Алекс Бертран Громов - Сталин и Берия. Секретные архивы Кремля. Оболганные герои или исчадия ада?
Вместо этого Сталин сам молчит, а через свою клику и печать кричит о том, что «мы добились гигантских успехов в третьем решающем», хотя план и «недовыполнен». Вопрос, таким образом, переносится в совершенно иную плоскость, перевертывается, ставится на голову. Гуттаперчевым, с неопределенным содержанием словечком «недовыполнен» прикрывается невыполнение плана, а криками о «гигантских успехах» – банкротство авантюристических методов планирования. Именно этим методом отвлечения внимания от главного пользуются фокусники при своих фокусах. От ловкости рук зависит много, но еще большее значение имеет искусство отвести глаза зрителя, заставить его следить не за тем, за чем нужно. Для этого фокусники и клоуны сопровождают свои шутки и фокусы непрерывной музыкой и болтовней. Все это имеет определенную цель – оторвать взор зрителя от проворных рук и манипуляций фокусника.
В-четвертых, Сталин пользуется методом подмены слов и понятий другими, а также словами с растяжимым понятием, которым по произволу можно давать различное толкование. Сегодня он говорит, что правые – сторонники безграничных уступок середняку, а назавтра он превращает их в агентов кулака. Сегодня «быстрым» темпом у него называется увеличение продукции на 20 %, а 18 или 15 % являются оппортунистическими, а назавтра только 30 % считаются большевистским темпом, а 20 % уже оппортунистическими, то вдруг оказываются 45 % настоящим большевистским темпом, а 30 % – оппортунистическим, а если программа 45 % выполняется только на 20 %, то и эти 20 % сходят за подлинно большевистские темпы.
Не определив точно содержание понятия «быстрые темпы», Сталин играет этими словечками, как ему вздумается.
В-пятых, Сталин применяет в полемике и доказательствах известный прием софистов, состоящий в подстановке исключения вместо правила и правила вместо исключения. Возьмем для примера те же темпы. В передовой «Правды» от 27 июня 1931 года «Народохозяйственный план реален, надо его выполнить» мы читаем: «Мы приближаемся к концу первого полугодия. Оно принесло нам крупнейшие успехи в классовой борьбе и во всех областях народного хозяйства. Многие решающие отрасли промышленности дали за первые пять месяцев этого года громадный прирост выпуска продукции. За январь – май 1931 года по сравнению с соответствующим периодом прошлого года электротехническая промышленность дала прирост на 42,3 % (работа районных станций на 38 %), метизобъединение – на 108 %, станкостроение – на 37 %, котлотурбина – на 35,3 %, нефтепереработка – на 34,4 %, швейная промышленность – на 50 %».
А дальше, в середине статьи, без шума, скромно добавляется: «Однако на фоне наших достижений этого года имеется ряд темных пятен. Есть отрасли промышленности, которые отстают, в том числе металлургия и уголь. План на этих важнейших участках не выполняется». Посмотрите, как тонко сфабриковано софистическое доказательство! Отрасли промышленности, призванные демонстрировать «выполнение» плана, охватывают 10–15 % индустриальных рабочих, а «темные пятна» охватывают 85–90 % рабочих, а если взять транспорт, то и больше.
Под неопределенным словечком «ряд» Сталин, таким образом, спрятал всю основную массу индустрии, затушевал банкротство 45 % повышения продукции, предусмотренного планом, а негосподствующие отрасли промышленности поставил во главу угла. Или еще пример. Какая-либо область выполняет план хлебозаготовок, но в этой области в 5–6 районах их 100, 150 посредством ограбления населения этих районов (лишения их не только семенных, но и продовольственных фондов, посредством неслыханного террора – судов, арестов, высылок, расстрелов, распродаж имущества) добились выполнения плана, и Сталин «заключает»: ряд передовых районов выполнил и перевыполнил план, это доказывает, что план реален, надо ударить по оппортунистической практике отстающих и добиться выполнения плана. И исключение снова превращается в правило, правило делается исключением.
В-шестых, Сталин на каждом шагу прибегает к замалчиванию, утайке, затушевыванию неприятных и невыгодных для него фактов. А так как вся печать, весь аппарат в его руках, то это ему удается в совершенстве. С помощью печати и партийной машины – аппарата он, когда нужно, из мухи делает слона и наоборот. Пример первый. На XVI съезде партии Сталин делает доклад о гигантских успехах индустриализации и коллективизации, о правильности «генеральной линии партии» и при этом скрывает два решающих факта. Докладывая об успехах индустриализации, он скрыл от партии, что в это время вся текстильная промышленность с 600 тыс. рабочих из-за отсутствия сырья стояла целиком 4 месяца, ряд других отраслей легкой промышленности, а также сотни предприятий тяжелой работали на 2/3 и даже наполовину. Почему он этот крупнейший экономический и политический факт замолчал, обманул партию и рабочий класс? Потому, что это разоблачало его политическое банкротство, показывало, что его «чудеса» на отдельных участках достигнуты за счет паралича ряда крупнейших отраслей промышленности. Точно так же, докладывая о коллективизации, он скрыл от масс, что дутые потемкинские «успехи» коллективизации достигнуты за счет невероятного террора в отношении основных масс деревни, что в стране прошла волна невиданных крестьянских восстаний середняцко-бедняцких масс, восстаний, в которых во многих случаях участвовали члены партии и комсомольцы, восстаний, которыми порой руководили члены партии с 1918 г., а в одном случае даже районный уполномоченный ОГПУ. Лишь крупных восстаний с тысячами участников в каждом в этот период по СССР было более 500, а мелких и того больше. Почему об этом крупнейшем политическом факте в докладе Сталина не сказано ни звука? Может быть, потому, что об этом не знала международная буржуазия? Но почему же тогда разрешалось знать международной буржуазии о грузинском восстании, о котором в свое время Сталин смело говорил? На деле Сталину не столь важно обманывать международную буржуазию, сколько рабоче-крестьянские массы Советского Союза. Если бы на съезде он сказал правду о восстаниях в деревне, то что бы осталось от его колхозной волны?
Второй пример. В конце 1931 г. ЦК ВКП(б) было опубликовано «историческое постановление о кооперации. Кооперация – основная и гигантская организация, занимающаяся торговлей, и решающим, коренным, принципиальным вопросом в работе ее является политика цен. Но как раз о политике-то цен в этом «историческом» постановлении и не было ни звука. Чем же объясняется такая «забывчивость»? А тем, что в этот момент произведено было повышение цен на товары в несколько раз. И это в то время, когда шло падение покупательной способности червонца. Оправдать повышение цен никак здесь нельзя. Ведь всего три года тому назад в борьбе с троцкистами снижение цен выдвигалось как альфа и омега советской торговой политики. Сталин и здесь совершил один из многочисленных политических плагиатов, но признаться в этом не может. И политика цен исчезла из «исторического» постановления о советской торговле.
В-седьмых, там, где Сталин ходом событий оказывается явно припертым к стене, где явно обнаруживается банкротство его руководства, где в то же время замолчать факты никак нельзя, там он прибегает к таким софистическим уверткам, к которым обычно прибегают только мелкие карманные жулики, когда их ловят с поличным, – он сваливает вину на других.
Ленин говорил: «Надо помнить, что политический руководитель отвечает не только за свою политику, но и за то, что делают руководимые им». Сталин поступает наоборот: он свою собственную вину, банкротство своего руководства сваливает на других. Верные холопы и слуги царя, когда приходилось им сталкиваться с произволом местных властей, спасая авторитет, говорили: «Законы святы, да чиновники – лихие супостаты». Сталин в подобных случаях поступает таким же образом. Он так же сваливает вину за все безобразия, являющиеся системой и неизбежным продуктом его политики, на местных работников, прикрывает это для затушевывания насилия и издевательств над деревней туманными словечками: «перегибы» и «администрирование» – и выходит сухим из воды. Вождь хорош, принципы его политики, его директивы идеальны, а местные исполнители, районные и сельские работники никуда не годятся – они обязательно или переадминистрируют, или попадут под влияние самотека, или учинят «левый загиб», или впадут в правый уклон, или окажутся «агентами кулака». Лишь немногие счастливцы из местных районных и сельских работников за последние два года спаслись от обвинений в уклонах. Подавляющее большинство руководящих партийных и советских работников района и села сняты с работы за всякого рода загибы и оппортунизм, тысячи из них преданы суду и посажены в тюрьму.
Для иллюстрации сталинского приема сваливания своих преступлений на других достаточно привести один классический пример из многих. Это его «знаменитая» статья о перегибах и коллективизации весной 1930 года – «Головокружение от успехов». Общеизвестно, что коллективизация примерно уже с конца 1928 года начала проводиться методами прямого или косвенного принуждения, а в дальнейшем – 1929–1930 гг. – и прямого насилия и террора. Раскулачивание, хлебозаготовки, налоги, массовые аресты, расстрелы и пр. – все это было использовано для терроризирования середняцких и бедняцких масс деревни, чтобы загнать их в колхозы. Официальные постановления ЦК «о добровольном вступлении в колхозы» стали только обычным фарисейским, лицемерным прикрытием для прямо противоположной практики коллективизации. Информация о том, какими методами выколачиваются у мужиков хлеб и налоги, у Сталина была превосходная.
