Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» № 9 за 2004 год (2768)

Инженерная оборона строилась так, чтобы создать эффективную систему огня и обеспечить активные действия пехоты, что позволяло частично компенсировать качественное превосходство противника в вооружении. Бастионы занимала пехота, а артиллерия располагалась на отдельных батареях и в промежутках – позже идея выноса крепостной артиллерии из фортов на промежутки станет основой обороны крепостей. Расположение батарей допускало маневр огнем, сосредоточение огня по одной цели. Окопы для расчетов, насыпи, туры с землей и канатные щиты несколько уменьшали потери артиллеристов от огня нарезных ружей противника. Дабы компенсировать недостаток мортир, артиллеристы ставили однопудовые единороги и 68-фунтовые бомбовые пушки на «элевационные» лафеты с большим углом возвышения. Слишком «легкие» или поврежденные орудия часто ставили в траншеи для внезапной стрельбы картечью. Русская артиллерия под Севастополем могла бы дать больше, но союзники постоянно превосходили ее по количеству выпускаемых снарядов (по подсчетам Э.И. Тотлебена, за период осады неприятель обрушил на Севастополь 1 356 000 артиллерийских снарядов).

Не менее интенсивная война шла под землей. Минная и контрминная борьба, свойственная любой осаде, здесь достигла особого размаха. Большую роль в ее организации сыграл штабс-капитан А.В. Мельников, прозванный «севастопольским кротом» и даже «обер-кротом». Защитники Севастополя за 7 месяцев подземно-минной войны проложили 6 889 м минных и слуховых галерей и рукавов в 2 яруса и произвели 94 взрыва крупных мин, израсходовав всего 12 т пороха (противник за время осады прорыл под землей 1 280 м галерей, в 5 раз меньше, но израсходовал в минах 68 т пороха). Еще 22 января 1855 года взрывом 12 пудов (196 кг) пороха уничтожили французскую минную галерею вместе с минерами. Качественно организованная инженерная разведка позволяла своевременно обнаруживать начало и выявлять направление минных работ противника и быстро вести контрминные галереи, снабжая их даже вентиляцией. При том что шанцевого инструмента тоже не хватало, при вылазках солдаты захватывали его у противника наравне с оружием. Достаточно сказать, что противнику практически ни разу не удалось произвести удачный взрыв под намеченным укреплением. Существенно, что русские мины подрывались более безопасным и надежным электрическим запалом от гальванических батарей – этот способ был разработан русским военным инженером П.Л. Шиллингом еще в 1812 году, а практически опробован К.А. Шильдером в 1832– 1834 годах. Союзники же все еще пользовались огнепроводным шнуром. И если у них на 136 взрывов было 30 отказов, то у русских – один отказ на 94 взрыва.

Осада Севастополя вызвала во Франции и Великобритании разработку новых образцов осадной артиллерии. Пример того – созданная уже по окончании войны британская 920-мм «мортира Маллета», метавшая 1,25-тонный снаряд на дальность 1 550 м. Мортира массой 50 т была разборной (ствол собирался из нескольких стальных колец), для перевозки морем. Крымская война окончилась раньше, чем этот монстр мог найти себе применение.

Cемен Федосеев

Медпрактикум: Искусство регенерации

Человек не обладает способностью к быстрому и полному восстановлению поврежденных участков органов или тканей, из которых они состоят. Однако в ходе развития науки медицины врачи научились ускорять механизм заживления ран. Не последнюю роль в процессе регенерации играют перевязки. До недавнего времени для этих целей использовали исключительно марлевые бинты, которые при подсыхании раны намертво врастали в нее, превращая каждую перевязку в пытку. Изобретение и внедрение в хирургию новых перевязочных средств на основе парафина и различных полимерных материалов не только ускорили процесс выздоровления, но и облегчили страдания пациентов.

К счастью, большинство ран, которые в течение жизни человек наносит себе своими же руками – ссадины, занозы, царапины или легкие ожоги, – не представляют опасности для его здоровья и через некоторое время заживает. Процесс их заживления состоит из определенной последовательности клеточных и молекулярных взаимодействий. При таких ранах особого лечения, кроме дезинфекции и наложения бинта, как известно, не требуется. Но и беззаботно относиться, например, к порезам и, соответственно, небольшим кровотечениям нельзя. Хирургам, занимающимся в том числе вскрытием разного рода абсцессов, известно множество случаев, когда воспаление раневого процесса происходило вследствие невежества пациента, его самонадеянности и самолечения.

Существуют, как известно, и другие раны, изначально представляющие опасность для здоровья человека. Специалисты подразделяют их на колотые, резаные, рубленые, рваные, ушибленные, размозженные, укушенные и огнестрельные. Все они лечатся в зависимости от степени повреждения тканей и органов. Проблемными бывают и хронические раны, например, при трофических язвах на ногах, при диабете или осложнениях при ожогах. В этих случаях последовательность клеточного и молекулярного взаимодействия нарушается и раневой процесс останавливается на одной из фаз.

В общих чертах фазы раневого процесса были известны в начале прошлого века, однако его клеточные и молекулярные механизмы стали понятны совсем недавно. В ходе первой короткой фазы «идеального» процесса восстановления, длящейся около 10 минут, происходит сворачивание крови с образованием фибринового сгустка за счет активации тромбоцитов – первых клеточных элементов, участвующих в процессе заживления раны.

Следующая фаза – воспаление, продолжается обычно от 5 до 7 дней. В ходе этого этапа в процесс заживления вовлекаются различные типы клеток крови, такие как лимфоциты, нейтрофилы и макрофаги. Одной из функций последних является борьба с раневой инфекцией, а также удаление остатков разрушенной ткани.

Заключительную фазу раневого процесса, происходящую, как правило, в течение нескольких недель, называют пролиферативной. В этот период формируются новая соединительная ткань, кровеносные сосуды и эпидермальные клетки полностью покрывают раневую поверхность.

На практике же картина регенерации не всегда выглядит столь благоприятно, и происходит это прежде всего из-за раневой инфекции, способной кардинально изменить течение раневого процесса, ведь раневой экссудат (жидкость, выделяемая из раны) – благодатная питательная среда для развития инфекций. Оптимальный солевой состав, физиологическая температура, избыток питательных веществ – все это способствует стремительному развитию патогенной микрофлоры. Даже тогда, когда приняты все необходимые меры для обеспечения стерильности раневой поверхности, инфицирование остается крайне серьезной проблемой и составляет немалую часть среди всех возможных осложнений при хирургических операциях.

Раневой экссудат представляет собой многокомпонентный бульон, в котором присутствуют различные типы клеток, физиологически активные соединения, и прежде всего белки. Именно белки взаимодействуют с рецепторами клеток, запуская множество внутриклеточных реакций, в результате чего происходит синтез новых молекул. Новые молекулы, в свою очередь, вновь взаимодействуют с клетками. При нормальном заживлении раны процессов синтеза больше, чем процессов распада. В случае же возникновения хронических ран между ними устанавливается динамическое равновесие. И подобные раны могут не заживать годами.

Экспериментальные работы по исследованию раневых процессов и перевязочных материалов начались лишь в середине ХХ столетия. Ключевой работой в этой области принято считать исследование американца Георга Винтера, опубликованное в 1962 году. Проводя опыты на лабораторных свиньях – с исключением эффекта инфицирования раневой поверхности, ученый доказал, что заживление под перевязочным материалом происходит в два раза быстрее, чем при открытой ране. Так, было показано экспериментально, что роль перевязочных материалов не сводится исключительно к защите от инфекции, что правильно подобранный материал способствует созданию оптимальной среды для успешного процесса заживления. Через год сходные результаты были получены и при лечении ран у человека.

В 1980-х годах были сформулированы основные требования к перевязочным материалам. Во-первых, материал или продукты его распада не должны быть канцерогенами и мутагенами. Во-вторых, у них должна отсутствовать острая и хроническая токсичность, в-третьих, материал не должен вызывать раздражение и аллергию. Кроме этих медико-биологических требований был определен и целый ряд физико-химических параметров. К ним относятся механические характеристики, паро– и влагопроницаемость. Иными словами, материал обязательно должен «дышать», но при этом не пропускать микроорганизмы, обладать способностью сорбировать («очищать») кровь и раневое отделяемое, легко и плотно прилегать к ране, моделируя любой профиль, легко отделяться от раневой поверхности, не разрушая вновь образовавшуюся живую ткань. Ведь именно грубый перевязочный материал – одна из главных бед, замедляющих процесс выздоровления, когда при удалении бинта травмируется «свежий» эпителий и повреждаются кровеносные сосуды.