Оноре Бальзак - Кодекс порядочных людей, или О способах не попасться на удочку мошенникам

Если отчет в расходовании средств производится перед судом, противная сторона в своем прошении на имя суда оспаривает все пункты предъявленного вами счета; она либо отбрасывает их, либо преуменьшает, если речь идет о расходной части, и нередко раздувает, если речь идет о части доходной; в таком случае ваш стряпчий предъявляет встречное прошение, в котором доказывает, что все ваши пункты превосходные и точные.

Такое ответное прошение на языке Дворца правосудия именуется подпоркой, потому что оно призвано вас поддержать. Так вот, подпорка никогда не насчитывает меньше двух-трех сотен листов: ведь каждая статья достойна отдельного прошения.

Мораль: остерегайтесь выверять счета в суде.

Если вы продаете особняк с торгов, по доброй ли воле или потому, что на него наложен арест, извещение об этой продаже помещается в «Газете мелких объявлений», из расчета шесть су за строку; извещению предшествует постановление, дозволяющее продажу, а также краткое изложение причин, побуждающих вас к продаже, а также изложение некоторых сведений о продаваемом особняке, так что трехкратная публикация извещения, обязательная при продаже с торгов, обходится в немалую сумму; так вот, имейте в виду, что «Газета мелких объявлений» делится со стряпчими точно так же, как нотные торговцы делятся с музыкантами; стряпчие получают треть от стоимости объявления.

Вернемся к мелочевке. Так называют множество мелких актов, как то: повестки о вызове противной стороны в суд, официальную переписку между стряпчими, бумаги о возобновлении производства в суде, запросы о предоставлении документов, перечни вопросов, которые следует поставить перед экспертами, и проч., и проч.; всем этим умелый стряпчий шпигует всякое дело. В правильно устроенной конторе стряпчего между первым и вторым завтраком таких бумаг сочиняют франков на тридцать-сорок, не меньше; впрочем, не подлежит сомнению, что эта мелочевка — просто бледная немощь по сравнению с прошениями на имя суда, приговорами суда о продаже с долгов, наведением порядка среди кредиторов, отчетами об опеке, контрибуцией и проч.

Контрибуция — это то же наведение порядка, только применительно к мебели. Если вас берут под арест и сажают в тюрьму, то, пока вы ночуете в коридоре тюрьмы Сент-Пелажи, начинается распродажа вашей мебели, однако зачастую вырученных денег недостает на покрытие ваших долгов; вот тут и возникает необходимость навести порядок среди кредиторов, который, впрочем, есть лишь бледная копия другого, главного порядка; это все равно что миниатюра в сравнении с росписью церковного купола.

Стряпчий восстает от сна около полудня; накануне он, как правило, допоздна веселился на балу и, случается, проиграл кое-какие суммы в экарте; дождавшись его пробуждения, писцы подносят ему, точно министру, бумаги на подпись; тут и бумаги из мелочевки, и копии, и выписки; молодой стряпчий подписывает эти сотни бумаг, не читая, и восхищается своими писцами: ведь эти черти с утра уже успели сделать столько дел; впрочем, говоря по чести, гораздо больше он восхищается самим собой: ведь между писцом и стряпчим разница такая же огромная, как между солдатом и маршалом Франции.

Иные дела начинаются, развиваются и доходят до суда, клиент вносит плату, а стряпчий даже не знает его имени.

Надеюсь, вы понимаете, что теперь, после того как мы описали вам труды исполинов, мы не станем опускаться до пустяков и рассказывать о ловких проделках писцов, которые сумели заработать лишнюю монетку благодаря такой-то вакации или такой-то поездке. Тот, кто насладился зрелищем альпийских снежных вершин, не станет дивиться порции мороженого в кафе Тортони.

О парижских стряпчих можно было бы рассказать еще много интересного и даже забавного; но мы этого делать не станем, чтобы не отклоняться от темы. Довольно будет сказать, что этот цех служит опровержением священной мудрости, гласящей: «Ворон ворону глаз не выклюет».

Вы, должно быть, ждете каких-нибудь ярких афоризмов, которые стали бы для вас путеводной нитью в лабиринте, именуемом Дворцом правосудия? Не надейтесь; ибо, сказать по правде, даже стряпчий, удалившийся от дел, возникни у него нужда судиться, не способен уберечь свой кошелек от разграбления. Что делать, чтобы не платить лишнего?.. Напрасно будете вы изучать статьи закона и уловки крючкотворов; напрасно будете клеймить судебных исполнителей и «Газету мелких объявлений»; напрасно будете вникать в ход процесса, запрещать писать прошения на имя суда и призывать стряпчего сочинять бумаги стилем сухим, как солома…

Стряпчий не пошел бы на это даже ради собственного отца.

С такими требованиями вы просто не найдете ни одного стряпчего, который согласится вас защищать.

Если вы, как господин Сельв, наймете себе казенного стряпчего, он будет действовать спустя рукава и вы наверняка проиграете дело.

А если стряпчий поможет вам выиграть дело, не нажившись на вас, он навлечет на себя ненависть всех своих собратьев.

Наконец, если вы будете постоянно появляться в конторе вашего стряпчего, и ему самому, и его помощникам надоест вас видеть и они начнут вам вредить, как бы щедро вы им ни платили; пусть подобная перспектива заставит вас содрогнуться от ужаса и научит идти на уступки. Впрочем, если уж вам пришлось судиться, следите за ходом дела, знакомьтесь со всеми бумагами, вникайте в то, что делается ради вашей пользы, и своею властью запрещайте дорогостоящие прошения и бесполезные запросы; завязывайте дружбу не с владельцем конторы, а с простыми ее служащими; балуйте писцов, убеждайте их, что изучили их ремесло во всех тонкостях и не дадите себя обмануть, а свою признательность доказывайте, угощая их превосходными обедами, отменными ужинами, плотными завтраками; не жалейте ни трюфелей, ни крепких вин и не сомневайтесь: потратив таким образом триста франков, вы сэкономите тысячу экю[115]. В любом краю святые сильнее самого Господа Бога. Забудьте о короле, но заручитесь поддержкой чиновников — в этом залог успеха.

Глава вторая

1. О БИРЖЕВЫХ МАКЛЕРАХ

Биржевые маклеры, надеемся, не обидятся, что мы заговорили о них после нотариусов и стряпчих. Мы исходили не из их ловкости, а исключительно из древности профессий. В самом деле, чрезвычайная важность той роли, какую играют биржевые маклеры, была осознана лишь несколько лет назад; если в 1814 году эта должность продавалась самое большее за пятьдесят тысяч франков, нынче за нее дают миллион, причем люди, способные оценить приносимую ею прибыль, уверяют, что это совсем недорого.

Не подлежит сомнению, что порядочность достопочтенных членов этой финансовой корпорации возросла пропорционально цене должности. Конечно же, биржевой маклер 1825 года в девятнадцать раз честнее, деятельнее и умнее своего предшественника; по этой причине он орудует суммами в двадцать раз более значительными, и все, чем он владеет — дом, экипажи и страховка, — все у него взросло и увеличилось в полном соответствии с десятичной системой счисления.

Господа биржевые маклеры суть одно из тех благ цивилизации, какие мы обязаны принимать наравне с военными контрибуциями, возмещением убытка эмигрантам[116], и проч., и проч. Хотите ли вы продать акции, купить их, перевести на другое имя — в любом случае вам предстоит иметь дело с этой неизбежной свитой. Это еще полбеды; хуже другое: свита эта подобна колючим кустам, на ветвях которых бараны оставляют клочья белой шерсти; точно так же и честный рантье, имея дело с маклерами, лишается очень многого; двадцать операций с вашими ценными бумагами полностью поглотят весь доход от них.

Деятельность маклера, как и всех прочих гражданских чиновников, целиком основана на доверии. Вы вверяете в его руки немалую сумму, чтобы он купил для вас акции; не давая вам никакой расписки, он заносит полученную сумму в записную книжку; он докладывает вам: я купил по такому-то курсу, и вы обязаны верить ему на слово.

Многое могли бы мы рассказать о различных биржевых операциях, но не станем срывать покров с тайны происхождения иных колоссальных состояний, нажитых за три месяца; если мы и припоминаем кое-какие недавние банкротства и процессы, то лишь для того, чтобы подкрепить этими устрашающими примерами наш совет благосклонным читателям:

«Держитесь подальше от биржевых маклеров и никогда не играйте на бирже, если вы имеете несчастье быть рантье. Храните ценные бумаги как зеницу ока и регулярно получайте с них проценты, как бы ни грозил господин де Виллель их уменьшить».