Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №3 за 2004 год

В этот раз мне повезло – я застал Долину зимой, после дождя, с облачным небом, мягким солнцем и легким ветерком, не несущим ни пыли, ни раздражающей сухости. Въехав в заповедник с юга, из близлежащего Лас-Вегаса, я миновал щебнистую пустыню и остановился около самой низкой точки Западного полушария, лежащей на 86 м ниже уровня моря, в местности под названием Бэдуотер (Плохая Вода).

Через 20 минут ходьбы меня окружили бесконечные белые поля соляных многогранников – такыров, естественных образований, формирующихся при высыхании соляных озер. Два года назад путь сюда занял 3 изнурительных дня по однообразной щебнистой пустыне, и место это тогда казалось мистическим – с силуэтами человечков на горизонте и уходящими к подножию гор соляными многогранниками. Такыры, правда, были тогда не такими ослепительными – их покрывал слой пыли и глины, скопившийся за долгий засушливый сезон. Время от времени встречались соленые родники. Пить из них невозможно, даже если ты изнываешь от жажды – настолько солена изумрудно-кристальная жидкость, текущая из этих источников.

Еще полчаса на север – и я оказался на краю Дьявольского Поля для Гольфа – места необычного, немного опасного для пешехода и смертельного для автомобилей. Окаменевшая соль, изъеденная в течение многих лет дождями и ветром, смешанная с глиной и спекшаяся на солнце в стеклоподобную массу, состоящую из острых соляных пиков, покрывала этот участок долины коричневатым месивом, издали напоминающим вспаханное поле. Если по такому соляному пику сильно ударить молотком или ножом, то кусок откалывается со звуком разбитого стекла. Споткнуться здесь ничего не стоит, а падения в подобном месте очень неприятны, поскольку чреваты сильными порезами и синяками, и болят эти порезы нещадно – соль. За день пешего маршрута через Поле в мой прошлый визит подошвы прочных походных ботинок пришли практически в полную негодность.

Проехав еще немного на северо-запад, вдоль очень темных соленых ручьев, берега которых сияли на солнце белоснежными кристаллами соли, мимо местного «оазиса» – поселения Фернис-Крик, я оказался в одном из самых примечательных мест Долины – среди песчаных дюн. Вечером на фоне фиолетовых от заката гор дюны выглядели особенно величественно, создавая непередаваемое ощущение первозданности и покоя.

Ранним холодным утром следующего дня я перебрался на западные склоны Долины, к подножию пика Телескоп – самой высокой точке этих мест. Здесь, в скалистом каньоне Уайлдроуз, расположены килны – 10 огромных, высотой с трехэтажный дом, конусообразных древних печей для изготовления древесного угля. В XIX веке европейские поселенцы занимались рубкой леса в высокогорьях вокруг Долины и производством древесного угля для плавки серебряной и свинцовой руды. Килны проработали только год и были закрыты в связи с низким качеством руды и тяжелыми условиями существования в отдаленном горном лагере лесорубов.

Почти на самой северной оконечности Долины, в 140 километрах к северу от килнов, лежат черные шлаковые поля вулканического кратера Убехебе. Название это на языке местных индейцев – шошонов – означает «Большая корзина». Несмотря на солидный возраст кратера, исчисляющийся 3 тысячами лет, почвенный покров на шлаках все еще тонок, прерывист и скуден. Отдельные стебли и кустики видны там и сям в кратере, но в целом он представляет почти безжизненную пустыню. Идущая на юг от кратера Убехебе каменистая грунтовая дорога заканчивается через 40 км в небольшой долине Рэйстрек, сжатой горами Коттонвуд и хребтом Ласт-Чанс (Последний Шанс). Здесь находится, пожалуй, самое необычное, что можно встретить в национальном парке Долина Смерти, – скользящие камни. В этом загадочном месте на чрезвычайно плоской, ровной глиняной равнине разбросаны так называемые «самодвижущиеся» камни. Последние 50 лет исследований дали мало в плане объяснения того, как сотни камней, от мелких до весьма увесистых, могут двигаться в разные стороны, оставляя за собой грязевую борозду, поворачивая, пересекая свой собственный след, иногда в одиночку, а иногда группами. Выдвигались разные гипотезы о природе этого феномена: камни скользят по тонкой корочке льда, которая нередко формируется на поверхности равнины; их перемещает ветер, когда равнина определенным образом увлажнена, и тому подобное. Но ни одна из них пока не доказана. Новое исследование, начатое в 1996 году с использованием спутникового слежения, возможно, поможет разрешить эту загадку.

Чтобы выбраться отсюда, приходится вернуться к кратеру Убехебе, а там – короткий переезд вверх по шоссе к северо-востоку – и я в настоящем оазисе. В самой северной части Долины, в горном ущелье, располагается роскошный замок-усадьба, построенный в испанском стиле в начале XX века страховым магнатом из Чикаго Альбертом Джонсоном. Усадьба окружена зелеными, сочными рощами и лужайками, которые на фоне суровой природы этих мест выглядят совершенно фантастически.

Любопытна история, связанная с этой усадьбой. Видавший виды старатель по прозвищу Скотти Пустынная Крыса, работавший ковбоем в гастрольном шоу о Диком Западе, организованном легендарным истребителем бизонов Баффало Биллом, а затем поселившийся в Долине, убедил нескольких бизнесменов вложить большие деньги в развитие якобы золотоносной шахты в Долине Смерти. На самом деле никакого золота в Долине не было, а деньги Скотти попросту прокутил. Однако приехавший в Долину с инспекцией Альберт Джонсон не только не посадил Скотти в каталажку, но, влюбившись в здешние красоты и даже поправив самочувствие в ее сухом и здоровом климате, сдружился с мошенником и разрешил ему жить в своей новой летней усадьбе. Скотти, не изменяя себе, рассказывал всем, что усадьба принадлежит ему и построена она на деньги, которые принесла его золотоносная шахта. Альберт не противился причудам друга, да и история звучала так убедительно, что и поныне, уже совершенно официально, усадьба называется Замок Скотти.

Здесь мне предстояло расстаться с Долиной. Мой путь лежал на восток через пустыню Мохаве к Лас-Вегасу, а оттуда – через высотную плотину Гувера на реке Колорадо к каменистым плато штата Нью-Мексико. Обернувшись и бросив последний взгляд назад, я с сожалением сказал: «Прощай, Долина Смерти».

Георгий Бурба / Фото автора

Медпрактикум: Печать судьбы

Понимание того, что все мы – разные, приходит к нам детстве. И еще не зная значения слова «характер», мы делим своих знакомых на злых, веселых, и грустных, любимых и не очень. Позднее, во взрослой жизни, мы стараемся избегать людей с «тяжелым»характером и, напротив, приближаем к себе тех, с которыми нам легко, приятно и интересно. Так практически на подсознательном уровне мы огораживаем, а иногда и «чистим» пространство вокруг себя, зачастую и не задумываясь над тем, что же именно привлекло или насторожило нас в том или другом человеке.

Современная психология предполагает, что первые попытки исследовать характер человека, классифицировать его по признакам были предприняты более 4 тысяч лет назад древними авестийцами. Многим позже, 2,5 тысячи лет назад, Гиппократ, ведя наблюдения за пациентами, начал разделять их по темпераментам и стал основоположником классификации, которой пользуются и по сей день. Он пришел к выводу, что в человеческом организме смешиваются четыре влаги: кровь – теплое начало, слизь – холодное начало, черная желчь – влажное начало и желтая желчь – сухое начало. В зависимости от преобладания какого-либо начала складываются и особенности человека. Спустя 5 веков его последователь Клавдий Гален описал типологию темпераментов, названия которых берутся от греко-латинских корней: флегматик («флегма» – слизь), холерик («хойле» – желчь), меланхолик («мелане хойле» – черная желчь) и сангвиник («сангис» – кровь). Эти названия сохранились и в современном языке.

Для сангвиника характерными являются высокая нервно-психическая активность, разнообразие и богатство мимики и движений, эмоциональность и впечатлительность. Эмоциональные переживания сангвиника неглубоки, а его подвижность часто мешает сосредоточенности. Холерику также свойственны высокая нервно-психическая активность и энергия действий, но при этом – резкость и стремительность движений, сила, импульсивность и яркая выраженность эмоциональных переживаний.

Флегматик характеризуется низким уровнем активности поведения и трудностью переключения, медлительностью и спокойствием действий, мимики и речи, ровностью, постоянством и глубиной чувств и настроений.

Меланхолика отличают сдержанность и приглушенность речи, глубина и устойчивость чувств при слабом их выражении с преобладанием отрицательных эмоций. Ему свойственны эмоциональная ранимость и некоторая замкнутость.