Сел и Поехал 3. 16 000 км по Америке - Павел Кобяк
– Так прямо на русском и спросили?! – не поверил я.
– Честное слово! Это их аварийная служба была, и там кто-то русский знал. С другой стороны, чем они могли мне помочь? Увезти мотоцикл на эвакуаторе? Но это означало бы несколько часов ожидания под дождем. Но тут еще один человек подъехал, литовец, и тоже вызвался помочь.
– А ребята где были? Следом ехали?
– Нет, они по другой дороге направились. Вдруг Рома Цимбалюк звонит: «Что там с тобой? Мы уже на границе, а ты где?» Я отвечаю: в песок угодил. Сель на дорогу сошел, так что сам понимаешь, какая теперь езда… А он: «Мы перешли границу, но я сейчас перехожу ее обратно и еду тебе помогать!» Еле уговорил его не делать этого – и так было кому помочь.
– Румын с литовцем помогли?
– Ага. Я их попросил помочь поднять мой тяжеленный мотоцикл, после чего сел на него и при поддержке четырех человек на малой скорости двинулся вперед.
Ехать по песку с водой – еще то удовольствие, даже если не разгоняешься. Чуть повернешь руль – и сразу ведет машину, так что опять рискуешь грохнуться. И фуры тебя обгоняют, причем на таком расстоянии, что рукой можно дотронуться. Они ведь не на двух колесах, более устойчивы, значит, и в подобных условиях могут позволить себе «притопить».
Таким манером он добрался до асфальта.
Через часа два он наконец увиделся со своей командой.
– Наконец-то мы увидели тебя живым и здоровым!
Только почему ты такой грязный?!
Ребята смеялись, подшучивали надо мной, но явно были рады тому, что мы опять вместе. И я был рад тому, что на дорогах и незнакомые люди помогают, и друзья готовы прийти на помощь. От этого на душе хорошо, и никакая, даже самая тяжелая дорога не страшна.
НОВЫЙ ОРЛЕАН
Переезд в Луизиану больше ничем, кроме дождя, не омрачился. Мы двигались в сторону Нового Орлеана, как обычно, по замечательной дороге, время от времени въезжая на эстакады. Слева и справа тянулись поля, мелькали перелески, и было довольно жарко – мы оказались в американских субтропиках.
Хотя эта земля сделалась Америкой не так уж давно. То есть Луизиана всегда была частью Американского континента, но еще двести лет назад она принадлежала вовсе не Соединенным Штатам, а – Франции. Калифорния в свое время принадлежала испанцам, Аляска, как известно, была русской, а Луизиана – французской. Американцы просто выкупили ее, как, впрочем, и Аляску. Они воспользовались тем, что императору Наполеону Бонапарту в начале девятнадцатого века позарез понадобились деньги. Он собирался воевать с Россией, а на такое мероприятие нужны денежки. Вот и уступили глупые французы свои американские владения всего за пятнадцать миллионов долларов, или за восемьдесят миллионов франков. Причем вместе с Луизианой были проданы Арканзас, Миссури, Айова, Оклахома, Небраска и еще целый ряд территорий. Сделка называется «Луизианская покупка» и, наверное, является одной из самых выгодных – для американцев – в истории мирового бизнеса.
Город Новый Орлеан поразил меня своей архитектурой. Стандартные американские дома в виде высотных коробок давно уже не впечатляли и даже немного надоели. Ну небоскреб и небоскреб – подумаешь! А вот здесь архитектура явно была европейской, точнее – французской, так что глаз наконец-то отдыхал. Дома городского центра украшала лепнина, было много фигурных решеток на открытых балконах и террасах, а еще было много зелени, что тоже привлекало. У меня появилось ощущение, что мы оказались в какой-то американской Европе. И я подумал: наконец-то встретился еще один город, куда хотелось бы вернуться. Я уже отметил два таких города – Чикаго и Санта-Барбару, и Новый Орлеан тоже вошел в их число. На огромную Америку вообще-то не так много.
– Прокатимся? – предложил я Вовану, указывая на велорикшу, который медленно катил по улице, явно подыскивая клиентов.
– Почему нет? – отозвался мой друг. – Мотоциклы мы пристроили, теперь можем освоить другой вид транспорта.
Мы остановили велорикшу, уселись, и Вован сказал:
– Поехали, шеф!
Похоже, велорикша уловил смысл и по-английски уточнил: куда, мол, ехать?
– В центр, – сказали мы.
– Значит, во Французский квартал.
Туда мы и поехали. Во Французском квартале мы увидели множество открытых карет с лошадьми, которые катали желающих туристов по центральным улицам. Кажется, мы впервые видели такое в Америке. Машины – это понятно, мотоцикл «Харлей» – тоже, но карета с лошадью, скорее, европейская тема, не штатовская. Из-за этих карет Новый Орлеан напомнил Вену, где гостей города тоже катают в открытых каретах.
Нам тоже предлагали покататься в карете, но мы уже наездились и пошли гулять пешком. Увидели очень красивую церковь в центре, а затем просто прогуливались, погружаясь в атмосферу этого замечательного города. Атмосфера была приподнятая, жизнерадостная. В одном месте негр в красном пиджаке и шляпе дул в трубу, в другом кто-то бил в барабан, а в третьем вообще играл небольшой джазовый оркестрик. Было такое ощущение, что мы попали куда-то в шестидесятые годы, в портовый город. В гавань этого города пришло несколько кораблей, и вот теперь моряки разгуливают по улицам, а местная публика их развлекает. Ресторанов и кафе в городе – пруд пруди, они на каждом шагу попадались. Где-то просто кормили, где-то плюс к тому играла живая музыка, словом, город выглядел очень тусовочным местом.
Ближе к вечеру мы вышли на набережную великой американской реки Миссисипи, она впадает в Мексиканский залив именно в Новом Орлеане. Увидели ажурный мост, подсвеченный сотнями огней, а на самой реке – множество пароходиков, совершавших водные прогулки.
Когда зашли поужинать в ресторан, нам подали меню на французском языке. Официанты, как мне показалось, тоже были французами, и еду нам принесли изысканную, совсем не похожую на американский фастфуд.
– Если буду еще раз посещать Америку – точно сюда заеду! – сказал я.
– Здесь здорово, – подтвердил Вован. – Очень приятное место, а еда – просто супер!
Не верилось, что чуть меньше десяти лет назад этот город на девяносто процентов затопило огромной волной, которую поднял разрушительный ураган Катрина. Люди в эти дни сидели на крышах своих домов, их спасали на вертолетах, но все равно при этом погибло около полутора тысяч человек.
