Макс Галло - Ночь длинных ножей. Борьба за власть партийных элит Третьего рейха. 1932–1934
В Вердене, небольшой деревушке в Вестфалии, стоящей на реке Аллер, Альфред Розенберг, вдохновитель этих языческих торжеств, воздает дань памяти четырех с половиной тысяч саксонских повстанцев, которых Карл Великий казнил здесь в 782 году. Пламя костров вздымается высоко в темное небо, пылают факелы, а Розенберг произносит страстную речь. «Гитлер – наша прямая связь с Германом Шеруском и герцогом Витикиндом. История показала, что саксонский герцог был прав. Только Святая земля находится не на Ближнем Востоке, а здесь, у нас в Германии». Так фестиваль солнцестояния стал прославлением рейха и его фюрера.
В четверг днем в Берлине тему Розенберга подхватывает Геббельс. На огромном стадионе в Нейкельне, перед десятками тысяч коричневорубашечников, для празднования солнцестояния снова извлекается на свет божий мифология. Однако теперь это уже вопрос не прошлого, а настоящего. «Небольшой кружок критиканов решил саботировать наши усилия из таинственной тени кафе «Де Коммерс». Они просто смешны...» Аудитория бешено аплодирует, а Геббельс добавляет: «Эти люди, ведущие серьезные политические дискуссии, утонув в комфортабельных креслах, не имеют монополии на ум... Они представляют собой реакцию. История запомнит не их имена, а наши».
Ясно, что Геббельс намекает на Папена, члена «Херренклуба». Министр пропаганды выступает, разумеется, с одобрения Гитлера. Папен перечитывает заключительные фразы речи Геббельса: «Мы говорим «нет» наследнику престола, «нет» советнику, «нет» крупному банкиру, «нет» парламентским вождям!»
Означает ли это, что Гитлер снова обманул его и взял курс на вторую революцию? Что он хочет порвать с благоразумными членами правительственной коалиции, приверженцами традиции? Неужели он решил вернуться в лагерь Рема? А может быть, это означает, что он просто колеблется? Встревожены все: и в окружении Папена, и в кругах, близких к Гиммлеру и Герингу, и на Бендлерштрассе. Поэтому необходимо еще раз «встряхнуть» Гитлера. И возможность для этого предоставляется почти сразу же. В четверг 21 июня Гитлер встречается с рейхспрезидентом в Нейдеке.
Гитлер едет к Гинденбургу один. Папен узнает о его поездке позже. Официально визит Гитлера к президенту имеет весьма конкретную цель: информировать руководителя рейха о содержании своих переговоров с Муссолини. В Нейдеке, в конце длинной аллеи, стоит массивное мрачное здание, где живет фельдмаршал. Майснер, его секретарь, граф фон дер Шуленберг и полковник Оскар фон Гинденбург церемонно встречают Гитлера на крыльце дома. Кажется, что обширные холодные комнаты уже полны могильной тишины. Гитлеру говорят, что его визит к президенту должен быть коротким. Более того, сейчас Гинденбург отдыхает – он сможет принять канцлера только вечером, после осмотра врачей. Фюрер снова думает о том, что жизнь Гинденбурга подошла к концу; надо быть готовым захватить верховную власть в момент его смерти, а для этого армия должна быть на его стороне.
Фюрер бродит по саду. Воздух свеж, и цвета этого первого по-настоящему летнего дня ярки и чисты. Под ногами поскрипывает сухая почва; пейзаж ясен и чист, почти радостен. В саду Гитлер встречается с генералом фон Бломбергом. Военный министр совершает инспекционную поездку по Восточной Пруссии; узнав, что Гитлер в Нейдеке, он приехал сюда под предлогом оказания почестей фельдмаршалу Гинденбургу. В доме президента, символа старой Германии, которая, казалось, исчезла уже навсегда, фюрер нового рейха и представитель армии могут говорить только о будущем, вспоминая Дойчландский пакт. Элегантному генералу хотелось узнать, не изменилась ли позиция Гитлера после апреля, готов ли он по-прежнему пожертвовать СА. Два человека идут рядом, а день, кажется, никогда не кончится. Офицер-фронтовик и бывший ефрейтор, поднявшийся из нижних слоев общества к самой вершине власти, но все еще не уверенный в прочности своего положения, беседуют между собой. Бломбергу приходится говорить открытым текстом, поскольку силы Гинденбурга быстро убывают, в Германии растет напряженность, Папен, Бозе, Юнг, Клаузенер и Шлейхер оказывают давление на определенные элементы в армии, а на Бендлерштрассе опасаются, как бы эта напряженность не спровоцировала вторжение со стороны Польши на востоке или Франции на западе. Необходимо положить конец безобразиям, которые творят СА, и обеспечить армии устойчивое пополнение, над которым она будет осуществлять полный контроль. Двое мужчин идут по тропинке бок о бок. Естественно, если Гитлер подтвердит, что готов выполнить свои обещания, рейхсвер присягнет на верность ему, как новому руководителю государства.
На крыльце Гитлера ждет Майснер: Гинденбург проснулся и может на несколько минут принять фюрера.
Старый маршал сидит в большом кресле с прямой спинкой, одетый в длинный черный сюртук. Белый воротник, из-под которого выглядывает черный галстук, лежит свободно вокруг шеи, изрытой морщинами. Когда входит Гитлер, Гинденбург встает, – кулак его левой руки крепко сжат, а правая рука покоится на набалдашнике трости. Он кивает Гитлеру, его тяжелое, квадратное лицо, обрамленное короткими седыми волосами, бесстрастно, как мрамор. Гинденбург снова садится, а камердинер в форме выдвигает стул для канцлера. Гитлер начинает рассказывать о Венеции, о дуче, о дружелюбии итальянцев, но президент перебивает его и задает вопросы, звучащие как приказы. Что Рем? Вторая революция? Необходимо успокоить Германию, восстановление и поддержание мира в ней должно быть главной обязанностью канцлера, миссией президента. В стране должен быть порядок, и армия должна быть спокойна, чтобы надлежащим образом готовиться к защите рейха. Потом, с помощью камердинера, Гинденбург снова встает и медленно, тяжело идет по дому. Рядом с ним Гитлер выглядит хрупким и незначительным, безо всякой связи с немецкой историей, которую Гинденбург излучает всей своей фигурой, всем своим лицом. Он провожает Гитлера до крыльца, окруженный офицерами и камердинерами и опираясь на свою трость. Он смотрит, как Гитлер уезжает, с суровым безразличием и пустыми глазами влиятельного старика, которые всегда пугают тех, кто от него зависит.
Проезжая по плоской равнине Восточной Пруссии, по бескрайним песчаным пустошам, которые тянутся по берегу Балтийского моря и по которым бродят овцы, Гитлер думает о том, что еще несколько недель его судьба будет зависеть от Гинденбурга, от его окружения и, прежде всего, от армии. С апреля, с поездки на корабле «Дойчланд», ничего, в сущности, не изменилось; все просто ускорилось. Настало время выбора, смены передачи. Если он не начнет действовать, его опередит армия. Гинденбург может ввести военное положение, отдав реальную власть в руки генералов, которые сметут СА. Что тогда будет с самим Гитлером?
Пока фюрер садится в самолет, чтобы лететь назад, Геббельс в Берлине устраивает «политический» чай. Собрание в его доме – удобное место для встречи людей из разных слоев общества, где можно обменяться идеями, возобновить прерванные связи и оказывать влияние. Геринг и Геббельс, так же как и Гитлер, благосклонно относятся к этим собраниям. 21 июня Геббельс собрал у себя группу бизнесменов и политиков: промышленного магната доктора Дорпмюллера, финансового мудреца доктора Ялмара Шахта и вице-канцлера Франца фон Папена, который немного не вписывается в эту компанию. То, что он принял приглашение министра пропаганды, запретившего его речь, говорит о его «политической гибкости». Присутствуют также государственный советник Герлицер, посол фон Бюлов, фельдмаршал Ганс Гюнтер фон Клюге и Фриц Герделер. Группа эта подобрана самым тщательным образом, сочетая в себе, в глазах Третьего рейха, традиционную прусскую Германию, представителей ее армии, магнатов бизнеса, консервативных политиков с нацистами. Геббельс просит тишины: Шахт хочет обсудить вопрос о репарациях. Президент Рейхсбанка разработал весьма амбициозную программу: ввести отсрочки платежей, которые позволят переводить акции, принадлежащие иностранным кредиторам рейха, побуждая их тем самым покупать немецкую продукцию. Возросший экспорт позволит Германии закупать новые материалы, которые, в свою очередь, помогут перевооружить ее армию. Папен и Клюге слушают с нескрываемым интересом – один из них связан с тяжелой индустрией Рура, другой – с армией. Программа Шахта получила полную поддержку Генерального штаба и руководителей металлургической промышленности. Однако у Шахта есть и противник в лице министра экономики Шмитта, который выступает за развитие внутреннего потребительского рынка, а Шмитта поддерживает Рем. Так что «политический чай» Геббельса – средство ознакомления руководителей делового мира и армии с идеями Шахта, и его памятная записка, которую он, опираясь на поддержку рейхсвера, готовит для фюрера – вовсе не пустая затея. Для выполнения программы Шахта необходимо избавиться от Рема, чтобы без помех двигаться по пути перевооружения.
