Джон Кракауэр - Эверест. Кому и за что мстит гора?
Поэтому те, кто в предрассветные часы 10 мая поднимался впереди остальных, были вынуждены неоднократно останавливаться и ждать на трескучем морозе, пока их догонят самые медлительные клиенты. Один раз Майк Грум, сирдар Анг Дордже и я, стуча руками и ногами, чтобы не обморозиться, просидели в ожидании остальных на заснеженном выступе более сорока пяти минут. Но сознание бесполезно потерянного времени было гораздо мучительнее холода.
В 3.45 Майк объявил, что мы ушли слишком далеко вперед, поэтому надо остановиться и снова подождать. Прислонившись всем телом к сланцевому выступу, чтобы хоть как-то укрыться от морозного ветра, дувшего сейчас с запада, я пристально смотрел вдоль стремительного уходящего вниз склона и пытался различить в лунном свете альпинистов, медленно двигавшихся в нашем направлении. Когда они подошли ближе, я увидел, что некоторые члены команды Фишера догнали нашу группу. Теперь участники команд Холла, «Горного безумия» и тайваньской экспедиции смешались в одну длинную, растянувшуюся по склону цепочку. Потом я увидел что-то странное.
В двадцати метрах подо мной хрупкий шерп тащил за собой на веревке кого-то высокого и одетого в ярко-желтые пуховик и штаны. Этот шерп был без кислородной маски, он громко пыхтел, волоча своего напарника вверх по склону, словно лошадь, впряженная в плуг. Необычная пара шла с приличной скоростью, обгоняя других альпинистов, но способ, обычно применяемый для помощи обессиленным или раненым альпинистам и известный как сопровождение в короткой связке, казался весьма рискованным и крайне неудобным для обоих участников. Вскоре я узнал шерпа. Это был сирдар из команды Фишера Лопсанг Джангбу, а альпинистом в желтом оказалась Сэнди Питтман.
Проводник Нил Бейдлман, который тоже наблюдал за тем, как Лопсанг тащил на буксире Питтман, вспоминал:
– Я шел снизу и видел, как Лопсанг, наклонившись к горе и вцепившись в скалу, как паук, держал Сэнди на короткой натянутой веревке. Это выглядело слишком опасно. Я не понимал, зачем они это вытворяют.
Около 4.15 Майк дал добро на продолжение восхождения, и мы с Ангом Дордже начали подниматься с максимально возможной скоростью, чтобы согреться. Когда на востоке над горизонтом появились первые всполохи рассвета, окружавший нас каменистый ландшафт сменился широким оврагом, покрытым пушистым снегом. Поочередно прокладывая тропу в глубоком и мягком снегу, доходившем до голени, мы с Ангом Дордже дошли до пика Юго-восточного гребня к 5.30 утра, как раз когда солнце появилось из-за горизонта. Три из пяти высочайших в мире вершин четко выделялись своим скалистым рельефом на фоне пастельного рассвета. Мой высотомер показывал 8413 метров над уровнем моря.
Холл требовал, чтобы я не поднимался выше до тех пор, пока вся группа не соберется на этом похожем на балкон насесте, поэтому я сел на свой рюкзак и стал ждать остальных. К тому времени, когда Роб и Бек прибыли в хвосте нашей группы, я просидел больше полутора часов. Пока я ждал, группа Фишера и тайваньская команда догнали меня и прошли мимо. Я был расстроен из-за такой непродуктивной потери времени и раздражен тем, что теперь оказался в хвосте. Однако я понимал логику Холла и поэтому сдерживал свой гнев.
За тридцать четыре года моего альпинистского опыта я пришел к выводу, что одной из самых приятных особенностей альпинизма является личная ответственность – в этом виде спорта ты полагаешься только на себя и берешь полную ответственность за принятые в критических ситуациях решения. Однако когда ты становишься клиентом, то вынужден отказаться от этого подхода.
В целях безопасности ответственный проводник будет всегда настаивать на беспрекословном подчинении, потому что он просто не может позволить каждому клиенту самостоятельно принимать важные решения.
Вообще на протяжении всей нашей экспедиции пассивность клиентов поощряли всеми возможными способами.
ШЕРПЫ ПРОКЛАДЫВАЛИ МАРШРУТ, РАЗБИВАЛИ ЛАГЕРЬ, ГОТОВИЛИ ЕДУ, ПЕРЕТАСКИВАЛИ ГРУЗЫ. ЭТО ЭКОНОМИЛО НАШИ СИЛЫ И ЗНАЧИТЕЛЬНО ПОВЫШАЛО ШАНСЫ ПОДНЯТЬСЯ НА ВЕРШИНУ ЭВЕРЕСТА, НО ТАКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ДЕЛ МНЕ БЫЛО СОВСЕМ НЕ ПО ДУШЕ. ИНОГДА МНЕ КАЗАЛОСЬ, ЧТО НА САМОМ ДЕЛЕ ЭТО НЕ Я ВСХОЖУ НА ГОРУ, А КТО-ТО ДРУГОЙ ВСХОДИТ ВМЕСТО МЕНЯ.
Хотя я по собственной воле решил подняться на Эверест вместе с Холлом, я так и не смог привыкнуть к этой роли. Поэтому я был несказанно рад, когда в 7.10 Роб дошел до Балкона и дал мне добро на продолжение восхождения.
Одним из первых альпинистов, которых я обогнал, когда снова начал подъем, был Лопсанг, который стоял на коленях в снегу. Его рвало. Обычно он был сильнейшим членом любой группы, с которой поднимался, несмотря на то, что никогда не пользовался дополнительным кислородом.
– На каждой горе, на которую я поднимался, – с гордостью говорил мне Лопсанг после экспедиции, – я шел первым, закреплял веревки. В 1995 году на Эвересте с Робом Холлом я шел первым от базового лагеря до вершины, я закрепил все веревки.
То состояние, в котором я его застал в хвосте группы Фишера утром 10 мая, говорило, что здесь явно что-то неладно.
Накануне Лопсанг потратил много сил, подняв из третьего лагеря в четвертый, помимо своих основных грузов, еще и спутниковый телефон для Питтман. Когда Бейдлман увидел в третьем лагере Лопсанга, взвалившего на себя непосильную ношу, он сказал шерпу, что нет необходимости нести телефон на Южное седло, и предложил ему оставить эту затею.
– Я не хотел нести телефон, – признавался позже Лопсанг. Телефон еле работал в третьем лагере, и было маловероятно, что аппарат заработает при еще более низких температурах в четвертом лагере[22]. – Но Скотт сказал мне: «Если не понесешь ты, то понесу я». Поэтому я взял телефон, привязал его сверху к рюкзаку и понес в четвертый лагерь… И очень устал.
А сегодня Лопсанг в течение пяти или шести часов тащил Питтман на короткой веревке вверх от Южного седла. От этого он еще больше устал и поэтому не мог идти, как обычно, первым и прокладывать путь. Отсутствие Лопсанга в авангарде группы привело к определенным последствиям, поэтому решение шерпа тащить Питтман на короткой связке постфактум вызвало у многих критику.
– Я не представляю, почему Лопсанг тащил Сэнди, – говорит Бейдлман. – Он совершенно забыл о том, чем должен был на самом деле заниматься.
Сама Питтман не просилась идти в связке. Но когда она вышла из четвертого лагеря в числе первых в группе Фишера, Лопсанг внезапно оттащил ее в сторону и нацепил дополнительную веревку к ее альпинистскому снаряжению. Затем, не сказав ей ни слова, он пристегнул другой конец веревки к своему снаряжению и начал тянуть ее вверх. Она утверждает, что Лопсанг тянул ее вверх по склону против ее воли. Напрашивается вопрос: почему известная своей агрессивной напористостью жительница Нью-Йорка (она была настолько несгибаемой и «упертой», что некоторые австралийцы в базовом лагере прозвали ее «Сэнди Питбуль») просто не отстегнула карабин на конце метровой веревки, соединявшей ее с Лопсангом? Ведь для этого надо было только поднять руку и отстегнуть всего один карабин.
Питтман объясняет, что она не отстегнулась от шерпа из уважения к его авторитету – как она выразилась, «я не хотела обидеть Лопсанга». Она также утверждала, что хоть и не смотрела на часы, но ей кажется, что она шла в короткой связке только «час или полтора»[23], но никак не пять или шесть часов, как утверждали другие альпинисты и как подтвердил Лопсанг.
Когда Лопсанга спрашивали, почему он тянул Питтман, к которой неоднократно выражал свое презрение, тот давал противоречивые ответы. Он сказал адвокату из Сиэтла Питеру Голдману (который в 1995 году поднимался на Броуд-Пик вместе со Скоттом и Лопсангом и был одним из самых давних и верных друзей Фишера), что в темноте перепутал Питтман с клиенткой из Дании Лин Гаммельгард и что прекратил тащить ее на буксире, как только с рассветом обнаружил свою ошибку. Однако в пространном, записанном мною на диктофон интервью Лопсанг очень убедительно настаивал, что хорошо знал, кого тащит. Он решил сделать так, «потому что Скотт хотел, чтобы все члены команды поднялись на вершину, а я считал, что Сэнди будет самой слабой. Я думал, она будет идти медленно, поэтому хотел ей помочь».
Лопсанг был наблюдательным и чрезвычайно преданным Фишеру человеком. Шерп понимал, как важно для его друга и работодателя довести Питтман до вершины. На самом деле в один из последних сеансов связи с Джен Бромет Скотт говорил: «Если я смогу довести Сэнди до вершины, то уверен, что после этого она появится на телевидении в разных ток-шоу. Как ты думаешь, она ведь расскажет, кто помог ей это сделать?»
– Лопсанг был бесконечно предан Скотту, – объяснял Голдман. – Я уверен, что он бы никого не тащил в гору, если бы не был твердо убежден, что это было нужно Скотту.
