Григорий Василенко - Найти и обезвредить
Приехали в станицу к вечеру, разыскали стансовет. Вышел председатель, высокий молодой мужчина, вместо ноги — деревяшка. Встретил приветливо. Долго разговаривали о жизни в станице. Рассказывал он, как после тяжелого ранения на гражданской вернулся в родные места, здесь выбрали председателем стансовета. Вот теперь он помогает станичникам строить новую жизнь.
…Темнота уже окутала дома и деревья, когда председатель повел Валентину на ночлег. Ему, понятно, хотелось городскую женщину устроить как можно лучше. И тем не менее они обошли стороной большие кирпичные дома. Через огороды и пустыри привел он гостью в невзрачную хатку.
— Здесь будете спать спокойно, — заверил он.
Старушка-хозяйка жаловалась: мужа убили на империалистической, сын погиб в гражданскую. Живется в станице трудно и неспокойно. Не все станичники поддерживают новую власть, некоторые надеются на возвращение старой, многие оружие припрятали…
Утром забежал сынишка председателя, тем же кружным путем привел Валентину Васильевну в стансовет. А по станице уже разнесся слух: «Приехала комиссарша».
На сходе предложили всем сдать оружие в назначенное время. Станичников предупредили, что после указанного часа не сдавшие оружие будут нести ответственность вплоть до ареста.
Вскоре к зданию станичного Совета потянулись люди со свертками. Многие несли винтовки, револьверы, шашки… Но не все пришли сами. Председатель стансовета сказал, что оружие еще есть у богатея, который живет на краю станицы. Он не появлялся. Отправились к нему с Валентиной. Долго стучали в ворота высокого дома. Вышел работник, ответил, что хозяев нет дома. Действительно, те дворами ушли к родственникам. А когда их вернули, раскричались, что никакого оружия у них нет и сдавать нечего. На крик собралась толпа, слышались злобные угрозы. Особенно старались те, чьи родственники скрывались в лесах и плавнях. И вдруг в этом шуме прозвенел мальчишеский голосок:
— Тетка Дарья, а что это вы недавно в огороде у нас закапывали?
Шум стих. Хозяева растерянно переглянулись, вытянули шеи, высматривая дерзкого. Но того и след простыл.
— Идите сюда! — вскоре раздался его голос с соседнего огорода, который принадлежал вдове красноармейца. Там среди бурьяна, под бодыльями кукурузы обнаружили винтовки и патроны, завернутые в тряпье. Пришлось хозяину во всем сознаться.
Возвращаться обратно на подводе председатель Якушевой рассоветовал. Предложил доехать на лошадях только до железнодорожной станции. Валентина Васильевна так и сделала, подводу отпустила, а красноармеец с двумя станичниками, назначенными председателем ему в помощь, отправились кружным путем с изъятым оружием в Кубчерчека. Немало оружия привозили сотрудники ЧК и из других станиц.
Запасы его обнаружили и в самом Краснодаре, в женском монастыре. Группе чекистов, в том числе и Валентине Васильевне, дано задание изъять его.
Чужому вход в монастырь воспрещен. Предъявив документы, чекисты попросили показать им хозяйственные помещения. Настоятельница не вышла, сказавшись больной, прислала мать-казначейшу. Та провела по службам — ничего подозрительного нет. Собирались уже уходить, да проходившая мимо молодая послушница шепнула: «В сарае».
В заброшенном сарае обнаружили едва заметный лаз, он вел в подвал, а в нем — ящики с оружием. Впоследствии выяснилось, что оружие вывозили с мусором в лес, а там передавали бандам.
Валентина Васильевна вспоминает, как требовательно относился Котляренко к выяснению и уточнению всех обстоятельств при выполнении сотрудниками любого задания, поручения. Как-то привезли в ЧК подозрительную личность — монаха. Документы он имел на имя Дышлевого Трифона, проживавшего в одном из монастырей. Кроме документов, носил он с собой послание патриарха московского и всея Руси Тихона, в котором тот выступал против законодательных актов новой власти.
Монах, читавший станичникам это послание, клялся всеми святыми, что новая власть не продержится на Кубани и года: офицерские роты в горах готовы к выступлению. Кроме отпечатанного в типографии послания Тихона, Дышлевой сам составил и распространял послание, в котором разъяснялось, что Советская власть не от бога, а люди, отступившие от своего царя, церкви и законной власти и принявшие новую власть, «которая есть от диавола», уже запечатаны антихристом и будут гореть в аду.
Тщательным расследованием этого дела было установлено, что Дышлевой никогда монахом не был, ни в одном из монастырей не проживал, а принадлежал к партии монархистов и выполнял ее задания.
…Белогвардейскому офицерству в станице Варениковской удалось поднять зажиточных казаков, имевших лошадей и оружие. Восстание угрожало распространиться на другие станицы. На помощь трудовому населению пришли красноармейские части, в том числе и эскадроны ЧК. Трудность заключалась в том, чтобы главарей восстания отделить от рядовых казаков, спровоцированных офицерами.
Одним из отделов ЧК руководил товарищ Ицковский. Это был удивительно выдержанный человек, воспитанный, начитанный. Ему пришлось сыграть главную роль в операции, разработанной Котляренко, по задержанию одного из родственников бывшего князя Султана Килыч-Гирея, белого офицера, пробиравшегося в Краснодар для руководства контрреволюционной группой. Операция завершилась успешно. Белогвардеец попал в засаду, доставлен в ЧК. Высокий, небритый, выдает себя за демобилизованного красноармейца. Но вот из папахи вытряхнули маленькую книжечку — коран. У красноармейцев таких не бывает. Молчавший до тех пор Ицковский спросил:
— А это? — и показал снимок стоявшего перед ним человека в парадной форме белогвардейского офицера. Карточку нашли на квартире женщины, к которой направлялся княжеский родственник. И тот сдался.
Все сложное бывает порой удивительно простым… Так, контрреволюционную деятельность эсеров в Краснодаре помогла раскрыть простая женщина, прачка в доме члена правления потребкооперации. Член правления жил в двухэтажном особняке с большим садом. Во дворе — летняя кухня и прачечная. Однажды на заре прачка увидела, как открылась дверь в доме и хозяин вывел двух человек через сад. Это обстоятельство показалось ей подозрительным, и она сообщила в ЧК. Контрреволюционное гнездо обезвредили. Хозяин дома, эсер, помогал скрываться белогвардейцам. При задержании у одного из них нашли маленький лоскуток материи, зашитый под воротником рубашки. На нем напечатано своего рода удостоверение:
«Предъявителю сего, лицу, принадлежащему к русской армии, надлежит верить. Июнь 1920 года».
Заверено оно печатью штаба Врангеля. Задержанный рассказал о деятельности своей организации, выдал адреса участников, которых впоследствии арестовали.
В то время на территории Северного Кавказа свирепствовали банды бело-зеленых, особенно в районе Армавира, в предгорных станицах. Борьбу с ними вели части Красной Армии и чекисты. Валентина Васильевна вспоминает, как радовались члены коллегии Кубчерчека прибытию на Кубань 26-го отдельного батальона внутренней охраны Республики, находившегося в распоряжении Симбирской губчека. Во главе одного из отрядов этого батальона храбро сражался Андрей Максимович Коровин, ставший первым комендантом Армавирской ЧК. Вместе с другими его отряд отважно вступал в единоборство с белобандитами.
Несколько раз пришлось отбивать у банд станицу Вознесенскую и прилегающие к ней хутора. В одном из боев погибло много красноармейцев 26-го отдельного батальона ВОХР и среди них командир батальона Дмитрий Васильевич Маршаков. Останки их захоронены в братской могиле в Армавире. А незадолго до их гибели произошло в Армавире значительное событие. Рота получила от командира батальона приказ сняться с линии сторожевого охранения и прибыть в станицу к зданию штаба.
Ровно через два часа бойцы выстроились. Комбат Маршаков и комиссар Войков вышли из штаба и объявили, что в Армавир приезжает Всероссийский староста Михаил Иванович Калинин. Он прибыл на Кубань 14 августа 1920 года с агитпоездом «Октябрьская революция» в период объявленной Кавказским бюро РКП(б) «Недели борьбы с Врангелем». Комбат сказал, что Михаил Иванович будет выступать на митинге в Армавире и на батальон возлагается несение почетного караула. Не исключено, что белобандиты попытаются совершить нападение на товарищей из Москвы и местных представителей Советской власти.
На площади в Армавире, где потом установили памятник героям гражданской войны, собралось много народу, пришли люди из соседних станиц и хуторов. Над деревянной трибуной, покрашенной красной краской, развевались знамена, лозунги. Рота плотным кольцом выстроилась возле нее. Наконец со стороны вокзала появилась группа товарищей. Михаил Иванович Калинин принял рапорт и поднялся на трибуну.
