Всеволод Овчинников - Ветка сакуры

Чтобы воспитать «искусницу», нужно много времени, а спрос на нее велик лишь в первые годы после дебюта. Вряд ли хозяйка заведения получала бы прибыль, лишь посылая своих воспитанниц в качестве опытных развлекателей. Главный источник ее дохода лежит не в этом. Каждая гейша рано или поздно обретает покровителя, который за право вызывать ее в любое время платит хозяйке заведения очень крупную сумму.

Девушка остается в списке гейш данного города, ее могут пригласить в любой чайный дом, однако покровитель всегда вправе отменить принятую заявку.

Чаще всего в такой роли выступает какой-нибудь престарелый делец, для которого это важно прежде всего по соображениям престижа. Поскольку присутствие гейш символизирует в Японии гостеприимство на высшем уровне (все знают, что удовольствие это стоит непомерно дорого), наиболее важные деловые встречи как в коммерческом, так и в политическом мире происходят в чайных домах. Гейша, которой покровительствует какой-нибудь президент фирмы или министр, выступает в таких случаях в роли хозяйки.

Уже говорилось, что у японцев не в обычае принимать гостей дома или ходить в гости с женой. В результате не только женщины лишены мужского общества, но и мужчинам редко доводится бывать в обществе женском, если не считать гейш или девиц из баров.

Поэтому тот самый японец, который четыре-пять вечеров в неделю проводит в увеселительных кварталах, проявляя себя там общительным и остроумным, превращается в собственную противоположность, встречая женщину в любой другой жизненной ситуации.

Изданный в США путеводитель для туристов предупреждает молодых американок: имейте в виду, что в Стране восходящего солнца вам нечего ждать неожиданных знакомств.

Достаточно раз-другой проехать в поезде, чтобы убедиться в этом. Когда девушка оказывается в купе с тремя попутчиками, трудно представить себе, чтобы они так или иначе не проявили своего отношения к ней как к существу иного пола. Пусть это не будет ухаживанием, даже шутливым. По случайной спутнице все же окажут какие-то знаки внимания, позволяющие ей почувствовать себя в мужском обществе.

В Японии же делец, едущий на сверхскоростном экспрессе из Токио в Осаку, даже не попытается заговорить с женщиной, сидящей рядом. Он так и будет молчать все три часа из боязни, что его первая реплика останется без ответа; из боязни попасть в положение, в котором можно «потерять лицо».

В стране «искусниц» мужчин отнюдь не назовешь искусниками вести себя в женском обществе, ибо над ними довлеет вездесущий девиз: «всему свое место».

Если вам хочется провести время в живой остроумной беседе, пригласите гейшу. Всегда красавица, молодая, не старше двадцати лет, изысканно одетая, она составит вам очаровательное общество. Гейши – самые образованные женщины в Японии. Остроумные, превосходно знающие свою литературу, веселые и находчивые, они расточат перед вами все свое очарование. С классическим искусством гейша пропоет вам и продекламирует лучшие стихотворения и отрывки из лучших драматических произведений. И все время непринужденно веселая, остроумная и кокетливая, она не потеряет своего женского достоинства. Гейша вовсе не непременно продажная женщина; это, во всяком случае, не входит в ее обязанности; скорее всего это артистка, которую приглашают за известную часовую плату для развлечения и удовольствия художественного. Вас, европейца, не знающего по-японски, она может очаровать только своею молодостью, своею чарующей кокетливостью, своею неизменною живостью, но японцы ценят в гейшах именно художественно образованных собеседниц, незаменимых в обществе.

Человеку, приехавшему в Японию, чаще всего доведется глядеть на гейш издалека, например, когда они выходят из чайного дома или садятся в крытую коляску рикши (последние рикши в Японии возят главным образом их), или же видеть гейш на сцене, в кино, по телевидению (многие из них подрабатывают такими выступлениями). Вы можете также увидеть гейшу, сопровождающую своего покровителя в вечернем ресторане. И тут вы будете поражены выражением лица этой женщины: одновременно невинным и чарующим, дерзким и скромным. Отточенная грация танцовщицы будет в каждом ее движении. И поистине апофеозом женственности будет выглядеть ее беспредельное внимание к своему спутнику, Так что даже если вы узнали о ней все, гейша остается экзотичной, загадочной, дразнящей, желанной. Она женщина, но лишь в большей степени, чем мы порой вкладываем в это слово.

Девичьи руки

Темные от времени столбы уходили вверх и терялись в величественном полумраке.

– Взгляните на эти опоры и стропила, – говорил гид. – Храм Хонгандзи – самое большое деревянное сооружение в Киото, одно из крупнейших в мире. Случись пожар – в Японии уже не найти таких вековых стволов. Да и прежде отобрать их было нелегко. А когда свезли, строителям оказалось не под силу поднять такую тяжесть. Как же удалось сделать это? Благодаря женщинам. Сорок тысяч японок остригли волосы и сплели из них канат невиданной дотоле прочности. С его помощью восемьдесят опорных столбов были установлены, балки подняты и закреплены. Вот он, этот канат. Обратите внимание на длину волос. Женщины укладывали их тогда в высокие сложные прически, какие теперь носят только гейши…

Гида слушали рассеянно, но стоило ему упомянуть слово «гейша», как посыпались вопросы.

Туристы из-за океана – табуны великовозрастных бодрячков и горластых пестрых старух – кочуют по Японии, спеша лицезреть оплаченную порцию «восточной экзотики», непременным элементом которой служит женщина в кимоно.

В Нагасаки их ведут к «домику Чио-Чио-Сан». В Киото им показывают гейш. В Фукуока они запасаются большими разряженными куклами – чем не наглядное пособие к рассказам о японках!

– Подумать только, такие куколки! – удивляется седая американка, услышав притчу о строительстве Хонгандзи.

Изумляясь тем, что косы сорока тысяч японок помогли когда-то построить самый большой в Киото храм, искатель «восточной экзотики» и не вспомнит о сорока миллионах женских рук, что составляют ныне две пятых рабочей силы Японии.

– Купите эти шелка на память о красавицах древнего Киото! – говорят иностранцам, насмотревшимся на кимоно гейш.

А ведь кроме чайных домов, кроме памятников старины, куда возят туристов, не меньшей достопримечательностью Киото может считаться целый городской район.

Это Нисидзин, где на сонных с виду улочках от зари до зари слышится стук кустарных ткацких станков. Механический привод здесь пока такое же неведомое понятие, как и профсоюз. Однако места в музее достойны не только домодельные станки, но и то, что создают на них руки сорока тысяч ткачих.

– Скажите, что труднее всего дается в вашем ремесле? – спросил я одну из них.

– Труднее всего ткать туман, – подумав, ответила девушка. – Знаете, утреннюю дымку над водой, и еще бамбук под ветром, когда каждый листочек в движении.

Стало совестно, что я назвал ремеслом то, чему по праву следует именоваться искусством.

Казалось бы, что общего между тесными каморками кустарей и цехами ультрасовременного радиозавода, до которого от Нисидзина несколько веков и несколько минут? Высокие пролеты, лампы дневного света, музыка, заглушающая мерное гудение вентиляторов…

Но на бесшумно пульсирующем конвейере, как и на примитивном ткацком станке, те же виртуозные пальцы творят славу Японии, не менее заслуженную, чем слава киотских шелков.

На девушке серая форменная блуза, волосы убраны под таким же чепцом. К груди приколот жетон с именем и личным номером – он же пропуск в цех. Сосредоточенно склонившееся лицо полуосвещено, потому что яркое и холодное сияние люминесцентных ламп направлено прежде всего на ее руки.

Длинные чуткие пальцы шлифуют линзы для фото– и киноаппаратов, они паяют крохотные проводочки на сборке цветных телевизоров. Они колдуют над шелковой и синтетической нитью. И красота их столь же достойна быть воспетой, как и их умелость. Даже огрубев с годами от крестьянского или рыбацкого труда, с глубокими шрамами и узловатыми суставами, руки японок сохраняют артистическую утонченность. Конвейер же забирает себе их лучшую пору, требуя точности движения, граничащей с искусством.

Девичьи руки – именно они утвердили нынче за Японией славу «царства транзисторов», именно благодаря им японская радиотехника, электроника, оптика, японский текстиль пробили себе дорогу на мировые рынки.

Сельские девушки, которые на пять-семь лет уходят в город, чтобы заработать себе на приданое, – это целый общественный слой, это немаловажный фактор и в социальном и в экономическом бытии современной Японии.