Владимир Бешанов - Шапками закидаем! От Красного блицкрига до Танкового погрома 1941 года
«В 6.30 27 сентября 26-й и 27-й уланские полки группы Андерса атаковали 148-й кавполк в Сутковице, однако, встреченные артогнем и контратакой, вновь отошли на опушку леса. В ходе трехчасового боя поляки потеряли 300 человек убитыми, 200 пленными, 4 орудия и 7 пулеметов», – сообщает российский историк. Несколько иную версию событий предлагает участник событий, капитан Станислав Кошутский:
«С рассветом 27 сентября передовой 26-й уланский полк миновал деревню Сутковице. Впереди обширный склон полого спускался к неширокой речке в полутора километрах от нас. Южнее ее хорошо были видны массы большевистской кавалерии, двигавшиеся в нашем направлении. По дорогам пылили танки и грузовики. На первый взгляд было их около 4 кавалерийских полков и 40 танков. Передовые отряды большевиков достигли реки и прекратили подъем. Майор Станислав Хейниц, не прекращая марша, развернул 26-й уланский полк в колонну эскадронов. Большевики у реки начали спешиваться и устанавливать пулеметы и малокалиберные орудия… В этот момент из тыла прибыл ротмистр Кушинский из штаба генерала Андерса, рядом с ним скакал улан с белым платком на пике. По пути ротмистр кричал: «Приказ генерала! Не открывать огня! Остановить движение!» Выяснилось, что генерал Андерс послал ротмистра Кушинского войти в контакт с большевиками и сообщить им, что мы не желаем с ними драться, а хотим только спокойно проследовать на юг…
Однако Кушинскому не дали поговорить с каким-нибудь высшим командиром. Сразу после его возвращения несколько пулеметов открыли огонь по стоявшему на склоне 26-му уланскому полку. Через минуту между эскадронами начали рваться 20-мм или 30-мм гранаты (?). Огонь пулеметов был неприцельный, но разрывами гранат ранило несколько коней. Майор Хейниц дал команду возвращаться. Эскадроны выполнили поворот кругом и шагом двинулись обратно в деревню. Огонь большевистских пулеметов усилился, стал прицельным, одновременно начали рваться новые серии гранат. Майор дал команду: «Рысью». Когда новые разрывы начали поражать улан, они быстро перешли в галоп, а затем в карьер. Строй смешался, и уже в панике бешено скачущая масса коней влетела в деревню, где как раз спешивался 27-й уланский полк, а 9-й артиллерийский дивизион занимал огневые позиции. Одно противотанковое орудие стояло у дороги на выезде из деревни. Его расчет спал, когда на дороге, вслед за галопирующим в панике 26-м уланским полком, показались 6 большевистских танков. С ротмистром Туским мы разбудили расчет, который начал стрелять и подбил два танка неприятеля. Оставшиеся повернули назад…
26-й уланский полк спешился и занял позиции на окраине леса в 1 км за деревней. Закрепившийся в деревне 27-й полк отбил атаку большевиков с правого фланга, уничтожив 2 или 3 танка. В этот момент другая новая конница численностью около двух эскадронов обошла левое крыло. Ввиду наметившейся угрозы отсечения 27-го и следовавшего за ним 25-го уланского полка от остальных сил бригады, генерал приказал обоим полкам отступить к лесу и присоединиться к 26-му полку. Полки отошли в тыл в величайшем порядке. Рядом 9-й артдивизион демонстрировал пример фантастического мужества, следуя шагом под фланговым огнем большевистских танков. Дивизион не имел уже ни одного снаряда! Кони и наездники бригады смертельно устали. Некоторые кони падали под седлом. Большевики сразу организовали наступление на лес. С фронта они атаковали медленно и вяло. Зато две их кавалерийские группы начали обходить боевые порядки бригады с двух сторон. В связи с угрозой полного окружения генерал приказал 25-му, 27-му полкам и 9-му артдивизиону уничтожить орудия и оторваться от противника, назначив местом встречи лес в районе Райтеровице. 26-й уланский полк должен был прикрывать ретираду и отступить последним. Вместе с ним отходил генерал Андерс со своим штабом.
Это был конец Новогрудской кавалерийской бригады. Связь с 25-м и 27-м полками была полностью потеряна. Группа генерала Андерса с остатками 26-го полка численностью в 200–250 человек продиралась через лесные чащи, преследуемая большевиками, натыкаясь по пути на все новые их отряды. Добравшись до сторожки Зеленый Гай, группа растаяла до 60–100 верховых».
Никто больше к месту сбора не вышел. Генерал распустил отряд и сформировал несколько мелких групп из добровольцев, решивших достичь заветной венгерской земли. В середине дня 28 сентября 32-я кавдивизия после небольшого боя пленила остатки 25-го уланского полка. Здесь, кстати, вторая и последняя половина воспоминаний генерала армии Тюленева: «Ослепленный ненавистью к Советскому Союзу, Андерс пытался задержать продвижение наших войск (?), но, получив сокрушительный удар, бросил своих солдат (??), решив бежать в Венгрию». Что такое элементарное уважение к противнику, наши военачальники с ампутированной честью решительно не понимали.
С вечера 28 сентября войска 4-го кавалерийского корпуса приступили к охране границы от Перемышля до Мшанец.
Действовавший южнее 5-й кавкорпус 24–25 сентября наряду с продвижением на запад начал прочесывание предгорий Карпат. В 17 часов 26 сентября 16-я кавдивизия заняла Турку, а 9-й кавполк прибыл на станцию Бескид, занятую, как оказалось, 23 сентября венгерскими войсками. Попытка контакта с венграми вызвала с их стороны обстрел из ручного оружия. Ответный артиллерийский огонь советских бронемашин привел к прекращению стрельбы и отходу венгерских солдат в железнодорожный туннель на границе. По сведениям местных жителей, туннель был минирован; ситуация на этом участке границы с Венгрией была нормализована после переговоров. 27 сентября 4-й кавалерийский корпус и 26-я танковая бригада вели бои с поляками у Журавинец. 28 сентября 5-й кавкорпус вышел к верховьям реки Сан и на границу с Венгрией. В тот же день в районе Свидника был взят в плен генерал Плисовский, а 30 сентября попал в плен и тяжело раненный генерал Андерс. Прорваться через границу удалось лишь группе из шести человек под командованием полковника Людвига Швейзера, командира 26-го уланского полка.
К исходу 29 сентября войска Украинского фронта находились на линии Пугачув – Кржемень – Билгорай – Перемышль – верховья реки Сан. Следовало прочесать занятую территорию и ликвидировать отдельные отряды и группы польских войск, которые в основном стремились прорваться в Венгрию или Румынию.
В общей сложности в Румынию и Венгрию перешли почти 70 000 поляков. В Литву и Латвию прорвалось около 16 000 человек. До Сирии и Франции в 1939–1940 годах добралось примерно 38 000 солдат и офицеров – все, что удалось спасти от миллионного Войска Польского.
28 сентября, после двадцатидневной борьбы, исчерпав все средства к обороне, пала Варшава. Акт о почетной капитуляции 90-тысячного гарнизона подписали генерал Бласковиц и генерал Кутшеба.
Между тем советско-германская дружба крепла день ото дня. Вечером 27 сентября в Москву «для обсуждения с правительством СССР вопросов, связанных с событиями в Польше», прибыл господин фон Риббентроп. За два дня до этого Сталин и Молотов сообщили германскому послу, что у них возникли дополнительные предложения по урегулированию польского вопроса. Советское правительство предложило, как выразился Шуленбург, «добавить к немецкой порции» все Люблинское воеводство и часть Варшавского воеводства к западу от реки Буг, то есть провести границу по «линии Керзона». В обмен Кремль попросил себе Литву. Сталину не терпелось «немедленно взяться за решение проблемы прибалтийских государств».
После трех раундов переговоров и консультаций с Берлином была согласована «граница между обоюдными государственными интересами на территории бывшего Польского государства», которая закреплялась в подписанном 28 сентября «Договоре о дружбе и границе между СССР и Германией». Гитлер согласился на все сталинские требования. Правда, вначале немцы выразили желание получить польские нефтеносные районы Борислав и Дрогобыч, но Сталин решительно им в этой малости отказал – эти территории уже обещаны украинцам. Но ничего страшного, если вам нужна нефть, мы вам ее продадим. И еще дадим кусочек Литвы. Новая граница признавалась окончательной, отвергалось вмешательство третьих держав в это решение, стороны должны были заняться государственным переустройством присоединенных территорий с целью обеспечить населявшим их народам «мирное существование, соответствующее их национальным особенностям», и рассматривали это переустройство как «надежный фундамент для дальнейшего развития дружественных отношений между своими народами».
«На полях сражений в Польше возникло германо-русское военное братство, – писала по случаю «Фёлькишер Беобахтер». – Однако значение русско-германского пакта заключается не только в ликвидации и перераспределении польского наследства, но и в создании между великими державами прочного сотрудничества в значительно более широких размерах, что должно привести обе страны к разрешению всех интересующих их вопросов… Германия и Советская Россия не разрешают больше чужим народам высказываться по вопросам восточного пространства».
