Aлексей Буяков - Отряд Асано. Русские эмигранты в вооруженных формированиях Маньчжоу-го (1938–1945)
Не желая настраивать против себя Советский Союз, японские власти в Маньчжурии в годы войны реорганизовали, а в дальнейшем ликвидировали эмигрантские политические объединения. Первым еще в 1942 году было закрыто Монархическое объединение, в 1943 – Российский фашистский союз, функционировавший с 1941 года как общественная организация. Союз казаков на Дальнем Востоке и Дальневосточный союз военных превратились в ветеранские организации. В средствах массовой информации Маньчжоу-го практически исчезла антикоминтерновская и антисоветская риторика. С другой стороны, продолжала активно функционировать идея «общего дома», общности судеб народов Восточной Азии. К концу Тихоокеанской войны идея общности судеб народов Восточной Азии убийственно лаконично выразилась в лозунге «Жить и умереть с Японией». Лозунг имел широкое распространение в Маньчжоу-го.
Перемены, характерные для жизни русской эмигрантской общины в Маньчжоу-го, не могли не коснуться и русских воинских подразделений. Как отмечалось ранее, в 1943 году японское военное командование в Маньчжурии приняло решение о передаче всей полноты руководства русскими отрядами русским военным. Из особых разведывательно-диверсионных подразделений русские отряды должны были стать общевойсковыми подразделениями армии Маньчжоу-го. Так, отряд Асано был придан 162-му стрелковому полку армии Маньчжоу-го. Следовательно, менялись и учебные программы, в которых почти не осталось места для разведывательно-диверсионных дисциплин. Но в то же время контроль над деятельностью русских воинских отрядов сохранялся в руках Военной миссии.
В январе 1944 года русские воинские отряды, дислоцированные на станциях Сунгари-2 и Ханьдаохэцзы, были официально подчинены Военному министерству Маньчжоу-го и стали именоваться 1-м (Сунгарийским Отдельным кавалерийским) и 2-м (Ханьдаохэцзийским) русскими воинскими отрядами (РВО). В мае того же года Хайларский полицейский казачий отряд был также официально включен в состав армии Маньчжоу-го и переименован в Хайларский РВО.
Большая часть японских офицеров Сунгарийского отряда были откомандированы в другие подразделения армии Маньчжоу-го и структуры ЯВМ. В Главный штаб армии Маньчжоу-го в Синьцзин были направлены майор Томинага и капитан Хасимото, в Синьцзинскую офицерскую школу – майор Айда и капитан Ёсинари (с 1942 года – офицер ветеринарного отдела штаба отряда Асано). В распоряжение начальника 4-го военного округа Маньчжурской империи (Харбин) выбыли майор Асакура, являвшийся с августа 1943 года начальником штаба отряда Асано, вместо направленного в Синьцзинскую офицерскую школу подполковника Синода,[312] и майор Икэда. Капитан Мацура и поручик Мурата, офицеры ветеринарного отдела штаба, а также капитан Сайто, с декабря 1942 года выполнявший функции адъютанта отряда вместо переведенного в штаб Мукденского военного округа капитана Адати, были откомандированы в штаб Калганского военного округа. Капитаны Тамасита, Хиромацу и Мацусита (офицер учебного отдела штаба в 1943 году) отправились в различные воинские части армии Маньчжоу-го.
Другие офицеры продолжили службу по линии ЯВМ. В штат 3-го отдела Харбинской Военной миссии был включен капитан Идэра,[313] но уже в марте 1944 года он был в качестве начальника отделения ЯВМ переведен на станцию Сунгари-2. Вместе с ним в Военной миссии на Сунгари-2 работали капитан Такагаки, являвшийся помощником начальника отделения ЯВМ до марта 1945 года, когда был перемещен в Военную миссию Цицикара, капитаны Ямада Сёитиро (начальник ветеринарного отдела штаба отряда Асано с 1942 года), Идзима и прапорщик Яги, в прошлом командир взвода Сунгарийского отряда. Летом 1945 года начальником отделения ЯВМ на станции Сунгари-2 стал капитан Идзима.[314]
Командиром Сунгарийского Отдельного кавалерийского отряда был назначен полковник Я. Я. Смирнов, с 1936 года работавший начальником группы русских сотрудников 2-го (разведывательного) отдела Харбинской Военной миссии. По одной из версий, в 1943 году у Смирнова разгорелся конфликт с руководством ЯВМ по поводу защиты чести одного из его русских сослуживцев, и он подал прошение об увольнении.[315] Стоит отметить, что на горячий нрав Смирнова, не раз служивший причиной конфликтов, указывали многие его бывшие сослуживцы. Вместо увольнения (что было распространенной практикой) строптивому полковнику было предложено возглавить Сунгарийский РВО.
Начальниками Ханьдаохэцзийского и Хайларского отрядов остались их прежние командиры – капитаны Гукаев и Пешков.
Как и в других подразделениях армии Маньчжоу-го, при русских воинских отрядах находились японские инспекторы и советники. Советником Сунгарийского отряда являлся полковник Асано, служивший начальником 5-го отдела Харбинской Военной миссии, советником Ханьдаохэцзийского отряда – сотрудник (с ноября 1944 года – начальник) ЯВМ на станции Ханьдаохэцзы капитан Камимура, Хайларского – сотрудник Хайларской ЯВМ капитан Кубо.[316]
Учебный отряд горно-лесной полиции на станции Ханьдаохэцзы и Хайларское полицейское училище в январе 1944 года были расформированы и влиты в состав соответствующих русских воинских отрядов.
Изменение статуса РВО сделало информацию о них широкодоступной, в периодической печати появились статьи и заметки о жизни русских солдат, сопровождаемые фотоснимками. Торжественно обставлялись проводы на службу новобранцев, родители получили возможность присутствовать на церемонии присяги. Русские воинские отряды отныне позиционировались не иначе, как национальные военные подразделения, «гордость российской эмиграции», где «лучшие представители эмигрантской молодежи с честью выполняют свой почетный воинский долг».
Первые публикации о русских воинских отрядах появились в эмигрантской прессе в декабре 1943 года. Так, в связи с увольнением в резерв в конце ноября части военнослужащих, начальник Главного БРЭМ генерал-лейтенант Л. Ф. Власьевский[317] сделал в присутствии начальника Харбинской Военной миссии генерал-майора Дои официальное заявление, размещенное затем в газете «Время». В заявлении говорилось: «Государственные власти проявили акт наивысшего доверия к российской эмиграции, предоставив эмигрантской молодежи возможность получать военную подготовку, участвуя в обороне Маньчжоу-Го, и получать эту подготовку в полном соответствии с идеалами российской эмиграции. На основании этого Главное Бюро приступило к развитию Сунгарийского, Ханьдаохэцзыйского и Хайларского Русских Воинских отрядов на следующих принципах:
1. Отныне эти отряды будут являться базой воинской подготовки российской эмигрантской молодежи и воспитания ее в духе здоровых государственных начал, воинской доблести и верности своему долгу и национальным идеям.
2. Командный состав полностью формируется из российских эмигрантов.
3. Срок подготовки определен в полтора года.
4. Отличительным знаком отряда является значок установленной формы».[318]
Аналогичный по характеру материал с обращением к русским солдатам – «Гордитесь, что вы воины, будьте всегда готовы к борьбе!» – был представлен и в печатном органе Бюро эмигрантов журнале «Луч Азии».[319]
В свою очередь генерал Дои в приветственном слове к эмигрантам отмечал следующее: «Российские эмигранты, принадлежащие к семье народов Маньчжу-Ди-Го, должны также участвовать в этой Священной войне, проводя в жизнь основной принцип „делить вместе с Ниппон и Маньчжу-Ди-Го и радость, и горе, и жизнь, и смерть“».[320]
В феврале-марте 1944 года в журналах «Луч Азии» и «Рубеж» был помещен материал о торжественных проводах русских новобранцев на военную службу в РВО, состоявшихся в январе того же года в связи с очередным призывом. Теперь призывники из Харбина, с южной ветки СМЖД и юга Маньчжурии, а также частично из западных районов Северной Маньчжурии отправлялись на службу в Сунгарийский отряд. Призывники с западной линии служили в основном в Хайларском отряде, а с восточной линии – в Ханьдаохэцзийском. В отряд на станции Ханьдаохэцзы призывали в том числе и старообрядцев, несколько поселений которых располагались в этом районе.
По случаю зимних проводов 1944 года, 23 января в воскресенье, в Харбине митрополитом Мелетием был отслужен молебен в св. Благовещенском храме, на котором присутствовало руководство БРЭМ. После молебна новобранцы отправились в Коммерческое собрание, где находилось большое количество людей. Зал Коммерческого собрания был убран флагами Японии, Маньчжоу-го и российским национальным флагом, плакаты гласили: «Молодым русским воинам – общеэмигрантский привет!». С речами к новобранцам и всем присутствующим обратились генерал Власьевский и другие руководители эмигрантского Бюро, а также представительница матерей – В. И. Баранова. С ответным словом от новобранцев выступил Б. С. Цилов, сын одного из организаторов русских охранных отрядов в Маньчжоу-го, полковника С. Н. Цилова. Собрание завершилось концертом.
