Леонид Млечин - Великая война не окончена. Итоги Первой Мировой
Послом в Италию американский президент Франклин Делано Рузвельт назначил Брекенриджа Лонга, видного политика с Юга. Южанину фашистская Италия поначалу понравилась.
«Италия представляет собой самый интересный эксперимент в сфере управления государством. Муссолини – один из самых выдающихся людей. Они делают уникальное дело, и я ими наслаждаюсь.
Города изменились. Улицы чисты. Люди хорошо одеты. Дороги приведены в порядок. Такое ощущение, что вся страна утром прихорашивается. Поезда ходят точно по расписанию. Изменилось настроение людей. Они кажутся счастливыми. Они заняты делом. Фашисты в своих черных рубашках повсюду. Они распространяют атмосферу важности их дела вокруг себя».
Но когда Италия в феврале 1935 года напала на Эфиопию, настроение американского посла переменилось. Он призвал Рузвельта обращать больше внимания на международные дела, предсказывал, что через пару лет начнется новая война. Президент считал своего посла пессимистом. Тот настаивал, что он прав. Отношение Брекенриджа Лонга к фашистскому режиму в корне переменилось, он больше не видел в фашистах ничего хорошего.
24 июля 1940 года, когда уже шла Вторая мировая война, советский полпред в Италии сообщил в Москву о беседе с дуче:
«Сегодня в 12.30 был принят Бенито Муссолини. Он встретил меня у дверей своего огромного кабинета. Во время беседы Муссолини был любезен и по окончании аудиенции проводил меня до дверей…
Я сказал, что Советский Союз отнюдь не является защитником существовавшего до последнего времени англо-французского господства в Европе. Господствующему положению этих стран приходит конец. Соответственно усиливаются на международной арене голоса СССР, Италии и Германии…
Муссолини подчеркнул, что в настоящий момент у трех стран: СССР, Италии и Германии, несмотря на различие внутренних режимов, имеется одна общая задача – это борьба против плутократии, против эксплуататоров и поджигателей войны на Западе».
Гибельным для Италии оказался военно-политический союз с нацистской Германией. Муссолини считал себя отцом европейского фашизма и настороженно встретил приход Гитлера к власти. Но ему понравился прием, оказанный в Берлине.
«Он привык к проявлениям преданности, – писал немецкий историк о первой поездке Бенито Муссолини в Германию, – но для него было ново, что Геббельс во время всей его речи стоял с вытянутой в приветствии рукой. Немецкая серьезная восторженность растрогала его больше, чем легкомысленное восхищение соотечественников. Он уже привык к лести иностранцев, но искреннее уважение Гитлера было для него новым и захватывающим переживанием».
«Личный успех Муссолини в Германии бесспорен, – пометил в дневнике его зять и министр иностранных дел Галеаццо Чиано. – Его магнетизм, его голос, его страстная молодость захватили немецкую публику».
Съездив в Германию, Муссолини распорядился, чтобы итальянские фашисты вместо рукопожатия приветствовали друг друга «салютом дуче». Муссолини ввел в итальянской армии «римский шаг», который сильно напоминал «гусиный шаг» пруссаков.
«Как и ожидалось, решение вызвало критику, – записал Чиано. – Престарелые военные против нового шага, считая его прусским изобретением. Дуче в гневе. Он дал мне прочитать текст речи, которую он намерен произнести завтра, объясняя и защищая нововведение».
– Не моя вина, что король коротышка, – презрительно заметил Муссолини. – Конечно, он не сможет пройти парадным шагом – это будет смешно. Он возненавидел этот шаг по той же причине, по какой ненавидит лошадь – он не может на нее взобраться. Но физические дефекты короля не повод для того, чтобы укорачивать армию великой страны! Говорят, что гусиный шаг – это пруссачество. Чепуха! Гусь – римское животное, гуси спасли Рим».
Роста в итальянском короле Викторе-Эммануиле III было всего сто пятьдесят сантиметров, и он служил предметом насмешек для европейских карикатуристов. Но дуче не любил его за то, что король от души презирал фашистов.
Муссолини распорядился как можно торжественнее организовать ответный визит Гитлера в Италию, хотя итальянцы без особого удовольствия встречали фюрера. Владельцы магазинов отказывались выставлять в витринах его портреты. Это свидетельствовало о глубоко укоренившемся неприязненном отношении к Гитлеру.
«Учитывая, что фюрер приехал в разгар всеобщей враждебности и визит стал реальностью только волей Муссолини, Гитлер очень преуспел в расталкивании льда вокруг себя, – записал в дневнике Чиано. – Только король, как обычно, сохранил враждебное отношение и старался доказать, что фюрер в психическом и физиологическом смысле дегенерат.
Король сказал нам с дуче, что в первую ночь во дворце Гитлер потребовал женщину. Это вызвало большое беспокойство. Потом все выяснилось. Фюрер не мог заснуть, пока собственными глазами не увидит женщину, которая готовила ему постель. Это оказалось непростым делом, пока не появилась горничная и проблема не была решена.
Если это так, то это крайне интересно и загадочно. Но правда ли это? Или просто злобный навет короля, который утверждал, что Гитлер колет себе стимуляторы и наркотики?
Прощаясь с Гитлером на вокзале, дуче произнес:
– Отныне никакая сила не сможет нас разделить.
У фюрера на глаза навернулись слезы».
Но в предвоенные годы между Римом и Берлином постоянно возникали трения. Болезненной стала проблема Южного Тироля, населенного в основном немцами. До Первой мировой это была часть Австро-Венгерской империи. После войны земли передали Италии, но тирольские немцы не хотели жить под властью итальянцев.
«Долгий разговор с дуче относительно наших отношений с Германией, – записал в дневнике министр Чиано. – В Южном Тироле продолжается сепаратистская пропаганда такого рода, которую мы терпеть не можем. Тирольские немцы держатся слишком заносчиво и говорят о новых границах. Я советовал дуче поговорить об этом с фюрером. Мы можем намекнуть немцам, чтобы они забрали к себе своих соотечественников. Южный Тироль – итальянская территория. Мы не можем изменить месторасположение гор или русло рек, а люди способны передвигаться».
Дуче перезвонил зятю:
– Я сформулировал свое мнение по этому вопросу. Если немцы в Тироле поведут себя хорошо и будут законопослушными итальянскими подданными, я позволю им развивать свою культуру и язык. Если же они, напротив, надеются передвинуть границу хоть на сантиметр, они должны сознавать, что для этого им придется пройти через жестокую войну, в которой я объединю весь мир против германства. И мы сокрушим Германию как минимум на два столетия.
Итальянцы невысоко оценивали нацистских вождей. Министра иностранных дел Иоахима фон Риббентропа в Риме просто презирали.
«Вечером позвонил Риббентроп, – записал в дневнике Чиано. – Он спросил, может ли приехать в конце недели в Рим, чтобы переговорить с дуче и мной. Я ответил согласием. Что он нам привезет? Я не доверяю инициативам, исходящим от Риббентропа. Он тщеславен, поверхностен и болтлив. Дуче говорит, что Риббентроп принадлежит к тем немцам, которые являются несчастьем для своей страны. Дуче заметил: достаточно взглянуть на его череп, чтобы увидеть, как мало у него мозгов».
Когда приехал имперский руководитель союза немецкой молодежи рейхсюгендфюрер Бальдур фон Ширах, в Риме его принимали с особым почетом, поскольку Ширах одно время считался наследником Гитлера. Но за глаза над лидером гитлерюгенда откровенно издевались.
«Я был с ним очень любезен и наградил орденом, – записал в дневнике Чиано. – Похоже, какое-то время назад он обиделся за то, что получил от нас орден, который считал слишком низким для себя. Когда я поделился своими наблюдениями с дуче, он сказал:
– Разумеется, дайте ему еще один. Если хотите, отдайте ему и мои награды тоже».
Муссолини не хотел отставать от Гитлера, которого считал младшим братом по фашистскому движению. Вслед за Германией Италия вступила во Вторую мировую. Это стало катастрофой для страны. Армия Муссолини повсюду терпела поражение.
Итальянцы были бы разгромлены, если бы на помощь не пришел вермахт. Стараясь сделать приятное Гитлеру, дуче отправил итальянские дивизии воевать против Советского Союза. Они сгорели в боях. Поражения армии усугубились личной трагедией. В августе 1941 года погиб при авиакатастрофе его сын Бруно, летавший на бомбардировщике. Говорят, что Муссолини так и не оправился от смерти сына.
Но дуче не на кого было роптать, а итальянцы винили Муссолини в гибели своих детей. Он быстро терял остатки былой популярности. Утратив чувство реальности, вознамерился сокрушить и католическую церковь. Антифашисты упрекали папу римского за то, что он закрывал глаза на преступления фашистов. Дуче же раздражался, поскольку Ватикан не принимал фашистской расовой политики.
Муссолини сказал зятю, что выбросит папу римского из Рима, если тот станет противиться его политике:
