Станислав Зигуненко - Разведчики и шпионы
Полученный урок Харро усвоил на всю жизнь. Он не полез больше напролом, а притворился, что стал на путь исправления. Выпущенный из лагеря под поручительство родственников, он начал вести светскую жизнь. На парусной регате Харро познакомился с Либертас, дочерью профессора искусствоведения и графини. Их замок был рядом с имением Германа Геринга, и графиня часто услаждала его своим пением. Так что на свадьбу Харро и Либертас, состоявшуюся 26 июля 1936 года, один из отцов Третьего рейха даже счел необходимым прислать свои поздравления.
Пользуясь покровительством соседа, Харро закончил школу летчиков-наблюдателей, а затем поступил на работу в министерство авиации. Проверка на благонадежность в данном случае была проведена весьма поверхностно.
Вскоре Харро был даже зачислен в группу «по изучению заграничной авиационной периодики». Так в те времена называлась разведка люфтваффе – военно-воздушных сил Третьего рейха. Ведь по договору, заключенному после Первой мировой войны, Германии запрещалось иметь сколько-нибудь значительные военные силы, вот нацистам на первых порах и приходилось маскироваться.
Кружок антифашистов
Несмотря на высокое покровительство, возможности хорошо устроиться при новом режиме, Харро не отказался от своих прежних взглядов. Он создал тайный антифашистский кружок, в который вошли скульптор Курт Шумахер, его жена, супруги Кукх, балерина Ода Шоттмюллер и другие представители интеллигенции.
Ближайшим другом и соратником Харро Шульце-Бойзена стал доктор Арвид Харнак. Это был незаурядный человек. Его отец был профессором Высшей технической школы, дядя – известным богословом, а сам Арвид в тридцать лет имел уже две докторских степени: по философии и юриспруденции.
Получив стипендию фонда Рокфеллера, он обучался в университете штата Висконсин, где познакомился с Милдред Фиш. Вскоре она стала его женой и товарищем по совместной борьбе. И Арвид, и Милдред разделяли социалистические взгляды, были искренними друзьями СССР, состояли нелегальными членами компартии Германии.
В 1932 году Харнак побывал в СССР, а в 1935 году Артузов дал задание привлечь его к агентурной работе. Таким образом, Харнак был не только нашим агентом, но и руководителем большой группы информаторов, насчитывавшей более шестидесяти человек. По рекомендации советской разведки Харнак разорвал все связи с коммунистической партией, вступил в нацистскую партию и национал-социалистический союз юристов и даже стал руководителем его секции в министерстве экономики.
Группы Харро Шульце-Бойзена и Арвида Харнака создали широко разветвленную агентурную сеть, получившую в истории название берлинская «Красная капелла».
Информация этой сети представляла большой интерес для нашей разведки. Ведь информация поступала из самых высших эшелонов нацистской власти.
Правда, распорядились ею, как известно, недостаточно эффективно. Между тем, еще 9 июня 1941 года Харро и его люди сообщали, что «на следующей неделе напряжение в русском вопросе достигнет наивысшей точки, и вопрос о войне будет окончательно решен… Все подготовительные мероприятия должны быть закончены к середине июня…».
Бывший начальник внешней разведки П. М. Фитин в своих записках вспоминал о том, как 17 июня 1941 года он вместе с наркомом доложил Сталину о поступившей информации. Тот, не поднимая головы, сказал: «Прочитал ваше донесение… Выходит, Германия собирается напасть на Советский Союз?.. Что за человек сообщил эти сведения?» Когда Фитин отрапортовал, что источник надежный, Сталин произнес: «Дезинформация! Можете быть свободны».
За все приходится платить…
Ошибка Сталина стала очевидной 22 июня 1941 года. Но об этом уж столько сказано… Поэтому давайте лучше поговорим о том, какую информацию поставляли члены бывшего антифашистского кружка, ставшие резидентурой, после начала Великой Отечественной войны.
Агентура «Красной капеллы» продолжала действовать довольно эффективно. Так, Шульце-Бойзен сообщил в Москву о планах немецкого командования на осень и зиму 1941 года. Особо важной оказалась информация о том, что наступления на Ленинград больше не будет; гитлеровцы просто собираются задушить город в кольце плотной блокады.
Через него же стали известны планы немецкого командования и на 1942 год, главным из которых было наступление в направлении нефтеносных районов Кавказа. Харро же указал местонахождение ставок Гитлера, а также проинформировал, что в Петсамо (Финляндия) немцы захватили советский дипломатический код…
Все эти и многие другие данные пришлось передавать через радистов бельгийской «Красной капеллы», поскольку прямая связь с берлинской группой была утеряна уже в первые дни войны. Для ее восстановления в Берлин направили двух агентов-радистов из числа немецких военнопленных, но оба они попали в руки гестаповцев.
Через них, а также используя другие методы контрразведки, гестапо в конце концов сумело выйти на Шульце-Бойзена. Его друг из службы радиопеленгаторщиков сообщил ему об этом. Шульце-Бойзен пытался предупредить своих товарищей, но не успел, поскольку 31 августа 1942 года он был арестован прямо в своем кабинете. Гестапо стало отслеживать телефонные звонки, поступавшие в кабинет Харро, и вскоре заполучило список всех его друзей.
Начались массовые аресты. Только в Берлине было арестовано около двухсот человек.
Гитлер, выслушав доклад Гиммлера о «Красной капелле», пришел в ярость: «Если бы не русские шпионы, мы бы давно разбили их армию!» И повелел проводить допросы в «особом режиме», то есть с применением пыток и избиений.
Затем большинство антифашистов было приговорено к смертной казни: мужчины – к виселице, женщины – к гильотине. Были повешены тридцать один мужчина и обезглавлены восемнадцать женщин. Семь человек покончили с собой во время следствия, еще 7 были отправлены в концлагеря, 25 – на каторгу, 8 – на фронт, несколько человек расстреляно.
В конце 1942 года Харро и Либертас Шульце-Бойзен, а также Арвид Харнак были сразу же приговорены к смертной казни, а жена Харнака Милдред и графиня Эрика фон Брокдорф – к тюремному заключению. Узнав об этом, Гитлер велел пересмотреть приговор: Милдред и Эрика также были казнены.
В 1969 году свыше тридцати участников немецкого Сопротивления и борьбы с фашизмом были награждены орденами и медалями Советского Союза. Двадцать девять из них посмертно. В их числе Харро Шульце-Бойзен, Арвид Харнак и еще пятнадцать членов их групп.
«Товарищ Гарри» (Генри Робинсон)
Удивительное дело: этот человек не любил Москву, ненавидел сталинские «порядки» и в то же время бескорыстно служил советской власти долгие годы, до последних дней своей жизни. Почему? Объяснением его поступков, пожалуй, может быть лишь то, что фашизм он ненавидел еще больше…
Немного о семейственности
Арнольд Шнеэ – таково настоящее имя нашего героя – родился в 1897 году, в Сен-Жилле (Бельгия), в семье евреев – выходцев из России. Еще в юности переехал во Францию и получил французское гражданство. Политических взглядов придерживался левых. Об этом говорит тот факт, что в 1920 году вступил во французскую компартию, а позже стал членом и Компартии Германии.
Окончив Цюрихский университет, получил диплом юриста. Свободно говорил на английском, французском, русском, немецком и итальянском языках.
Женился на Кларе Шаббель, которая родила от него сына Лео. Вполне возможно, что именно она и подтолкнула Арнольда к сотрудничеству с советской разведкой.
Дело в том, что Клара родилась в 1894 году в Берлине, в семье рабочих, членов социал-демократической партии. В 1913 году вступила в молодежную социалистическую организацию, в 1914 году – в социал-демократическую партию Германии. Затем перешла в члены союза «Спартак», где познакомилась с Карлом Либкнехтом и Розой Люксембург. В 1918 году она стала секретарем Прусского Совета рабочих депутатов. Год спустя вступила в только что организованную Коммунистическую партию Германии. Затем работала в Коминтерне, одновременно являясь агентом разведки Советской России.
Так или иначе, но при подготовке вооруженного восстания в Германии осенью 1923 года Клара Шаббель вместе с мужем, уже поменявшим имя на Генри Робинсон и имевшим кличку «Товарищ Гарри», вела подрывную работу в Рурской области.
В 1924 году супруги на некоторое время расстались; Клара жила и работала в Москве, в Центральном аппарате Разведупра РККА.
Затем вместе с сыном вернулась в Германию, где ее квартира использовалась как конспиративная. Перед началом Великой Отечественной войны она, наряду с И. Штебе и Э. Хюбнером, являлась одним из ценных агентов советской разведки в Берлине.
Поскольку о ее контактах с коммунистами было довольно широко известно, с приходом к власти нацистов Кларе пришлось перейти на нелегальное положение. Но ее все же арестовали в октябре 1942 года. И по приговору Имперского военного суда она была казнена 5 августа 1943 года.
