Александр Модестов - Бои за Ленинград
По одной версии, 9 сентября Сталин, мягко говоря, недовольный тем, что Ворошилов не доложил ему о падении Шлиссельбурга, и он узнал об этом из немецких источников, приказал Жукову принять у Ворошилова командование Ленинградским фронтом, непосредственным командующим которого Ворошилов был всего восемь дней – с 5 по 13 сентября 1941 года. Но Василевский пишет, что ранее в его присутствии Ворошилов по телефону сам попросил Сталина заменить его более молодым командующим. Сталин после некоторого уговора остаться удовлетворил его просьбу (Назначение Ворошилова командующим фронтом было явным понижением его в должности, хотя он и продолжал оставаться в составе Ставки, что было престижнее командования фронтом). 13 сентября Жуков вместе с генерал-лейтенантом М. С. Хозиным, генерал-майором И. И. Федюнинским и генерал-майором П. И. Кокаревым прибыл на самолёте в Ленинград с приказом Сталина Ворошилову: сдать в течение 24 часов Ленинградский фронт Жукову. Ворошилов при сдаче дел Жукову сказал: «Отзывает меня Верховный. Нынче не гражданская война – по-другому надо воевать. А в том, что разобьём здесь фашистскую сволочь, ни минуты не сомневаюсь! Они уже, высунув язык, к городу лезут, собственной кровью захлёбываются». Это показывает, что Ворошилов, в отличие от Сталина, не сомневался, что Ленинград не будет сдан. В различных источниках можно увидеть расхождения в том, когда и каким образом Жуков принимал власть у Ворошилова. Сам Жуков в своём первом издании «Воспоминаний..» пишет, что это произошло 9 сентября, во втором издании – 10 сентября. Но приказ Сталиным о назначении Жукова командующим Ленинградским фронтом подписан 11 сентября. Сам Жуков и его приспешники говорят, что Жуков принял командование по записке от Сталина, что вызывает громадное сомнение. Федюнинский, летевший в одном самолёте с Жуковым, указывает дату 13 сентября.
13 сентября Жуков докладывал начальнику Генштаба Шапошникову: «Обстановка в Южном секторе фронта значительно сложнее, чем казалось Генштабу. 11 и 12 сентября противник прорвал укреплённую линию Красногвардейского УР у Красного Села, оттеснил наши части. К концу сегодняшнего дня противник, развивая прорыв 3-4-х пехотных и до 2-х танковых дивизий, вышел на фронт Новые Сузи, что южнее Пулкова на 2 км, Финское Койрово, Константиновка, Горелово, Капорская Ропша, Глядино, развивает наступление в северном направлении. Положение усугубляется тем, что у командования в районе Ленинграда не было никаких оперативных и тактических резервов». На недоумённую реплику маршала Шапошникова, что «получается так, что как будто этого (Красногвардейского) УР и не было», Жуков ответил: «На Красногвардейском УР урановские части не дрались и гвардейские части серьёзно не дрались, так как противник, прорвавшись перелесками, обошёл части с фланга и с тыла, и под воздействием обхода противника 3-я дивизия полностью разбежалась. 2-ая дивизия разбежалась частично. И вот в эту сияющую дыру устремился противник. Части 42-ой армии дерутся исключительно плохо: всю ночь с 10 по 11 сентября мы провели с Ждановым, Ворошиловым и Исаковым, начальником штаба фронта, некоторыми командующими и начальниками родов войск фронта, обсуждая дополнительные меры по мобилизации сил и средств на оборону Ленинграда» (Шигин). Жуков пишет, «ночь с 10 на 11 сентября мы провели с Ждановым, Ворошиловым и Исаковым», но как это возможно, когда достоверно известно, что Жуков прилетел в Ленинград 13 сентября? Это достоверная дата и принимал Жуков фронт от Ворошилова согласно приказу Сталина в течение 24 часов, то есть командование Ленинградским фронтом принял 14 сентября. Мне долго было непонятно, почему прибытие Жукова в Ленинград старались указать в более ранние сроки, чем он прибыл на самом деле? Ведь до 13 сентября наши войска отступали, как отступали и после этой даты. И если Жуков прибыл в Ленинград 10 сентября, то он тем более виноват, так как всё это время до 19 сентября немцы наступали, стараясь захватить позиции, удобные для того чтобы вести блокаду Ленинграда. Наступать немцы по всем канонам войны не могли уже 17 сентября, когда Гёпнер направил свои дивизии под Вязьму. И эту чушь, что Гитлер пытался взять в сентябре 1941 года штурмом Ленинград, а гениальный Жуков, измотав противника в боях за предместьями Ленинграда, заставил немцев отказаться от штурма, нам пытаются доказать не только защитники Жукова, но и вся официальная политика. Вот почему вопреки фактам пытаются перенести дату прибытия Жукова в Ленинград на более ранний срок. Неудобно сказать, что Жуков своими гениальным командованием нанёс в течение четырёх дней такие громадные потери немцам, что они отказались от штурма Ленинграда, а вот на четыре дня больше вроде бы правдоподобнее. До 16 сентября включительно наши войска после принятия Жуковым Ленинградского фронта стремительно отступали, а после 16 сентября воевать, по существу, было не с кем. Десяти пехотным дивизиям 18-ой немецкой армии численностью около 100–120 тысяч противостояли 8-ая, 42-ая, 55-ая и 54-ая армии в составе свыше 30 дивизий и с большими резервами их пополнения. Штатная численность немецких пехотных дивизий военного времени была около 16 тысяч. Но по подсчётам немецких специалистов немецкие войска в боях за пригороды Ленинграда потеряли до 40 %, то есть общая численность 18-ой армии была около 100–120 тысяч при минимальных резервах. Наши армии понесли также большие, в ряде случаев гораздо большие потери, но у нас был большой источник их пополнения, в то время как немцы не могли себе этого позволить. Большая протяжённость линии обороны практически не позволяла немцам снимать с них какие-то силы не только для наступления, но даже для помощи тем участкам их обороны, на которые наступали наши войска. Например, когда наши войска в двадцатых числах сентября высадили десант в районе Московской Дубровки на Невский пятачок, то он вначале отражался только частью сил 20-ой моторизованной дивизии, так как дивизия контролировала район от Отрадного до Шлиссельбурга, который она не могла оголить. Так вот ей на помощь подошли не войска группы армий «Север» из их резерва, так как никакого резерва в это время у 18-ой армии не было, а спешно переброшенные авиацией из Европы два полка Критской авиапарашютной дивизии. Единственной возможностью немцев успешно держать оборону под Ленинградом против наших войск было занятие удобных, более возвышенных позиций, и, имея перед собой открытые простреливаемые пространства, зарыться как можно глубже. Немцы заранее планировали оборудование оборонительных позиций, под Ленинград были направлены лучшие специалисты по оборудованию укреплений и материалы для строительства этих укреплений, которые были возведены в короткие сроки. Всё это ещё раз доказывает, что немцы готовились заранее к проведению блокады, а и не к штурму Ленинграда. В своей речи Гитлер объяснил план действия немецких войск под Ленинградом: «Под Ленинградом мы ровно столько времени наступали, сколько нужно было, чтобы окружить город. Теперь мы в обороне, а противник вынужден делать попытки вырваться, но он в Ленинграде умрёт с голоду. Если бы была сила, которая угрожала снять нашу осаду, то я приказал бы взять город штурмом. Но город крепко окружён: и он, и его жители – все окажутся в наших руках».
21 сентября немецкое командование на совещании решало судьбу Ленинграда и остановилось на варианте: «Сначала герметично блокируем Ленинград и разрушаем город артиллерией, возможно, с авиацией. Когда террор и голод сделают своё дело, откроем ворота и выпустим безоружных людей. Остатки «гарнизона крепости» останутся там на всю зиму». Однако 27 октября даётся более радикальное приказание: «Капитуляция Ленинграда, а позже Москвы не должна быть принята даже в том случае, если она будет предложена противником. Следует ожидать больших опасений от эпидемии. Поэтому ни один немецкий солдат не должен вступать в город. Кто покинет город против наших линий, должен быть отогнан назад огнём… недопустимо рисковать жизнью солдат для спасения русских городов от огня, точно так же, как и кормить их население за счёт германской родины… Эта воля фюрера должна быть доведена до сведения всех командиров».
В том, что Ленинград не был взят штурмом ни в июле, ни в августе 1941 года, как это приказывал Леебу Гитлер, большая заслуга командующего Северным фронтом, а с 23 августа – Ленинградским фронтом М. М. Попова, командующего Северо-Западным фронтом П. П. Собенникова, самоотверженных действий подчиненных им частей Красной армии и народного ополчения, героического труда ленинградцев при создании оборонительных сооружений при совместном руководстве Ворошилова и Жданова. Против Ленинградского фронта численностью около 300 тысяч были направлены отборные части 4-ой танковой группы под руководством генерал-полковника Эриха Гёпнера, воздушная и две общевойсковых армии. Тем не менее, успехи гитлеровцев были более чем скромны, о чём свидетельствуют вышеприведённые выдержки из дневника Гальдера. Под Ленинградом не было особенно крупных потерь и окружений больших соединений, как это было на Западном фронте и в Прибалтике. Но уже с середины августа 1941 года, зная, что штурм Ленинграда потребует выделения громадного количества сил и времени, Гитлер решил ни в коем случае не штурмовать город, а окружить его и подвергнуть голодной блокаде. Так что отказаться Гитлера от штурма города ещё в середине августа 1941 года заставили успешные действия фронтов Юго-Западного направления под руководством Ворошилова, Попова и Собенникова, а не действия Жукова во второй половине сентября, как это лживо утверждают защитники Жукова. После отправления под Вязьму основной ударной силы группы армий «Север» и 4-ой танковой группы Гёпнера в составе 22 дивизий в распоряжении Лееба остались две армии – 16-ая и 18-ая в составе 24-ех дивизий, которые должны были держать фронт длиной около 600 км. 16-ая армия в составе 14-ти дивизий, из которых две были танковыми – 8-ая и 12-ая, держала фронт по левому берегу реки Волхов от Новгорода до города Кириши и далее вдоль железной дороги Кириши-Мга до станции Погостье. Непосредственно под Ленинградом в составе 18-ой армии остались всего 10 дивизий. Им противостоял весь Ленинградский фронт в составе 8-ой, 42-ой, 55-ой, 54-ой армий и Невской оперативной группы, а также все корабли и форты Балтийского флота (23-я армия держала оборону на Карельском перешейке против финнов, но из её состава была выделена 115-ая стрелковая дивизия и направлена в состав Невской оперативной группы). Немецкие 227-ая, 93-ая и 212-ая пехотные дивизии – блокировали Ораниенбаумский плацдарм. С нашей стороны плацдарм защищала 8-ая армия в составе семи стрелковых дивизий (10-ой, 11-ой, 48-ой, 85-ой, 80-ой, 191-ой, 281-ой) и 2-ой бригады морской пехоты, 76-ой латышский полк.
