедентную техническую, очень рискованную и дорогостоящую программу проведения этого мероприятия.
Техническая экспертиза показала, что потребуется координации действий инженеров различных специальностей для проектирования и создания оборудования и датчиков. Затем следует укомплектовать группу офицеров-техников и оперативных офицеров ЦРУ, которые должны будут установить и обслуживать эту системы перехвата в Москве. Впоследствии в эту группу вошли офицеры Директората науки и техники, офицеры Оперативного директората, а также сотрудники Агентства национальной безопасности США. Руководство технической стороной операции осуществлял Отдел разработок и проектирования Директората науки и техники ЦРУ, который был ответственным за программу спутников и высокочувствительных датчиков. Команда конструкторов включала несколько инженеров OTS, которые ранее были задействованы в подразделении радиоперехвата, а также сотрудников Национального фотографического центра исследований и оперативных подразделений советского и восточно-европейского направлений ЦРУ.
Ключевым компонентом новой системы перехвата была сенсорная муфта, которая должна была охватывать экранированный кабель для контроля сигналов и записи их на магнитофон. Перехваченные сигналы должны были переписываться и отсылаться в Лэнгли, где с помощью современного дешифровального оборудования планировалось проводить их анализ и расшифровку.
Пока шла разработка специальной системы перехвата, тайная деятельность вокруг люка продолжалась. Лэнгли и резидентура в Москве обменивались записками, телеграммами, толстыми пачками оперативных фотографий и спутниковых снимков, а также предложениями оперативников вместе со сводками о работе НН. Особо важные документы передавались с дипкурьерами. Оценка всех оперативных деталей потребовала многочасовых обсуждений в Лэнгли и среди оперативных офицеров московской резидентуры{210}.
Сотрудники московской резидентуры периодически посещали люк и бункер под ним для подготовки к установке сенсорной муфты и устройства регистрации (магнитофона). Несколько офицеров ЦРУ прошли обучение в полноразмерной точной копии подземного бункера, созданного на «Ферме» – секретном учебном объекте ЦРУ в США. Во время этих тренировок офицеры были ознакомлены с основными оперативными задачами и овладевали практическими навыками их выполнения. Подтвердить свою квалификацию им предстояло уже в Москве во время осуществления необычной и рискованной миссии{211}.
Кен Сикраст был одним из оперативно-технических офицеров OTS ЦРУ, отобранных для работы в подземном бункере. Он должен был провести измерения и оценку кабелей, чтобы определить канал с наиболее ценной информацией. Эта важнейшая фаза операции требовала, чтобы Кен оставался один в люке почти два часа{212}.
Проникнуть в люк Кен должен был, добравшись до него пешком, на автомобиле и на городском транспорте. Были собраны и тщательно изучены графики работы и маршруты московского метро, троллейбусов и электричек, местами имевшие неточности и ошибки, которые корректировались созданными в ЦРУ картами Московской области. Было точно измерено расстояние между зданием, где работал Кен, и местом расположения бункера. Было также тщательно подсчитано, сколько времени понадобится Кену, чтобы добраться в район расположения люка в течение различных периодов дня.
Чтобы не вызывать подозрений во время нахождения в районе бункера, Кен должен был маскироваться под обычного жителя Москвы. Однако покупка американцами соответствующей одежды могла привлечь внимание КГБ, а приобретение поношенных вещей еще более насторожило бы НН. В связи с этим восточно-европейская одежда была куплена на блошином рынке и в недорогих магазинах Вены, Восточной Германии и Варшавы и отправлена в Лэнгли. Там она была тщательно осмотрена, переписана и упакована перед отправкой в Москву, где хранилась в безопасном месте, исключающем возможные попытки КГБ установить на ней метки или отследить ее перемещение{213}.
Кен прибыл в СССР летом 1979 г. после завершения шестимесячного ускоренного курса изучения русского языка{214}. Среди его товарищей-стажеров был старший офицер, который должен был стать резидентом ЦРУ в Москве. В рамках своего прикрытия Кен сразу начал интересоваться культурной жизнью Москвы, никогда не упуская возможности посмотреть город, и проводил все свободное время со своей семьей вне дома. В его ежедневном графике были посещения достопримечательностей и пешие прогулки. Короче говоря, он был совсем не похож на шпиона из кинофильма. Он не был загадочным мачо, не окружал себя прекрасными женщинами, не произносил тосты в небольшой американской диаспоре Москвы, не имел смокинга, как у Джеймса Бонда. Его скромный Volkswagen совсем не походил на роскошный Aston Martin агента 007. Кен редко задействовал недавно выученный русский язык, поскольку русскоговорящие американцы сразу попадали под пристальное внимание КГБ. Казалось, Кен – человек, полностью посвятивший себя семье, интересующийся искусством и любящий проводить время на воздухе. Днем он часто играл в брумбол[12], а вечерами – в дартс. На самом деле все эти увлечения служили одной цели – создать образ спокойного, предсказуемого человека, который не может доставить властям никаких проблем. Работа Кена, его интересы и хобби, все элементы, составлявшие его жизнь, были тщательно разработанным планом действий, к реализации которого он приступил сразу после того, как вышел из самолета в аэропорту Шереметьево.
Как и все другие американцы в Москве, Кен должен был стать объектом наблюдения и оценки КГБ. Его начали тщательно изучать во время первой недели пребывания в Москве на предмет его полного соответствия своим посольским обязанностям. Поэтому любое его действие, отличное от стандартного поведения иностранного специалиста в Москве, заставило бы КГБ подозревать Кена в сотрудничестве с разведкой, что нанесло бы колоссальный ущерб операции.
Через несколько недель Кен понял: КГБ взял его на заметку, но не в большей степени, чем любого американца. Это означало, что за ним периодически, хотя и не часто, будут следить. Кен заключил, что такое положение дел не препятствует реализации его миссии в Москве.
Важным элементом оперативной работы Кена были постоянные семейные пикники, призванные отвлечь внимание НН от этих маршрутов{215}. Как только появлялась возможность, Кен вместе со своей женой и двумя маленькими детьми отправлялся в какой-нибудь московский парк, где можно было на время укрыться от большого и пыльного города. Ничего странного в том, что человеку с семьей нравится проводить там свой досуг.
Кен и его жена Шэрон проводили много времени в парках вместе со своими детьми, четырех и семи лет. Кен носил рюкзак, с которым почти не расставался. В рюкзаке была еда, напитки, игрушки и одеяла – все, что нужно для пикника. Это увлечение объясняло частые выезды Кена в ближнее Подмосковье, а также позволяло ему знакомиться с дорогами, географией и способами передвижения для определения контрольных точек его проверочных маршрутов, разрабатывать запасные схемы ухода с проверочного маршрута и определять места для наблюдения и оценки. Все это делалось для того, чтобы четко спланировать главный будущий маршрут{216}. В те дни, когда Кен и его семья были под наблюдением НН, он с помощью Шэрон практиковался в определении автомобилей КГБ, учился запоминать их номера, тактику наблюдения и сотрудников, участвующих в слежке.
Весенним утром 1981 г., после пяти лет оперативного планирования, анализа места проведения операции и его спутниковых фотографий, оценки сигналов радиоразведки, этапа разработки и создания оперативной спецтехники, наступила завершающая стадия одного из наиболее продуманных и дорогостоящих семейных пикников в мировой истории. Покинув свой дом в семейном микроавтобусе Volkswagen, Кен начал свое путешествие длиной в 35 км, которое, казалось бы, ничем не отличалась от его обычных выездов на природу. Но в этот раз каждая улица, каждый поворот и каждая остановка были предназначены для обнаружения и подтверждения наличия НН.
