Татьяна Веденская - Квартирный вопрос, или Байки черного маклера
Поэтому, когда около Марии Ивановны вдруг начал ошиваться вполне приятной наружности, правда, лысоватый, но зато веселый мужчина лет тридцати восьми, то сначала она на это и внимания не обратила. Подумаешь, трется. Мало ли, может, человеку скучно. Человеку, может, не с кем в театр сходить, на выставку.
А дальше выяснилось, что у Марии Ивановны и лысоватого мужчины приятной наружности масса общих интересов. И что они вообще на мир смотрят одними и теми же глазами, плевать на то, что одни глаза старше других на двадцать два года. Они могли говорить часами. Они пили чай на просторной кухне. Мария Ивановна хотела познакомить своего нового друга с дочерью и даже втайне надеялась, что дочь и… Петечка понравятся друг другу, а она, Мария Ивановна, таким образом убьет сразу двух зайцев. И дочкину личную жизнь устроит, и Петечка будет рядом. Можно будет и дальше с ним чай пить и говорить о театре.
Петечка дочери не понравился. Она даже высказалась в том духе, что от Петечки надо бы избавиться поскорее, пока не стало поздно.
– Но что, что с ним не так? – расстроилась Мария Ивановна.
– Да что у вас может быть общего? Ты посмотри на себя в зеркало! Чем ты можешь его привлекать? Мам, у тебя же гипертония, диабет! – увещевала ее дочь.
Мария Ивановна обижалась. В зеркало она смотреть не любила, а Петечка, услышав о словах дочери, возмутился всей душой:
– Да разве ж во внешности дело? Это же временная телесная оболочка. А душа человеческая для твоей дочери что – пустой звук? Она тебя не любит, ни во что не ставит. Она только и ждет, что твоего наследства, – вдруг подал идею Петечка.
А хорошая идея, положенная на правильную почву, всегда прорастет. Даже если идея эта пуста и нереальна. Дочка маму любила, и наследства ей не надо было. У нее и без маминого наследства в жизни было все, кроме счастья.
– Мама, он тобой пользуется. Он работает?
– Знаешь, как сейчас трудно найти работу? – хмурилась Мария Ивановна.
Она не понимала, как можно все измерять деньгами. Петечка был очень хорошим человеком. Он был заботливым, нежным. Всегда готов был сходить в магазин, готовил еду. Иногда, правда, мог выпить, но кто из русских мужчин не выпивает? Да что там мужчин. Мария Ивановна и сама могла выпить, если был хороший повод. А повод, кстати, был. С Петечкой она каждый день воспринимала как праздник.
Улица Строителей, кирпичный дом, приличные соседи, хорошая планировка – шестьдесят метров сплошного счастья. Петечка Марию Ивановну практически носил на руках, в переносном смысле, конечно. В буквальном смысле это было бы сложновато – Мария Ивановна была грузной женщиной, весила килограммов сто и имела, как правильно заметила дочь, гипертонию и диабет. Но молодость, любовь и ветер перемен окрыляют. Мария Ивановна сама не заметила, как полюбила Петечку всей душой, паспортом и квадратными метрами. У Петечки-то прописки не было. То есть какая-то была, конечно, но московской не было. Так что Мария Ивановна его прописала на улице Строителей, а дочке говорить на всякий случай не стала. Чтобы не расстраивать.
Семейная жизнь шла своим чередом, жизнь с Петечкой была вполне хорошей, если бы не усталость и сильная одышка. Здоровье было уже не то, а Петечка был очень активен. Хотел любви, хотел прогулок, хотел выпить и поговорить, в конце концов. И через полгода замужней жизни Мария Ивановна, не выдержав такого счастья, взяла да и умерла. Кто бы мог подумать? Петечка погоревал, организовал похороны, проигнорировал полный ненависти взгляд дочери, да и зажил спокойно дальше. Чем окончательно дочь возмутил. Та не могла простить этому Петечке маминой смерти, а уж оставить его жить в ее доме, в квартире, которую она выменяла в свое время на свои собственные деньги, – об этом не могло быть и речи.
– Выметайся, – коротко и ясно выразилась дочь. – До завтра.
– А ты кто такая? – удивленно посмотрел на нее Петечка. Потом достал паспорт, показал прописку, достал договор передачи (кто не знает – это такая бумажка, которую подписывают при приватизации) и показал дочери большой лысый кукиш.
– Да я тебя!.. – закричала дочь. – Мошенник! Многоженец! Аферист!
– Пошла вон, – мягко и ласково произнес Петечка и вытолкал дочь взашей.
Будучи собственником половины квартиры, он чувствовал себя совершенно спокойно. Хотя когда дочь его скоропостижно скончавшейся супруги начала писать в милицию и требовать уголовного дела, он немного занервничал. Но… только чуть-чуть. Умерла Мария Ивановна от разрыва сердца. Не выдержала душа знойной женщины с диабетом алкогольной нагрузки, получила инфаркт. Никакого умысла, никакого преступления. А что до того, что прожили они всего полгода… так это ж горе! Он-то, Петечка, надеялся прожить со своей любимой женой всю долгую и счастливую жизнь. А получилось только полгода – чего ж тут поделать. И в чем тут его вина?
Ко мне на прием, как это ни странно, пришел именно этот Петечка. Скандал с дочерью Марии Ивановны в тот момент был в полном разгаре. Он принес мне документы на три четвертые пресловутой квартиры на улице Строителей. И долго клеймил позором и предавал анафеме жадную и бессовестную дочку покойной жены, отсудившую одну четвертую часть жилплощади. Теперь дочь норовила заселиться в квартиру, всячески портила Петечке жизнь и не давала водить в дом новых женщин непростой судьбы, с которыми бойкий ловелас мог бы соединить судьбу и кошелек.
– Нам надо разъехаться! – кричал он.
Я кивала, делая копии с документов. Не мое собачье, вернее, риелторское дело судить людей. Я просто слушала, как он рассказывал, какая ловчила и шельма эта дочь.
– У вас есть ее телефон?
– Да, конечно, – кивнул он и передал мне ее контакты.
И снова, в какой же? В тысячный раз? Да, пожалуй, я оказалась перед увлекательной задачей – убедить незнакомого мне человека найти выход из безвыходного положения, и найти этот выход именно через меня. Почему она должна мне верить? Почему бы ей не работать со мной? Кто я вообще такая? Меня что, этот козел прислал? Тогда со мной вообще не о чем говорить!
– Уважаемая Елена Олеговна, я понимаю, что вы меня не знаете и не должны мне верить… – устало пыталась вставить я хоть слово.
– Да, не должна. Я, может, вообще найму своего собственного риелтора. Вы меня кинете, вы же работаете на него…
– Я работаю на задачу. Мне нужно, чтобы вы оба оказались в выигрыше.
– А если это невозможно? – зло фыркнула она.
Я вздохнула.
– Ситуация сложилась ужасная.
– Да уж, – смягчилась она.
– Она сложилась еще до моего появления. И ва-ша мама, отчасти добровольно, эту ситуацию создала. И теперь нам с вами надо сделать все, чтобы максимально защитить ваши интересы.
– Да что вы! – возмутилась дочка. – А вам-то какой интерес за меня выступать?
– Сказать вам честно? – совершенно искренне спросила я.
– Уж пожалуйста, если можно, – хмыкнула она.
– Ваша квартира – очень хорошая. В правильном месте, отличный дом, метраж. Я могу заработать хорошую комиссию. Это – моя цель. И все, никаких других целей. Я – риелтор. Какие у меня могут быть задачи?
– Ну что ж… – продолжила она после паузы. – По крайней мере, честно.
– И, раз уж вы станете моей клиенткой, подпишите со мной договор, я стану защищать ваши интересы так же, как и его. Поймите, я обязана защищать интересы вас обоих.
– Почему бы это? – ехидно бросила она.
– Да потому, что, если кто-то из вас окажется недоволен или обманут, вы расторгнете сделку и подадите на меня в суд.
– Это даже не сомневайтесь.
– Я не сомневаюсь. Но работать со мной вам будет легче, чем без меня. Потому что… Что вы ненавидите больше всего?
– Ну… Петечку этого.
– Да! И, работая через меня, вы сможете с ним вообще никогда больше не контактировать. Я буду вашим переводчиком. Я буду вашим буфером. Впрочем, если вы совсем не верите мне, не хотите подписывать договор, вы можете нанять еще одного риелтора – для себя. Только это будет дороже.
– Ну, давайте уж попробуем с вами, – вздохнула она после некоторых раздумий. – Вы не выглядите совсем уж безмозглой стервой.
– И на том спасибо, – улыбнулась я.
Мы потом с Еленой Олеговной еще долго работали. И много разных задач решали вместе. Я покупала ей новостройку, расселяла ее подругу, сопровождала сделку ее дочери. Так бывает в жизни, особенно в жизни риелтора, что для решения проблемы нужно превратить своего врага в друга. Или если не в друга, то хотя бы в партнера. И любой опытный риелтор сумеет общаться с любыми людьми и находить с ними общий язык.
А с Петечкой я после той сделки больше не встречалась. Впрочем, что-то подсказывает мне, что с ним все будет хорошо. Такие не пропадают и не тонут. Выплывут всегда, если только не сопьются. Да и карьера донжуана имеет возрастные ограничения. Может, через какое-то время он уже не будет таким уж привлекательным для пожилых Джульетт. Хотя… кто знает. Использовать чувства, чтобы заполучить материальные ценности, – как же часто это случается! И как часто нам, риелторам, приходится устранять последствия такого вот доверия.
