Макс Рублев - Не прислоняться
Смысл любого мифа – емко и коротко объяснить сложное явление, сведя его к простой формуле, понятной кому угодно. Есть «несущие» мифы, на которых держится самооценка целых народов. Когда реальность грубо выбивает из-под людей эти костыли, людям становится очень больно. Поэтому люди тут же сочиняют новые мифы: такие же простые, такие же понятные и такие же далекие от действительности.
Чтобы миф укоренился в сознании, главное – не давать человеку полной картины, пускай он видит только кусочек; на этом кусочке и пустит корни миф.
Метро в целом видят только его работники, да и то не все.
Метро в глазах обычного пассажира – сугубо подземный мир, автономный и самодостаточный. Вне поля зрения остается громадная надземная инфраструктура, без которой метрополитен просто невозможен. Ее как бы не существует. Работники метро, эти трудолюбивые гномы, тоже, наверное, живут и плодятся строго под землей. Где они добывают электричество, не имеет значения.
О том, что обесточенное метро быстро гибнет – не иносказательно, а физически! – мало кто знает и совсем мало кто задумывается.
Ничего удивительного. Метрополитен – сакральное Подземное Царство. Спускаясь туда, ты каждый раз приносишь жертву (плата за проезд) на алтаре (турникет), по пути слышишь глас ангельский (следующая станция такая-то), а иногда к тебе и сам подземный бог обращается (не держите двери!!!).
Прямо странно, что метрополитен не мифологизирован снизу доверху.
Строго говоря, у него есть один-единственный Большой Миф, а все остальное – безобидные народные поверья да в придачу обширный пласт баек, иногда основанных на реальных событиях (перевранных до неузнаваемости).
Большой Миф метрополитена – по сути, одна большая ошибка. Мы, собственно, уже сказали, в чем тут дело. Многие воспринимают метро как автономную и самодостаточную систему, которая построена на века и может существовать без поддержки извне. Ну, поезда ходить не будут, это понятно, но станции и тоннели – они-то куда денутся?..
Куда, куда… Они утонут.
На всякий случай: метрополитен как защитное сооружение от ядерного удара рассчитан на двое суток[36], потом придется вылезать. В случае большой катастрофы останутся без электричества системы водоотлива, поддерживающие сухость в подземке. Довольно быстро метро окажется затоплено грунтовыми водами. Его зальет по самые турникеты – и до свидания, подземный город.
Между прочим, метро как «атомное бомбоубежище» защита довольно условная. В случае воздушного ядерного взрыва, произведенного на большой высоте – все отлично, а вот от наземного или даже низкого воздушного взрыва подземные коммуникации рушатся, становясь братской могилой.
И если вам попалась фантастическая книжка, где после глобальной катастрофы люди живут в метро, это никакая не фантастика, а типичная фэнтези – «литература мечей и магии». Эльфы, орки… Ну и гномы, естественно, какое же метро без гномов. В фэнтези все, что угодно, может быть. В нормальной фантастике подземка – затоплена. Точно как в жизни…
Никакой критики не выдерживает и легенда о крысах-мутантах размером то ли с собаку, то ли со свинью, запущенная в конце 1980-х газетой «Аргументы и факты». Не выдерживает в том смысле, что сколько эту чушь ни критикуй, она цветет себе и пахнет. Ну естественно, должны ведь в Подземном Царстве водиться монстры… Для справки: самая большая крыса, отловленная учеными в Москве, весила 700 граммов, попадались экземпляры по 500 и 400, и это были три таких крысы из пойманных трех тысяч. Жизнеспособный «мутант» в габаритах собаки появиться не может даже теоретически. В первую очередь такую тушу не потянет крысиный опорно-двигательный аппарат.
Да, крысы в подземке живут, и мыши тоже, причем выделяются «крысиные» и «мышиные» зоны. Селятся грызуны вблизи станций – там, где есть пропитание. В тоннелях им, собственно, делать нечего – чем глубже и длиннее тоннель, тем меньше смысла животному там прятаться. Это для человека полкилометра не расстояние, а для крысы очень много: путь от гнезда до места кормежки становится неоправданно энергозатратным. Грубо говоря, крыса по дороге с голоду опухнет…
По-своему забавны народные поверья, привязанные к метрополитену чисто территориально, и больше никак. Московские студенты знают: если перед экзаменом подойти к скульптуре «Пограничник с собакой» на станции Площадь Революции и погладить собаку по носу, экзамен будет сдан на отлично. У студентов эту манеру подхватили люди постарше: собак гладят просто «на удачу». Махнуть рукой, двигаясь в общем потоке, очень легко, и никто тебе не сделает замечания: некогда, да и незачем. Да и сами почти все такие: редкий москвич не гладил тех собак (их четыре на станции). Но по большому счету эти «счастливые скульптуры» могли стоять где угодно на поверхности. Ничего специфически «метрошного» в этом поверье нет.
Настоящую «метролегенду» отличают три признака. Во-первых, ее появление спровоцировали сами работники метро. Во-вторых, в ее основе лежит реальный случай: либо ошибочно истолкованный, либо уже при передаче из уст в уста обросший фантастическими подробностями. В-третьих, эту легенду может прокомментировать тот, кто вольно или невольно стоял у ее истоков. И тогда удается проследить, как именно работает механизм легендирования.
Вот история, рассказанная одним из ветеранов московской подземки.
…Было это в те времена, когда слово «камера» означало «место лишения свободы», а о системах видеонаблюдения знали из фильмов о заграничной жизни.
Еду третий круг, только с подмены. Банка с кашей в сумке горячая. Почему не поел на подмене? Да я уж и сам не помню. На Баррикадной закрываю двери, уезжаю. Налил чаю из термоса, открыл крышку. Пушкинская. Ну, думаю, сейчас уеду и на перегоне быстренько перекушу.
– 42-й маршрут, ответьте диспетчеру.
– Слушаю, 42-й.
– 42-й, с Пушкинской без команды не отправляться!
– Диспетчер, вас понял, без команды не отправляться.
Стою на Пушке. Чай стынет, банка с кашей горячая, открытая, и такой дух по кабине, сейчас прямо слюнями захлебнусь. Смотрю на банку и думаю: «А чего, собственно, я себя мучаю?» Хвать ложку – и давай наворачивать. Сижу, ем, в зеркало за пассажирами смотрю. Вижу, из первого вагона появляется мужчина, подходит к моей двери…
– Почему так долго стоим?!
А у меня в одной руке банка, в другой ложка. Смотрю я на пассажира и думаю: «Ну, коли вежливости не обучен, то каков вопрос, таков будет и ответ!»
– Обед у меня, – показываю банку. – Сейчас доем, тогда поедем…
Тот кивает и уходит.
А через пару месяцев один приятель спрашивает:
– А правда, что машинисты прямо на станции обедают? Тут один знакомый клялся, что видел это своими глазами. Мне вроде и не верится, да он солидный человек, врать не будет…
Рассказ машиниста
Про безаварийную работу 1-й степени
Есть у нас парень молодой, получивший знак «За безаварийную работу 1-й степени» из рук самого начальника метрополитена.
Я однажды в Интернете высказался насчет нашего УПЦ (учебного центра), мол, уровень подготовки резко упал. А мне в ответ говорят: ничего ты не понимаешь, вот же этот парень, гляди, каких орлов выпускаем! Всего ничего поработал – и уже со знаком отличия! Так?!
Не совсем.
Знак он получил за то, что вывел из тоннеля неуправляемый состав, когда машинист умер за контроллером. И на его месте мог оказаться любой – помощник, молодой машинист или ветеран. С тем же результатом.
Парень-то хороший, кто бы спорил. Он просто ехал на работу в первом вагоне. Когда состав, проскочив красный, экстренно встал и замер, он открыл своим ключом дверь в кабину и увидел там мертвого машиниста. Связался с диспетчером, представился, получил разрешение вывести состав на станцию – и вывел.
А покольку медали «За бдительность в трубе» у нас пока что не придумали…
В общем, УПЦ тут абсолютно ни при чем.
И безаварийная работа, в принципе, тоже.
Глава 48
Дневник Метроэльфа: Снова и снова
Утро. Холодная улица. Верные «камелоты» с хрустом ломают заледеневшие за ночь лужи. Ранняя смена. Теплое метро принимает в свои объятия. И вот уже свитер, который грел тебя на улице, становится неудобен и некомфортен. Ты едешь в вагоне и чувствуешь, как первая капля пота стекает по виску. Если вы думаете, что мы ездим на работу в кабине, то глубоко ошибаетесь. В кабине проезд машинисту категорически запрещен. Да не столь важно это. Иногда за смену так накрутишься, что «трубу» уже видеть не хочется.
Завтрак бултыхается в желудке, приятно согревая теплом. Вот и родной линейный. Сейчас посмотрим, что случилось, пока меня не было. Бумаги, бумаги… Практически все то же самое. Формуляр инструктору. Он должен отписаться, что я проинструктирован, все усвоил и полностью готов трудиться на благо Родины и метрополитена.
До состава десять минут. Кружка горячего чая из термоса. Полусонные «ночники» встречаются с пришедшими на раннюю (иногда сталкиваются – потому что реально полусонные). Народ обменивается новостями. Кто с кем как сыграл, что нового вообще… Легкий утренний треп – убить время до поезда.
