Владимир Кузьмин - Лихославль – это город такой…
Крестьянские дети посещали школу нерегулярно, ведь лишние руки в семье всегда были нужны, это, конечно, сказывалось на качестве обучения, но писать и считать умел каждый. По уезду неграмотность детей школьного возраста составила, судя по отчетам, 4.2 процента.
Учащиеся могли пользоваться книгами и журналами осташковской библиотеки имени великой княгини Ольги Николаевны. На библиотеку в Осташкове тратилось до 100 рублей в год.
Традиционными в России были жертвования на содержание школ, больниц, «убогих ломов». Многочисленные дары получала осташковская школа от К. В. Мошнина и его семьи5.
Годы перед бурей. Лихославль в 1912 году
Кажется, что нет ничего скучнее в истории всякого государства, чем сухой язык цифр, язык статистики. Но уходящее время изменяет все на своем пути, и молчащие цифры расскажут еще о многом.
Местные краеведы уже не раз обращались за информацией к «Протоколам и постановлениям Новоторжского уездного земского собрания 1912 и 1913 гг.», которые были изданы в торжокской типографии Н. В Будакова в 1914 году. Но часть довольно интересных фактов объемного, в семьсот страниц, тома так и осталась невостребованной на страницах, на которых видны следы подчеркиваний строк, рассказывающих о жизни нашего города. Видно, что с карандашом в руке читал этот том уже не один человек в разные времена.
Чувствуется и тенденциозный характер этих отметок. Внимание его прежних читателей привлекали прежде всего отказы на различные прошения крестьян, учителей и прочие строки под грифом «отказать». То есть наиболее объективная картина жизни Лихославля в тот славный год начала века, когда Россия но основным показателям вышла в ведущие державы мира, так до сих пор и неизвестна лихославльцам. Единственная возможность исправить положение – это рассказать обо всем сообщавшемся в книге (и не только) без всяких пристрастий, что я и попытаюсь сделать.
Председателем уездного дворянства в те голы уже второй четырехлетий срок был Константин Владимирович Мошнин, лихославльский дворянин. Именно он, члены его семьи, прислуга да несколько крестьянских семей могли сказать о себе: «Мы – лихославльцы!» Потому как именно имение Мошнина (нынешняя территория льнозавода) официально называлось Лихославлем. Мошнин часто уезжал в Торжок, на заседания Думы, и за хозяйку в имении оставалась Софья Николаевна, его супруга. У Мошнина было двое детей (сын и дочь) в доме проживала престарелая мать Мошнина. Барин пропадал в Торжке месяцами, да и хозяйства большого в имении не было. Мошнину принадлежали земли деревни Старо Карельское по другую сторону железной дороги. Мошнин развивал сельское хозяйство с использованием техники – жаток, металлических сеялок и плугов. Сельское хозяйство оставалось прибыльной и основной отраслью российской экономики. В 1912 году члены Думы в Торжке заслушали доклад А. И. Мартьянова «О мероприятиях по культуре кормовых растений». Луговые опыты с минеральными удобрениями проводились недалеко от Калашникова в д. Селище Хвошня. В результате опытов экспериментаторы пришли к выводу, что наибольший доход дают делянки, удобренные калийной солью, «минеральные удобрения, таким образом, окупают себя, сверх того дают некоторую прибыль» Кроме того, в 1912 году в Торжке с 13 по 15 мая проходила первая выставка животноводства, где был представлены более 130 экспонатов. Среди них вне конкурса выставлялись фазаны из имения К. В. Мошнина. На конкурсе были также показаны «препараты» единственного в уезде «Метеорологического кабинета при ст. Лихославль». Выставочный комитет, которым руководил Мошнин, ознакомившись с грудами «Метеорологического кабинета», наградил его руководителя Ивана Степановича Григорьева двадцатью рублями и похвальным отзывом Новоторжского земства.
На заседаниях Думы рассматривались все вопросы, связанные с системой коммуникаций. Дороги с каждым годом становились лучше. Так, в 1912 году на станции Лихославль и в поселке Осташково были обустроены полотно и мостовая (булыжная) в самом поселке на 31 версты и на 37 верст по селу Кава, на что затрачено 2213 рублей, тогда же экстренно ремонтировался мост через Каву. На жереховской дороге было завершено устройство полотна и гравийной засыпки между деревнями Челновка и Лисьи Горы, было также сменено деревянное верхнее строение на мостике у деревни Челновка на одну версту. Следы той самой старинной мостовой кое-где еще сохранились в нашем городе, например, старая дорога до Лочкинской больницы, бывшего помещичьего имения, или заросшая лесом булыжная дорога от деревни Лисьи Горы до станции Шлюз.
Однако сессия отказалась от присоединения Лихославля к телефонной станции уезда, мотивировав отказ тем, что иметь телефон в одном Лихославле «бесцельно».
В 1911 году по решению губернского Земского Собрания в мае землемер Андреев составлял план Осташкова, на что было истрачено 800 рублей и сверх того непредвиденных расходов 161 рубль из-за чего затянулась тяжба с ходатайством о возврате непредвиденной суммы.
Интересно, что в 1912 году из-за почти завершившегося слияния села Осташкове и ст. Лихославль возникло множество проблем с выплатой их жителям государственных налогов, так как налоги с деревенских построек были значительно ниже налогов с построек станционных. Разгорелась дискуссия о том, где провести границу между станцией и селом. О переоценке своих домов просили Думу жители города М. П. Варфоломеев, И. П. Новиков, Я. И. Иванов и крестьянка Матрена Ефимова. Все прошения, кроме прошения Дмитрия Антонова, были отклонены.
Все это решалось в центральных органах, а в самом Лихославле существовало что-то вроде маленькой станционной «думы», члены которой избирались Новоторжской Думой Этот орган назывался Раскладочным присутствием. Членами Осташковского присутствия на новый четырехлетий срок были избраны купцы Шалыгин, Галузин, Каравашкин, Платонов, а также мещанин Семенов и крестьянин Гордеев. Присутствие занимались контролем над использованием сумм, выделенных на финансирование, например, двухклассною училища, земской школы, библиотеки имени Великой княгини Ольги Николаевны. Присутствием контролировались работа, открытие и прекращение деятельности торгово-промышленных заведений.
Жизнь шла своим чередом и не без печали. У купца А. Н. Юрасова сгорел «прес. сарай», такая же беда у крестьянина Семена Иванова, зато мещанка Любимова открыла новую лавку.
В округе Лихославля работали две больницы, Лочкинская и Жереховская – старейшая больница уезда. Всего число посещений Лочкинской больницы составляло до 27 тысяч человек в год. Жереховской – 21 тысячи. В 1912 году Жереховскую больницу покинула одна из старейших работников Новоторжского земства, фельдшер Е. И. Козьминых, прослужившая в Жерехове более пятнадцати лет. Тогда же в Жерехово приглашался второй врач, потому как по числу обслуживаемых жителей больница занимала второе место в уезде после Торжокской.
Большая часть информации о народном образовании, помещенной в отчетах Думы, уже встречалась на страницах газеты «За коммунизм» и «Наша жизнь». Однако за ее страницами остался такой интересный факт: в 1912 году К. В. Мошнин на собственные деньги свозил учеников Осташковской школы на экскурсию в Москву. Это был своеобразный подарок школе перед расставанием: в 1913 году попечителем школы становилась его супруга Софья Николаевна Мошнина.
1911, 1912, 1913 – годы затишья перед большой бурей: Первой мировой войной, октябрьским переворотом.
В 1918 году Мошнины бежали после появления в городе эмиссаров «новой власти» Первым ночью уехал сын, потом под утро родители с дочерью и немкой-гувернанткой. Старая мать Мошнина, которая могла передвигаться только в кресле, осталась здесь с экономной барина Анной Ефимовной. Некоторое время она и барыня жили в Старо Карельском. Анна Ефимовна работала сиделкой в Лочкино, чем и кормилась вместе со старой барыней, которая долго не протянула и вскоре умерла. Ключи от имения и амбаров были оставлены Мошниным его экономке, у которой их отобрали на следующий день после побега барина.
Вскоре в имении появились новые хозяева. Около тридцати коммунаров начинали строить новую жизнь и заселили бывшее имение, а там и полы дубовые, и печи изразцовые, и сад, и бассейн, и недалеко бетонированная купальня. Только почему то сейчас ничего, кроме стен, не осталось6.
Как Матренина семья «колхозу вредила». Из колхозной жизни начала 1930-х годов
В летнюю экспедицию в лихославльский музей попал ряд документов о ходе коллективизации на территории современного Лихославльского района. Они рассказывают о судьбе крестьянки Матрены Смирновой, жительницы д. Гаврилково, чье хозяйство по воле уполномоченного Толмачевского РИКа т. Соколова и представителя Назаровской партийной ячейки т. Родионова было определено как кулацкое, индивидуально обложенное. А так как налоги оплатить Матрена не могла, имущество ее изъяли. Только жители Гаврилково были о Матрене и ее хозяйстве совсем иного мнения. Несколько месяцев продолжалась тяжба с просьбой снять с нее индивидуальное обложение. Матрена скрыла от колхоза ульи, за что и была исключена решением уполномоченного, с чем другие колхозники долгое время не соглашались и на собраниях актива колхоза имени 12 Октября долгое время подтверждали членство Матрены в коллективной хозяйстве. Так, Козьмин Сергей Иванович говорил: «…от нея мы никакого вреда не имели, хозяйство ея середняцкое, никогда ничем не занималась, дети находятся в рядах Красной Армии, что индивидуальное ея обложение неправильное». Требовал колхоз освободить «гражданку Смирнову из-под стражи и снять с нея индивидуальное обложение путем расследования дела по существу взятой гражданки неправильно», про сил «освободить сегодня же и дело расследовать срочно», «к сему подписуемся неграмотные».
