Ирина Стрелкова - Прислушайтесь к городу…
— Но ведь это бешеные деньги! — воскликнул Игорь Алексеевич.
— Не такие уж бешеные, — возразила супруга. — Тем более Владимир продаст свой «жигуленок». Покупатель уже есть… Ну так как? Могу я сказать Ире? Понимаешь, «мерседес» может уплыть. На него и так многие зарятся.
Татаринов помолчал, подумал.
— Ладно, — наконец согласился он после мучительных колебаний.
Вера Борисовна тут же позвонила младшей дочери и сообщила ей радостную новость.
Потом супруги Татариновы обсудили, с каким подарком они отправятся на день рождения к старшей дочери, Стелле.
У Веры Борисовны отлегло от сердца: разговоры о детях, кажется, отвлекли мужа от мрачных мыслей.
И все же в эту ночь Игорь Алексеевич долго не мог успокоиться. Встал, наглотался снотворного и только тогда захрапел.
«Ничего, просто у него дурное настроение», — решила Татаринова.
Бывало и раньше: Игоря Алексеевича вдруг ни с того ни с сего начинали мучить непонятные страхи. Потом, глядишь, все как рукой снимало, и ходил ее муженек веселый, бодрый, радовался жизни.
Засыпала Вера Борисовна в радужных мечтах о том, как зять будет катать ее на роскошной иностранной машине. На зависть друзьям и соседям.
На следующий день, а это было 11 декабря, муж утром отправился на работу, все еще не в очень хорошем настроении, но и не такой грустный, как накануне.
Потом пришли обе дочери. Ира — чтобы похвастаться австрийскими сапогами, Стелла — обсудить праздничный стол по случаю дня рождения. Вера Борисовна была в семье непререкаемым кулинарным авторитетом. Она сварила своим дочерям кофе, подала к нему домашнее печенье и шоколадные конфеты. За кофе и разговорами время летело незаметно.
— Я бы на твоем месте меньше увлекалась сладким, — пожурила Вера Борисовна старшую дочь.
Стелла уже начала заметно полнеть.
— Пожалела, да? — со смехом ответила Стелла.
— Глупая, ешь сколько хочешь… Боюсь только: станешь толстой — муж разлюбит.
— Мой — никогда!
Стелла жила с супругом, как говорится, душа в душу.
Речь зашла об отце. Мать пожаловалась, что Игорь Алексеевич последнее время неважно выглядит, плохо спит.
— Ну, это можно поправить, — сказала Ира. — У Володи есть знакомый врач. Лечит акупунктурой. Прямо чудеса творит…
— Чем-чем? — не поняла Вера Борисовна.
— Акупунктурой, то есть иглоукалыванием, — пояснила дочь. — Ездил практиковаться в Монголию и Японию… Несколько сеансов — и любую болезнь как рукой снимет.
— Это не опасно? — спросила Татаринова.
— Да что ты, мамочка! Не опаснее УВЧ…
— А по-моему, — вмешалась старшая дочь, — папе лучше обратиться к экстрасенсу… Могу устроить.
— Господи, — удивилась Вера Борисовна, — а это еще что?
— Ну, мама, я просто поражаюсь! — всплеснула руками Стелла. — Не знать, что такое экстрасенс! Сейчас даже дети в школе и те…
— Просвети…
— Понимаешь, это что-то вроде гипноза…
— Вовсе нет, — возразила Ира. — Принцип другой… Гипноз — это когда действуют внушением. А экстрасенс — своими биотоками…
Обе дочери пытались разъяснить матери, но та ничего не поняла.
Беседу прервал звонок в дверь. Открывать пошла Ира.
— Мама, там тебя спрашивает какая-то странная женщина, — сообщила она, вернувшись.
— А что ей нужно? — спросила Татаринова.
— Говорит, что скажет тебе лично.
Эту женщину Вера Борисовна видела впервые. Лет сорока пяти, невысокая, худенькая. Вид у нее был взволнованный.
— Я с работы Игоря Алексеевича, — сказала она почти шепотом. — Бухгалтер… Он просил зайти к вам… Кто у вас дома?
— Мои дочки, — ответила Татаринова.
Поведение женщины беспокоило ее все больше.
— Понимаете… В общем, Игорь Алексеевич передал… — Женщина оглянулась по сторонам. — Короче, я должна вам сообщить… Давайте пройдем в квартиру, а то здесь могут… Ну, сами понимаете…
У Веры Борисовны заныло в груди. Она вспомнила настроение мужа в последнее время, а особенно — вчерашний с ним разговор.
— Да-да, проходите, — пригласила Татаринова женщину. — Поговорим в комнате.
— Нет-нет, — поспешно сказала пришедшая, увидев в комнате Иру и Стеллу. — Где-нибудь наедине…
Кухню она отвергла, спальню — тоже.
— Лучше в ванной, — предложила женщина. Вконец встревоженная Вера Борисовна покорно двинулась в ванную комнату.
Посетительница прикрыла за собой дверь и пустила из крана воду.
— Срочно соберите все ценности и деньги, — сказала она Татариновой. — Только ценности и деньги… Так просил передать вам Игорь Алексеевич… И унесите их из дома. Спрячьте так, чтобы…
— Боже мой! — вконец перепугалась Вера Борисовна. — Что случилось?
— ОБХСС! — сказала женщина. — Сейчас они шуруют в мастерской. Закрыли цех… С минуты на минуту могут нагрянуть сюда… Как мне удалось незаметно уйти с работы, сама поражаюсь…
У Татариновой помутилось в глазах. А в голове билось: «Недаром Игорь предчувствовал… А может, не все говорил?.. Господи, неужели?.. Сейчас явятся с обыском и все отберут… Нет! Только не это!»
— Куда же нести? — скорее для себя, вслух произнесла Вера Борисовна.
— У вас есть надежные люди? — в свою очередь спросила посетительница. — Знакомые или дальние родственники?
— Надо посоветоваться с Игорем Алексеевичем, — взялась за ручку двери Татаринова. — Позвоню…
— Да вы что! — выпучила глаза женщина. — Какой совет? Его не подпустят к телефону… Неужели вы не понимаете?
— Да, да, да, — сокрушенно произнесла Вера Борисовна. — Игорь предупреждал меня, чтобы я по телефону была осторожной…
— Вот видите… Ну, я пошла… А вы не теряйте ни минуты…
Татаринова проводила женщину до входной двери. А когда зашла в комнату, дочери чуть ли не в один голос спросили:
— Что случилось, мама?
На Вере Борисовне, что говорится, не было лица.
— Беда, доченьки… Выручайте…
И она коротко рассказала, какую только что узнала новость.
— Я знаю, куда нести, — заявила Стелла.
Если ее сестра Ира тоже страшно перепугалась и находилась, можно сказать, в шоке, то Стелла не растерялась.
— У мужа есть приятель, — пояснила она. — Художник. Парень не от мира сего… Не будет ничего расспрашивать… У него есть дача, ну, что-то вроде мастерской… Главное, за городом… Милиции и в голову не придет искать у него…
На том и порешили.
— И все же, — сказала Стелла, — надо связаться с папой.
Она сняла телефонную трубку.
— Ты что! — в ужасе замахала на нее руками мать.
— Я ничего не буду говорить прямо, — успокоила Веру Борисовну дочь. — Может, отец сам догадается, что и как сообщить…
Она решительно набрала номер мастерской. Ответила женщина.
— Игоря Алексеевича можно? — попросила Стелла.
— Нет его! — грубо ответили на том конце провода, и в трубке послышались короткие гудки.
Деньги и ценности складывали в сумку младшей дочери.
Вера Борисовна достала из дивана пачки с крупными купюрами — всего 23 тысячи рублей. Затем стала доставать из трельяжа драгоценности: двое золотых часов с браслетами стоимостью 1700 рублей, три мужских перстня (тоже из золота) на сумму в 2100 рублей, три золотых кольца с бриллиантами — более 5 тысяч рублей, золотые царские червонцы.
— А шубы, дубленки? — спросила Ира.
— Отец сказал: только деньги и ценности, — ответила Вера Борисовна.
У нее самой разрывалось сердце, когда она открыла шкаф. Там висели дубленки, шуба из норки, соболевый палантин, который она так ни разу и не успела надеть.
— Неужели все это заберут? — с отчаянием произнесла младшая дочь.
Будь воля Веры Борисовны, она набила бы не один чемодан хрусталем, дорогой одеждой, антиквариатом. Но приказ мужа…
— С богом, доченька, — в слезах сказала Татаринова, когда Стелла, одевшись и взяв в руки сумку, пошла к выходу.
Провожала ее Ира. Она машинально глянула на часы: двенадцать тридцать…
С того времени, когда в квартиру позвонила женщина, прошло всего полчаса.
Закрывая за Стеллой дверь, Ира увидела внизу на лестнице двух мужчин.
«Неужели к нам?» — в испуге подумала она, а матери негромко сказала:
— Знаешь, мне показалось, что там — из милиции…
Вера Борисовна не успела даже ответить — раздался дверной звонок. Татаринова открыла. В квартиру вернулась бледная Стелла. Без сумки.
— Идут к нам… Из ОБХСС, — еле выдавила из себя старшая дочь. — С обыском… Сказали, чтобы никто из квартиры не выходил…
Вера Борисовна чуть не упала в обморок. Ее отпоили валерьянкой.
Началось томительное ожидание.
По словам Стеллы, как только она вышла на лестничную площадку, тот мужчина, что повыше ростом, строго спросил:
— Вы из квартиры Татариновых? Дочь Игоря Алексеевича?
