Валерий Осипов - Тайна сибирской платформы
Часто происходят несчастные случаи: оступится рабочий-негр и с душераздирающим криком летит вниз. Считается удачным, если он погибает один, — внизу ведь тоже сотни людей. Нередко после такого падения наверх в тех же ведрах, в которых поднимают алмазную руду, вытаскивают несколько изуродованных трупов чернокожих. Для хозяина это не представляет никакого убытка — негр здесь «стоит» дешевле метра медной проволоки. Ежедневно они целыми толпами прибывают в Кимберлей и располагаются табором вокруг шахты в ожидании, когда их за нищенскую плату в горстку гнилых бобов возьмут на работу.
Хозяин погибших рабочих подходит к табору и показывает три пальца. Это означает — нужны трое новых. Человек двадцать новичков срываются с места и наперебой начинают предлагать свои услуги. Делают они это очень наивно: бьют себя по мускулам, поднимают с земли огромные куски породы — смотри, мол, какой я сильный. Хозяин выбирает рабочих очень придирчиво, словно покупает лошадей. Потом хлопает троих по плечу и идет к вороту. Трое «счастливчиков» идут вслед за ним и занимают освободившиеся места. Через несколько минут снизу поднимают очередную партию алмазной породы, и все начинается сначала.
Вот тебе, милая Катя, описание знаменитых африканских алмазных рудников.
Начал я вести и дневник. Туда вношу научные рассуждения, которые велено мне раз в месяц отсылать в Петербург, в Географическое общество.
До свидания, Катюша, и прости меня за разлуку. Крепко целую тебя. Твой Павел Лугов…»
Дневник Павла Лугова
«Настоящим имею честь доносить Вашему превосходительству, что наблюдения, проведенные мною в городе Кейптауне, а равно по дороге от оного к городу Кимберлею, позволяют сделать вывод об имеющем место в здешних провинциях серьезном конфликте между британской державой и республикой бурских колонистов, который…»
Павел Иванович вздохнул и отложил перо в сторону. Донесение в Петербург не получалось.
Лугов встал от стола и подошел к окну. Кромешная тьма африканской ночи застилала все вокруг. Только редкие точки раскачивающихся на ветру фонарей напоминали о городе.
Павел Иванович открыл окно. Приглушенный звериный рык донесся издали. Потом послышалась мелодичная музыка и негромкое пение: в бурской колонии, расположенной на окраине города, шло богослужение.
Неожиданно где-то рядом несколько пьяных голосов заорали веселую песню. Это мистер Рей Джэкобс в компании подгулявших друзей возвращался из бара.
Под окном кто-то крепко выругался по-голландски. Лугов узнал голос Питера — молодого бурского парня, приходившего в дом мистера Джекобса к своей сестре — служанке Анне.
Павел Иванович вернулся к столу, скомкал донесение, придвинул ближе свечу и раскрыл толстую синюю клеенчатую тетрадь — свой дневник.
«…Почти невозможно представить, — быстро писал Лугов, — что маленькие прозрачно-сероватые кристаллики алмазов могут служить причиной обостряющихся с каждым днем все сильнее и сильнее англо-бурских отношений. Ключ к пониманию этого конфликта лежит в событии, происшедшем на африканском континенте почти тридцать лет назад. Как рассказывали мне очевидцы, в 1867 году некий англичанин Джон О’Релли, охотник за страусами, путешествовал в долине реки Вааль. Однажды он остановился заночевать на ферме голландского колониста Ван-Никерка. После ужина гость и хозяин сели к очагу со своими трубками. У ног папаши Ван-Никерка расположились его ребятишки. Они играли красивыми разноцветными камешками.
Один из этих камней привлек внимание О’Релли своим необычайно сильным блеском. Охотник поднял его и стал внимательно разглядывать.
— Послушайте, Ван-Никерк! — взволнованно сказал он, вынимая трубку изо рта. — Да ведь это же бриллиант!
Фермер рассмеялся.
— Можете взять его себе. Такие бриллианты кучами лежат вокруг моего дома.
Несмотря на эту шутливую реплику, О’Релли, прихватив с собой камень, в ту же ночь, не теряя ни минуты, отправился в город Кейптаун, чтобы показать находку знающим людям.
По дороге О’Релли остановился в небольшом местечке Кольсбурге, чтобы сменить лошадь. Зайдя в трактир выпить стаканчик вина, охотник увидел возле стойки своего знакомого, доктора Атерстона в компании подгулявших молодых людей.
— Хэлло, друзья! — приветствовал их О’Релли. — Пока вы тут пьянствуете, я открыл алмазные россыпи на реке Вааль.
— Не покажете ли вы нам хотя бы один алмаз, дорогой О’Релли? — улыбаясь, спросил доктор Атерстон.
— Пожалуйста, — ответил охотник и бросил на стойку взятый у фермера камень.
Несколько минут общество разглядывало находку.
— Никакой это не алмаз. Обыкновенный булыжник, — авторитетно изрек кто-то, в с общего согласия камень выбросили в окно, а его владельцу предложили выпить вместе со всеми.
Неожиданно доктор Атерстон с несвойственной для его возраста легкостью выбежал из трактира. Заинтересовавшись, О’Релли пошел за ним. Почтенный доктор, стоя на коленях перед окном, копался в пыли.
— Вот он! — радостно сказал, наконец, Атерстон, поднимаясь с земли.
Увидев О’Релли, доктор схватил охотника за руку и потащил к себе в дом. Там он закрыл дверь и опустил шторы.
— Никто из этих молодчиков ни черта не смыслит в драгоценностях! — тяжело дыша, заговорил Атерстон. — Это самый настоящий алмаз. В нем не менее двадцати пяти каратов! Я покупаю его!
…Известие о находке крупного алмаза на реке Вааль произвело сенсацию среди населения Капской колонии. Началась «алмазная лихорадка». Тысячи людей бросились в те места за наживой.
К началу 70-х годов старательскими работами были охвачены площади на сорок миль выше и ниже бывшей фермы Ван-Никерка. Но вот в самый разгар алмазного промысла на берегах Вааля вдруг пронесся слух о находке бриллиантов у озера Дютуа, на открытой равнине, милях в двадцати от реки. Принесшие этот слух рассказывали о фантастическом богатстве нового месторождения. По их словам, алмазы там можно было собирать руками прямо с земли. В доказательство они показывали горсти прекрасных крупных камней.
Палаточный городок на берегу Вааля опустел в одну ночь. Бросив все имущество, захватив только оружие и необходимые инструменты, толпа бросилась к озеру Дютуа. По дороге между обезумевшими от призрака близких богатств приискателями вспыхивали свирепые схватки. Пешие убивали конных, захватывали их повозки и, сметая все на своем пути, устремлялись вперед. Те, кто не сумел обзавестись транспортом, бегом устремлялись к озеру. Казалось, что злокачественным «алмазным микробом» заражен сам воздух на подступах к месторождению.
По свидетельствам очевидцев, двадцатимильный кусок выжженной солнцем каменистой равнины от реки Вааль до озера Дютуа напоминал поле жесточайшей битвы между двумя неприятельскими армиями. Трупы валялись чуть ли не на каждом шагу. Рядом с мертвыми лежали живые, истомленные жаждой и трудностями пути люди, которым оказалось не под силу это нечеловеческое напряжение. На них не обращали внимания. Наоборот, безжалостно добивали, если требовалось воспользоваться какой-нибудь их вещью.
В короткий срок возле озера вырос город с населением более пятидесяти тысяч человек. Алмазоносной признали площадь в двадцать три квадратных акра. Здесь быстро вырыли четыре копи — Дютуа, Олд-де-Бирс, Бельтфонтен и наиболее богатую — Кимберли.
Кимберлийская копь представляла собой отвесно уходящий вниз круглый естественный колодец, сечением в тринадцать тысяч квадратных метров. Это было первое найденное людьми коренное месторождение алмазов. До сих пор все алмазы добывались из россыпей, находящихся в речных отложениях.
Поначалу старатели, начавшие разрабатывать Кимберлийскую копь, не догадывались о том, что она примет строго цилиндрическую форму. Работы велись обыкновенным, старым способом — алмазоносную землю рыли лопатами, рыхлили и уже потом выбирали кристаллики алмазов. В дальнейшем было замечено, что больше всего алмазов встречается в центре копи. Сюда-то и были направлены главные усилия старателей.
Как только копь углубилась на несколько метров, обнаружили, что самые ценные участки, находящиеся в центре, отделены от других, победнее, как бы стеной. Порода, содержащая наибольший процент алмазов, резко отличалась от окружавшей ее почвы.
При общем возбужденном состоянии работа закипела со сказочной быстротой. Через несколько недель глубина копи достигла шестидесяти метров, и тут приискатели увидели, что находятся на дне огромной трубы.
Вынутая порода, после того как из нее выбирали все алмазы, шла в отвал. И вот здесь-то, наверху, при солнечном свете, все увидели, что эта порода имеет характерный голубой оттенок и совершенно не похожа по своей структуре на серые почвы, образовывавшие стенки колодца. Голубая алмазоносная руда, как содержимое гигантского естественного клада, была плотно набита в трубкообразную копь.
