Мертвых мы любим больше, чем живых - Вячеслав Вячеславович Огрызко
3.V.74. Кисловодск
Не имею здесь Вашего адреса, так что письмо пойдет на перекладных, наверно, долго.
К. С 9.
Спустя годы, в другом письме, Симонов поздравил Астафьева с Госпремией за «Царь-рыбу»:
Давно издалека люблю вас, — признался писатель, — за все, что вы пишете, и испытываю к Вам чувство уважения. С радостью прочел о премии за “Царь-рыбу”. А весь этот год в глазах и в памяти стоят прочитанные в журнале последние по времени главы Вашего поклона, для меня, пожалуй, самого дорогого из всего сделанного 10.
Астафьев и сам очень дорожил «Последним поклоном». Это, как он однажды написал Симонову, самая дорогая для него книга о самой светлой поре его жизни. Но в конце 70-х годов все его мысли были заняты книгой о критике Александре Макарове, и он просил у Симонова помощи, ведь тот очень хорошо знал Макарова еще по совместной учебе в Литинституте.
Дорогой Виктор Петрович! Спасибо Вам за дорогой для меня подарок. Буду заново подряд читать теперь читанную в разное время «кусками» Вашу книгу, которую давно и прочно люблю.
Конечно же, я и с охотою, и с большим интересом прочту Вашу книгу об Александре Николаевиче, человеке большой души и ума и не очень счастливой жизни. Знал я его с 1934 года, бывали мы с ним и ближе и дальше друг к другу и друг от друга, а в общем, наверно, я буду полезен Вам как читатель Вашей книги еще в рукописи. Все, что подумаю и что замечу, напишу Вам. Тотчас присылайте мне рукопись так, чтоб она добралась до меня не позже 18 апреля. Двадцатого я уеду подлечиться в Крым, в Гурзуф, надо подсушить легкие. Весна и зима были для меня тяжелые. Там, в Гурзуфе, сразу и сяду читать, а прочтя — напишу и пришлю, или съедемся в Москве и поговорим.
Желаю Вам всего самого лучшего 11.
Спустя полтора месяца, 18 мая 1979 года, Симонов в другом письме добавил:
Очень жаль, что обстоятельства у нас обоих складываются так в обрез. Попробую надиктовать, чтобы не ушло из памяти, хотя бы часть пришедшего в голову в связи с Вашим «Зрячим посохом». Только часть — всего заведомо не успею. Простите за такую вынужденную странноватую форму переписки. Сейчас сяду за диктофон — не судите строго — эту неправленую запись.
Ваш — Константин Симонов 12.
Кстати, я нашел в архивах расшифровку пленки с надиктованными воспоминаниями Симонова о Макарове. Но это — тема другого материала.
Впоследствии отношение Астафьева к Симонову и к некоторым его сочинениям изменилось. Что-то ему у Симонова со временем разонравилось. Но уважение к писателю у Астафьева осталось. А это самое главное.
Примечания
1 РГАЛИ, ф. 1814, оп. 9, д. 1103, л. 10.
2 РГАЛИ, ф. 1814, оп. 9, д. 1103, лл. 10 об., 11, 11 об.
3 РГАЛИ, ф. 1814, оп. 9, д. 1107, л. 1 об.
4 РГАЛИ, ф. 1814, оп. 9, д. 1107, лл. 2, 2 об.
5 РГАЛИ, ф. 1814, оп. 9, д. 1107, л. 4.
6 РГАЛИ, ф. 1814, оп. 9, д. 1103, л. 15.
7 РГАЛИ, ф. 1814, оп. 9, д. 1103, л. 12 об.
8 РГАЛИ, ф. 1814, оп. 9, д. 1103, л. 13 об.
9 РГАЛИ, ф. 1814, оп. 9, д. 78, л. 2.
10 РГАЛИ, ф. 1814, оп. 9, д. 78, л. 3.
11 РГАЛИ, ф. 1814, оп. 9, д. 78, л. 4.
12 РГАЛИ, ф. 1814, оп. 9, д. 78, л. 5.
