Теодор Гладков - Тайны спецслужб III Рейха. «Информация к размышлению»
Речь шла о допросах и очных ставках, проведенных 25, 26 и 28 января группы из 17 человек, иностранных и советских граждан, обвиненных в шпионаже и диверсиях в пользу Германии, где всего год назад к власти пришел Адольф Гитлер.
Было установлено, что данная группа лиц, большей частью работавших в городе Николаеве на судостроительном заводе им. Андре Марти, занималась шпионажем и диверсиями ряд лет до революции, особенно активно в период империалистической войны, и возобновила свою деятельность уже против СССР не позднее 1923 года.
Координировал деятельность группы, отдавал приказы на совершение диверсий секретарь германского консульства в Одессе некто Ган. Непосредственно же в Николаеве диверсантами руководил уполномоченный фирмы «Контроль-К°» Верман.
По их заданию рядовые члены группы устроили поджог стапеля № 2 судостроительного завода им. Андре Марти, на котором велось строительство подводных лодок – так называемых «малюток».
Расследование дела о поджоге вели сотрудники ГПУ Украины. Именно они установили ведущую роль Вермана в диверсии.
Виктор Эдуардович Верман родился в 1883 году в Херсоне, в семье местного пароходчика, выходца из Германии. Молодой Верман получил добротное инженерное образование в Германии и Швейцарии.
В 1908 году, будучи инженером отдела морских машин завода «Наваль» в Николаеве – здесь тогда началось осуществление новой программы военного кораблестроения на юге России, – Верман был завербован немецкой разведкой. Вербовщиками стали два сослуживца Вермана, инженеры-немцы. Непосредственно деятельностью огромной шпионской сети, охватывавшей заводы и порты Николаева, Херсона, Одессы и Севастополя, руководил кадровый офицер германского генерального штаба в чине капитана, работавший под крышей вице-консула в Николаеве.
За несколько дней до начала Первой мировой войны вице-консул спешно покинул Россию, а руководство сетью своих агентов передал Верману. В числе этих агентов были городской голова Николаева Матвеев, а также инженеры верфи Шеффер, Линке, Штайфех, Визер, Феоктистов, электротехник Сбигнев, обучавшийся в Германии, и другие.
По заданию Вермана Феоктистов и Сбигнев и совершили диверсию на «Императрице Марии», за что им было обещано 80 тысяч рублей золотом. (Правда, осталось неизвестным, получили ли они эти деньги.) Сам Верман за руководство диверсией был награжден «Железным крестом».
Поразительно, но старый немецкий шпион Верман благополучно пережил Первую мировую войну, две революции в России, Гражданскую войну и попался только в роковом 1933 году!
Одним из оперативных работников, участвовавших в расследовании пожара на заводе им. Андре Марти, был Александр Лукин, в годы Великой Отечественной войны заместитель по разведке командира особого чекистского отряда «Победители» Дмитрия Медведева.
У Лукина с Верманом установились своеобразные доверительные отношения. Потому-то Верман и рассказал своему более молодому, нежели он сам, следователю историю о взрыве «Императрицы Марии». Однако взрыв царского линкора, совершенный к тому же 17 лет назад, руководство ГПУ тогда совершенно не заинтересовал. То, что происходило до революции на флоте, их вроде бы вовсе и не касалось. Вот если бы Верман был агентом царской охранки, выдавал бы революционеров – тогда совсем другое дело…
В ходе допросов Лукин как-то обмолвился, что, в соответствии с законом, Верману грозит смертная казнь. Тот в ответ ухмыльнулся и с ноткой явного снисхождения ответствовал:
– Уважаемый Александр Александрович, разведчиков такого масштаба, как я, не расстреливают!
Так оно и вышло! Дело даже не дошло до суда. Вермана просто… выдворили за пределы Советской страны. Как стало известно много позднее, его обменяли негласно на арестованных в нацистской Германии крупных деятелей коммунистического движения.
Спустя год Лукин, уже работавший в НКВД в Москве, нашел в своем почтовом ящике пакет, в котором оказался мужской гарнитур из великолепной шагреневой кожи: бумажник, записная книжка, ключница и расческа в футлярчике. В бумажнике обнаружился квадратик веленевого картона с печатными буквами: «В.В.»[88].
…Так случилось, что самую крупную диверсию, совершенную германскими агентами до революции, и самую крупную диверсию, осуществленную уже нацистскими диверсантами, в советское время организовал один и тот же человек.
Глава 12. Абвер (продолжение)
В советской литературе и прессе, как уже отмечалось, к Гитлеру прочно приклеился эпитет «бесноватый». Это позволяло весьма упрощенно, следовательно, некорректно трактовать многие решения и поступки фюрера. Выпячивалась его непредсказуемость, волюнтаризм и тому подобное. На самом деле за принимаемыми им решениями всегда стоял продуманный расчет, который обеспечивался хорошей информированностью. Он опирался не только на свою легендарную интуицию (хотя полностью отбрасывать этот фактор тоже нельзя), но и на достоверные данные. Их он получал из многих источников, в том числе – от военной разведки и разведки СД.
Только этим можно объяснить, что многие решения Гитлера при кажущейся нелогичности и даже безрассудности приносили ему серьезные успехи и во внутренней, и во внешней политике. Это не означает, что он не допускал ошибок, таковые случались, но объяснение оных кроется вовсе не в его «бесноватости».
По сути, Гитлер совершил одну, по-настоящему роковую ошибку – когда напал на Советский Союз.
Общеизвестно, что ненависть – плохой советчик. Сокрушение Советской России было действительно маниакальной идеей фюрера, замешанной на патологической ненависти к нашей стране. К 1941 году эта идея окончательно ослепила Гитлера, а достигнутые к тому времени военные и политические успехи убедили в близком осуществлении этой цели всей его жизни.
Молниеносный разгром Польши и Франции, почти бескровный захват половины Европы усыпили профессиональную бдительность и способность к здравому смыслу подавляющей части германского генералитета. Сверхъестественная якобы интуиция фюрера заворожила даже тех, кто еще помнил, что генерал-фельдмаршал Пауль фон Гинденбург называл нынешнего Верховного главнокомандующего всеми вооруженными силами Третьего рейха всего лишь «цыганским ефрейтором».
Исключение составляли единицы. Среди последних был, к примеру, один из руководителей военной экономики Германии, генерал от инфантерии Георг Томас. Еще в августе 1939 года он вместе с генерал-полковником Людвигом Беком составил на имя Кейтеля меморандум, в котором утверждал, что упования на молниеносную и победоносную войну – иллюзия, опасное заблуждение. Совершив несколько инспекционных поездок на Восточный фронт, Томас к тому же открыто высказал возмущение теми массовыми репрессиями мирного населения, в которых, кроме эсэсовских полков, принимали участие и солдаты вермахта[89].
Мало кому известно, но понимал, что нападение на СССР – это начало конца, дуче Италии Бенито Муссолини. Когда ночью 22 июня 1941 года дуче разбудил телефонным звонком военный атташе германского посольства и сообщал о начале войны с Советским Союзом, Муссолини тут же сказал тоже проснувшейся жене: «Это безумие, это станет нашим крахом».
Прекрасно понимал пагубность для Германии агрессивного курса Гитлера и адмирал Канарис. И – как, может быть, никто другой, способствовал его военным успехам!
Гитлера не могла не беспокоить реакция западных союзников на «Провозглашение немецкого военного суверенитета» в марте 1935 года. Одной из важных задач, выпавших в связи с этим на абвер, было отслеживание этой самой реакции, прежде всего в военных и правительственных кругах Франции и Великобритании.
Ничего страшного не произошло… Реакция Запада была вялой, по сути, формальной. Гитлер, конечно, имел основания тревожиться, но он заведомо был предупрежден, что санкции не последуют. Об этом его своевременно уведомила военная разведка, уже имевшая осведомленных агентов и в Париже, и в Лондоне.
7 марта 1936 года 40 тысяч немецких солдат, опять-таки грубо нарушив Версальский договор, вошли в Рейнскую демилитаризованную зону. И снова агенты абвера в Англии и во Франции не заметили в этих странах какой-либо серьезной озабоченности. Да, это еще не была «политика умиротворения», но Гитлеру уже все сходило с рук. Между тем, общеизвестно, что ничто так не воодушевляет потенциального, тем более уже состоявшегося насильника и агрессора, как безнаказанность.
Гитлер был не таким уж беззаботным авантюристом, как это иногда представляется. Он всегда был хорошо осведомлен о возможных последствиях каждого своего шага во внешней политике. Благодаря абверу и СД.
Весьма серьезно поработали люди Канариса в Австрии накануне и в ходе самого процесса аншлюса. Особых трудностей им преодолевать не приходилось: и в самой армии альпийской республики, и в ее военных учреждениях, в том числе разведке и контрразведке, было много офицеров, в годы Первой мировой войны сражавшихся плечом к плечу со своими германскими камрадами. Взаимопониманию способствовала и общность языка. Наконец, граница между обоими государствами была чисто номинальной.
