Юрий Мухин - Как натравить Украину на Россию. Миф о «Сталинском Голодоморе»
И такое положение в образовании существует уже очень давно. Помню, лет 30 назад прочел в «Литературной газете» статью преподавателя какого-то московского литературного вуза или факультета. Он спросил первокурсников, будущих писателей и журналистов, зачем Чичиков покупал «мертвые души», и никто этого не знал! Они все прочли «Мертвые души», они запомнили содержание, они запомнили положения учебника о том, что нужно отвечать об этом романе на экзамене, но главная интрига романа их не интересовала. Да, Гоголь не дописал этот роман, но в те годы почти в каждом его издании были недописанные главы и комментарии, в которых объяснялось, в чем суть аферы Чичикова. В конце концов, об этом можно было спросить учителя. Но, повторю, об этом не писалось в учебнике, об этом не спрашивали на экзамене, и будущим литераторам и журналистам было наплевать на суть того, что они выучили. Я ожидал острой дискуссии по этой статье, но она не последовала. Думаю, что этого преподавателя, выступившего в «ЛГ», уже и тогда не поняли: студенты сдали вступительные экзамены, значит, знают, что надо, и чего это автор к ним пристал?
И ведь таким образом уже давно учат всему: весь смысл образования — запомни и оттарабань на экзамене. Понимать то, что запомнил, не требуется. В результате мы имеем слабоумных с огромным запасом непонятных им слов, мыслей и положений и с огромными амбициями относительно своего ума.
Серая масса Москвы
Что касается того, что Москва в области благоприобретенного слабоумия опережает всю Россию, как раньше опережала СССР, то здесь, возможно, много причин, но я остановлюсь на одной.
Это вхождение в интеллигенцию, а через нее во все слои московского общества иудейского презрения к производительному труду, а отсюда стремление обязательно получить высшее образование, чтобы не работать руками. Такого в целом по Союзу не было. Вернее, такого по Союзу было меньше, чем в Москве.
В провинции молодые люди не считали зазорным стать рабочим или крестьянином, тем более что у хорошего работяги заработки намного превосходили доходы серого интеллигента. Следовательно, в провинции получать высшее образование во многом стремились те, кто чувствовал потребность в нем и имел желание работать инженером или ученым, а не прятаться на этих должностях от работы рабочего. Соответственно достаточно большой процент студентов стремился не просто запомнить знания, но и понять смысл того, что им придется делать после получения диплома. А это и иные требования к преподавателям провинциальных вузов.
В Москве же на вузы давила огромная серая масса выпускников, желавших ни в коем случае не работать руками, и эта серая масса продавливалась в студенты, часто благодаря блату и репетиторству. А потом для этих ребят не оставалось ничего, кроме тупого запоминания того, что нужно отвечать на экзамене. А потом из-за трудностей с пропиской из этих же студентов формировались и преподавательские кадры, и кадры ученых. Ведь низкий КПД и московского образования, и московских ученых всегда бросался в глаза, если они как ученые начинались рассматриваться не по проценту докторов наук и академиков, а по конечному результату. Вспомним, что в Москве проблемой создания ядерного оружия занималось втрое больше ученых, чем в Челябинске. Тем не менее три четверти всего советского ядерного оружия создано в Челябинске, зато процент академиков и докторов больше среди московских ученых. Это в Москве умеют.
Я понимаю, что этот мой вывод будет оспорен, причем с негодованием, но я обязан его сделать: средний москвич — это самый дебильный гражданин России. И много ли меняет дело то, что это слабоумие не органическое, а благоприобретенное? Ведь при московских амбициях излечиться от этого слабоумия все равно нельзя, поскольку для излечения психической болезни прежде всего требуется, чтобы больной понял, что он болен.
Ну как я объясню своему оппоненту, что ему лечиться надо, если он считает Черненко «недоумком», то есть человеком глупее себя, и на полном серьезе пишет: «Крестьяне глупые. Жизнь в деревне идиотская. Все это знают!» Как ему объяснить, что это знают все такие же слабоумные, как и он? Ведь слабоумные знают много такого, что остальным людям неведомо. Напомню, что много лет назад я дал в качестве примера прекрасно написанную (с точки зрения слога) статью одной больной женщины, которая точно знала, что КГБ в районе Златоуста зацепил земную ось и перевернул земной шар, и теперь солнце всходит не с той стороны. До нее никто этого не знал, как мало кто знает и о крестьянах то, что хранится в памяти московского интеллигента, окончившего первоклассный вуз типа МГУ.
Но пока еще весь идиотизм идет из Москвы в провинцию, а не наоборот, и в результате Москва не только недееспособна, она еще и рассадник слабоумия для всей России.
«Кому нужны колхозы!»
Итак, старые люди еще помнят, что в СССР были десятки тысяч кандидатов, докторов и академиков философских наук, доказывавших советским людям, что социализм — это незыблемый закон природы, были десятки тысяч кандидатов, докторов и академиков экономических наук, доказывавших советским людям, что плановое хозяйство — это единственно разумный путь экономики, были десятки тысяч кандидатов, докторов и академиков исторических наук, доказывавших советскому народу, как разумно и правильно устроен СССР. Старые люди еще помнят, что эти десятки тысяч гениев никуда не делись, что они и сегодня все те же кандидаты, доктора и академики, но теперь они доказывают гражданам эсэнговии прямо противоположное: что капитализм — это незыблемый закон природы, что бесплановость — это единственно разумный путь экономики, что СССР был государством страшного террора и жить в нем было невыносимо.
И именно эти гении умственного труда убедили правительства и законодателей, что «рынок» не имеет альтернативы и для наступления рыночного рая необходимо или прямо уничтожить колхозы, или сделать все, чтобы они погибли, поскольку крестьяне мечтают работать индивидуально, а «ножки Буша» из Америки гораздо питательней отечественных кур. И если эти тысячи обремененных учеными званиями болтунов изо дня в день талдычат населению об этом во всех видах СМИ, то какие представления о сельском хозяйстве могут сложиться у людей, напрямую с ним не связанных? Вот читатель газеты «Дуэль» из Белоруссии О.А. Лясковский пишет в газету.
«Когда Сталин в конце 20-х годов проводил коллективизацию, он руководствовался национальными интересами. Чтобы поднять промышленность за короткий срок, нужно высвободить рабочие руки из крестьянской среды. Кроме этого, тревожная международная обстановка 30-х годов сильно повлияла на внутреннюю политику. От насильственной коллективизации не все были в восторге. И очень многие поплатились за это репрессиями и гонениями. Последние 2 предвоенных года вроде бы подтверждали правоту Сталина в отношении сельского хозяйства. В 40-м году под большим нажимом колхозы собрали большой урожай зерновых. Но вот кончилась война. Нужно было поднимать страну. Везде разруха и голод. Сталин опять вернулся к испытанному методу — насильственному сельскохозяйственному труду через колхозы. Нужно накормить город дешевыми продуктами через бесплатный крестьянский труд, чтобы рабочие не пухли от голода и отстраивали заново промышленность.
Но зачем, зачем было у сельских жителей отнимать последнее? Если колхозник отдал свои силы на общем поле, то для чего ввели дикие продовольственные налоги на личное подворье? Можно было крестьянам оставлять все, что вырастили на своих скудных сельхозучастках. Ведь им и так ничего не платили, когда работали на коллектив. Такой перегиб озлобил крестьян против этой формы собственности. Отсюда начал пускать корни зародыш недовольства колхозным строем.
В своей книге «Путешествие из Демократии в дерьмократию» Вы называете мудраками тех, кто начал разрушать общины в дореволюционной России и ратовал за введение частной собственности на землю (например, Столыпин). Но как понять действия Сталина, начавшего вводить коллективизацию после войны в таких районах, как Прибалтика и Западная Украина, где испокон веков жили хуторами, вследствие чего начали развиваться сильные националистические движения во второй половине 40-х годов?
В той же Западной Украине были все формы собственности: хуторская и любимая вами общинная. Разве это не глупость со стороны Сталина? Какими принципами тут он руководствовался? Чтобы было как везде? Ростки частной собственности подорвут устои советской жизни? (Но вот, например, в Литве 1991 года быстро расправились с колхозами, нисколько не сожалея, да еще хотели предъявить претензии России за урон, нанесенный коллективизацией и депортацией местного населения бывшим СССР.)
