Леон Пиллар - Подводная война. Хроника морских сражений. 1939-1945
Командир совершенно отчетливо видел в перископ, что только одна торпеда попала в крейсер. Столбы воды и пара взметнулись вверх. Японские офицеры и члены экипажа побежали в носовую часть корабля, однако крейсер продолжал движение…
Для Seawolf было самое время снова уйти под воду. Первые глубинные бомбы взорвались по левому борту, а затем еще сильнее с правого борта. 15 секунд лодку сотрясали взрывы.
Весь день эсминцы искали Seawolf, и лишь в сумерках Вардеру удалось стряхнуть с хвоста ищеек. Наконец шумы винтов удалились. Лодка перешла в выжидательную позицию, и командир смог дать передышку своим людям. Ночью лодка снова всплыла. Море сверкало в лунном свете, вокруг была полная тишина. Вардер взял курс на Флаинг-Фиш– Коув.
В 4.00 наблюдение сообщило о появлении в зоне видимости японского крейсера. Когда стало смеркаться, Seawolf медленно приблизилась к противнику. Посмотрев в перископ, Вардер воскликнул: «Черт побери! Этот крейсер выглядит так же, как тот, который мы встретили вчера. Он несет такой же адмиральский флаг. Адмирал сменил корабль, или они хотят нас надуть?»
Тут командиру пришло на ум, что календарь показывает 1 апреля. Празднуют ли японцы 1 апреля, или это был лишь оптический обман? Тем временем крейсер приближается. Вчера Seawolf израсходовала 4 торпеды, резерв торпед заметно сократился. Вардер решил потратить на крейсер еще 3 торпеды. В 5.13 первая торпеда вышла из торпедного аппарата и попала в цель… Взрыв, потопление…
Вардер поднял перископ: море пустынно, никакого крейсера поблизости нет. Но не мог же он так быстро затонуть? И нигде ни одного обломка.
5.17… 5.22… Слышны шумы винтов… В первой половине дня Вардер обнаружил транспорты в сопровождении крейсера. С палубы японца взлетел самолет. Некоторые из транспортных судов направлялись к порту, и это значило, что происходила высадка десанта. Не несет ли крейсер адмиральский флаг? Действительно ли шерстяной предмет развевается на мачте, или это фантазия, вызванная отблеском от поверхности моря? 1 апреля? Крейсер вошел в зону поражения торпедами. «По местам стоять!» Две торпеды были выпущены по японцу. Снова взрыв во время погружения. Для проверки результата перископом уже не было времени…
Противник решил окончательно уничтожить проклятую подводную лодку, которая пускает одну торпеду за другой. До сих пор пуски торпед были неудачны, но, возможно, одна из них все же могла бы потопить крейсер. Последовала лавина глубинных бомб, эсминцы курсируют над лодкой, время тянется очень медленно. При каждом взрыве экипаж лодки опасался, что Seawolf может развалиться пополам, это был бы конец без долгих страданий. А если бы лодка, получив тяжелые повреждения, опустилась на глубину, то, вероятно, несколько оставшихся в живых еще долго мучились бы, ожидая верной смерти в душном и тесном пространстве отсеков. Но эти мысли были быстро отброшены в сторону, так как нужно было многое сделать. Бесстрашный Фредди командным голосом отдает один приказ за другим… Воздух едва можно было вдохнуть, жара действовала парализующе. Кондиционер выключили, чтобы избежать любого шума, и обычно ледяная вода стала теплой щелочью. Нельзя было опорожнять туалет, так как восходящие газовые пузыри могли выдать местоположение лодки. Некоторых рвало, и, хотя они и продолжали выполнять привычную работу, все же дело шло очень медленно… Над лодкой все еще были слышны шумы винтов эсминцев. Они подходят и отходят, как охотники, знавшие, что в конце концов убьют свою дичь, даже если она будет очень хорошо от них прятаться. Если подводная лодка всплывет, это конец… Это был лишь вопрос времени, час, два, три…
На лодке погас свет, включились аварийные лампы. Аккумуляторные батареи садились. Вардер приказал всплывать. В перископ он увидел эсминец, который был так близко, что всплывавшая Seawolf чуть не столкнулась с ним. «Погружение!» Однако команда была выполнена с ошибкой, так как рулевой находился в состоянии, близком к обмороку, и работал как автомат. Лодка круто вырвалась из-под воды, уже показались носовая часть и рубка.
«Все в нос!» – скомандовал Вардер, чтобы остановить всплытие лодки. Носовые цистерны погружения наполнялись водой. Быстрыми маневрами лодка изменила курс, затем снова ушла на глубину.
Первый залп глубинных бомб швырнул моряков на пол. Seawolf ушла на предельную глубину 100 метров!
В полночь три удара колокола подали сигнал на всплытие.
Еще никогда экипаж подводной лодки не втягивал так жадно в легкие свежий воздух, и еще никогда измотанные моряки Seawolf не приветствовали с такой радостью звездное небо. Море вокруг было свободным.
На следующий день лодка взяла курс на Австралию. Вардер из центрального отсека вместе с поздравлениями командования объявил:
– Всем! Хочу воспользоваться случаем и поблагодарить за отличную выучку, твердость и, прежде всего, за усердие, с которым вы исполнили свой долг. Мое самое заветное желание в следующем боевом походе снова быть вместе с вами. Вардер5.
Командир был удовлетворен своим экипажем, но также разочарован и возмущен: этот адмиральский флаг, торпедированный крейсер, который бесследно исчез, и все 1 апреля! Японский обман? Ни в коем случае, это неисправные торпеды, которые либо совсем не взрывались, либо взрывались слишком рано6.
Торпедный кризис
Магнитные торпеды американцев в большинстве случаев либо проходили под целью, либо слишком рано взрывались, так как их детонаторы были слишком чувствительны. Их действие исчерпывалось тем, что мостик судна-цели обдавало потоком воды или же причинялся ущерб надстройкам. С начала войны у командиров подводных лодок с торпедами были неприятности и проблемы. И американский плавсостав, так же как и немцы в битве у Норвегии, реагировал на это гневными жалобами и ожесточением.
Американские подводные лодки должны были пересечь весь океан, найти противника и, рискуя жизнью, попытаться потопить его торпедами, которые были абсолютно ненадежны. Trigger при своей первой встрече с противником израсходовала 4 торпеды, и ни одна из них не взорвалась. Затем Trigger выпустила еще две, которые взорвались преждевременно.
«Мы снова и снова злились на свои торпеды, – пишет Эдвард Л. Бич, – три года командовавший лодкой Trigger. – Мы потопили другой корабль, большой танкер, и повредили еще один корабль, но у нас кончились торпеды, и мы были вынуждены вернуться в Пёрл-Харбор»7.
Сообщения командиров изобиловали серьезными жалобами: «Мои торпеды не шли за указанной целью…»; «Мои торпеды не взрывались при ударе, а другие взрывались в воде, прежде чем достигали цели…»; «Пустил залп торпед из кормовых аппаратов при идеальных условиях. Мы наблюдали в перископ, как люди с мостика на корабле противника отслеживали след торпед, которые прошли под кораблем. Затем мы подверглись бомбардировке глубинными бомбами… »
Сообщалось даже о торпедах, которые, несмотря на точное прицеливание, уже при первых оборотах своего винта описывали циркуляцию таким образом, что наносили повреждения собственной лодке. Это, без сомнения, произошло 27 марта 1944 года с Tullibee и, совершенно точно, с Tang 24 октября того же года. Разве тут не заговоришь о саботаже?
Адмирал Локвуд вел себя так, как годом раньше Дёниц. Он выслушивал жалобы своих командиров, успокаивал возбужденных и делал все, что было в его силах, для устранения проблемы. Он обращался к бюро снабжения в Вашингтоне и составлял заявки, которые передавались в Инспекцию по торпедам в Ньюпорте, Род-Айленд.
Ответы разочаровывали: «Дефекты нужно приписывать исключительно повреждениям при пуске торпед, и, принимая во внимание боевую лихорадку, это объяснимо…» или «Жалующиеся обязаны доказать, что поставленные им изделия имели дефекты».
В такой ситуации было неудивительно, что моральное состояние экипажей подводных лодок падало. Они проклинали бюрократов в Ньюпорте и Вашингтоне и знали, что противник в курсе их слабых мест. «Мы предполагали, что вы имели трудности с торпедами», – заявил американцам после войны один высокопоставленный японский морской офицер.
Американцы проверяли поставленные торпеды сначала в Пёрл-Харборе и позже, вопреки запретам, в море. Их разбирали до винтика и затем снова аккуратно собирали. Проводились консультации между экипажами лодок. «Командиры, – пишет Эдвард Л. Бич, – получили столько горького опыта, что привыкли к тому, чтобы считаться с погрешностями своих торпед и возможностями и способами их устранения. Большинство из них просто устанавливали глубину хода торпеды на нуль, хотя, согласно предписаниям, это было недопустимо. Так как обычно торпеды подводных лодок шли на 3—6 метров глубже, чем предусматривалось в указаниях Вашингтона, это давало единственный шанс потопить корабль с большой осадкой. Однако это ни в коем случае не было идеальным выходом, так как таким образом пробоины в кораблях с незначительной осадкой, например в эсминцах или транспортах, становились просто подарком судьбы».
