Пирамида жива… - Юрий Сергеевич Аракчеев
С уважением Бычков Владимир Юрьевич.
уч. ВВ 201-2/3 пос. Б.Ослянка.
Письмо № 186
Далее в первом конверте шла басня «Заяц-рецидивист» и стихотворение «Логово». Басня великолепная, но очень длинная, думаю, здесь не место печатать ее всю. А вот стихотворение, думаю, можно.
ЛОГОВО
В убежище сутяг, под кровлей пустозвонной
Когортою деляг вершится правосудье.
На каждой из бумаг законны все законы.
Но проданы они продажной кликой судей.
Пришедшие сюда из буффов и мистерий
Фигляры в домино здесь царствуют сейчас
Советского суда двойная бухгалтерия
Ясна уже давно для каждого из нас.
Лупцует на скаку судейскую упряжку
Умелая рука прогнивших кучеров.
Здесь судят по звонку, здесь судят по бумажке
Из главного УГРО, иль из районных ОВД.
Доказывать смешно, а объективность фактов
Для судей уж давно – сплошная ерунда.
Живьем погребено в туман судейских актов
Разумное зерно Третейского суда.
И будет приговор. Железно! Кровь из носа!
Не пойманный – не вор, но это не беда.
Довольно одного паршивого доноса,
Чтоб судьи упекли на долгие года.
Но взыщется вдвойне за слезы и обиды
Народом с удалых судейских молодцов.
И пусть наедине безглазая Фемида
Оплачет наконец грехи своих жрецов!»
Далее текст:
«Еще несколько стихотворений я посылаю Вам во втором письме, которое отправлю с первым. Пока что мой адрес (на конверте – вымышлен, так как письмо идет нелегально):… Но вот-вот меня должны отправить, вероятно, в СИЗО Перми».
На этом первое письмо кончалось.
Но было и второе (Письмо № 182).
В конверте лежал «Образец жалобы», где заключенный Бычков В.Ю. просил «пресечь преступления, совершаемые старшим следователем СО УВД Рижского горисполкома при поддержке и с ведома начальства…»
А преступления эти, по уверению автора жалобы, заключались в том, что следователь «приступила к запугиванию и запутыванию свидетелей», якобы видевших автора «в момент свершения преступлений» с тем, чтобы те «показали, что видели они якобы» не его, Бычкова В.Ю. Свидетели же, о допросе которых он многократно ходатайствовал в письменной и устной форме, свидетели, знавшие о его поездках, их времени, видевшие у него очень большое количество краденых вещей, так и не были допрошены. Хотя подследственным было неоднократно заявлено, что им «с августа 1983-го по ноябрь 1984-го года было совершено более 100 краж личного имущества граждан, государственных краж и грабежей в городах Риге, Вильнюсе, Таллине, Вентспилсе, Лиепае, Елгаве, Олайне, Саласпилсе, Сигулде и других на общую сумму не менее 150 000 рублей».
То есть происходило как будто бы нечто противоестественное: преступник сознавался в кражах и грабежах, указывал на свидетелей, которые могли бы это подтвердить, а следователь изо всех сил пыталась его реабилитировать, шла на «запугивание и запутывание свидетелей» или вообще отказывалась от их показаний!
А дальше в жалобе было вот что:
«4.07.86 г. следователь прекратила дело по сорока с лишним уже открытым эпизодам за недоказанностью, а по двум вновь совершенным мной кражам – за малозначительностью и отсутствием общественной опасности (это у особо опасного рецидивиста-то, антисоветчика и злостного нарушителя режима в ИТУ!)
Следователь путем шантажа добилась моей подписи под протоколом о прекращении дела: обязалась не передавать судебным исполнителям сведения об имеющемся у меня имуществе на сумму более 30 тысяч рублей, чтобы приговор в части конфискации имущества не был приведен в исполнение, если я соглашусь с ней и откажусь от совершенного…»
Действия следователя казались в высшей степени странными, но вот чем кончалась жалоба Бычкова В.Ю.:
«Все это было совершено следователем с целью сокрытия ранее совершенных ею и ее соучастниками преступлений: подкупа и шантажа ныне осужденных Леи Ю.К., Аксененко В., Инциса К.В. и Лученко И. С целью признания ими в совершении преступлений, на деле совершенных мной.
Прошу Вас, не передавая мою жалобу в следственные и надзорные инстанции Лат.ССР, связанные круговой порукой, назначить для проведения следствия по моему делу следователя из г.Москвы.»
Вот такая жалоба, на которую, по словам автора письма, не последовало никакой реакции. Как и на все другие.
При всем уважении к искренности Бычкова В.Ю. и его отличным стихам, «образец жалобы» выглядел все же сомнительным – очевидно, так же воспринимали ее и те, кто получал. Но ведь может такое быть! И уж во всяком случае проверить факты было необходимо.
А еще в конверте были стихи.
МОНОЛОГ МЕРЗАВЦА
Годами сослуживцы взятки брали,
Гуляя, как удельные князья,
А мы об этом знали и молчали.
У нас в то время цель была своя.
Опровергая безобразье это,
Бывало, аж до утренней зари
Давали мы ответные банкеты
На миллионы кровные свои.
Забот по горло, каждый час нам дорог.
Халатности потомки не простят.
Вон, у Ванюши ранчо тыщ на сорок,
У Льва бунгало тыщ на шестьдесят.
И мой вигвамчик, кажется, не хуже
Умеет нужных общество ценить.
По всем расчетам обществу я нужен,
Меня пока что трудно отменить.
Самозабвенно служим мы Отчизне,
Устойчивому счастью Львов и Вань.
Зарплаты кочегара за две жизни
Вполне хватает нам на «Политань».
Ни дефицита, ни дороговизны.
Имеем все мы, не на что пенять.
Уж сколько лет живем при коммунизме,
А чернь не хочет этого понять.
Все явственнее пальцы к горлу тянет
Завистливого племени рука.
Меня она, конечно, не достанет –
Я член республиканского ЦК.
Но критика, скажу, большая сила.
