Владимир Шигин - Морские драмы Второй мировой
Над кораблем поднялся черный столб дыма. Когда он рассеялся, то увидели, что первая труба легла поперек корабля и свешивалась на правый борт, появился и увеличивался дифферент на нос, крен на правый борт — 5°. Сбросило за борт 37-миллиметровый автомат с правого борта. Возникло несколько очагов пожара. От стрельбы и разрывов бомб нельзя было понять, где что происходит, связь с постами частично нарушилась, первое время докладов с них не поступало. Но вскоре сообщили, что носовые котельные отделения разрушены, затоплены, как и носовое машинное отделение. Из-за неисправности вспомогательных механизмов пришлось остановить кормовой турбозубчатый агрегат, корабль остался без движения.
Таким образом, в результате попадания трех бомб корабль лишился носового эшелона, потерян значительный запас плавучести, так как затоплены два котельных и одно машинное отделение, принято около 1145 тонн воды, запас плавучести остался около 500 тонн. Крен на правый борт достигал 9 градусов, дифферент на нос — около 3 метров. От палубы полубака до воды оставалось не более 1 метра, осадка носом 7,43 метра, кормой 4,82 метра (исходная средняя 4,1 метра), метацентрическая высота уменьшилась до 0,95 метра (при начальной высоте 1,19 метра).
Командир корабля вызвал на мостик командира БЧ-5 для доклада о состоянии корабля, но инженер-капитан-лейтенант Н.И. Куцевалов был тяжело ранен, его обязанности принял инженер-механик дивизиона инженер-капитан 3 ранга Г.А. Вуцкий, который доложил командиру о запасе плавучести и принимаемых мерах для введения в действие кормового эшелона.
Командир направил в штаб флота донесение о налете авиации и полученных повреждениях. Личный состав продолжил борьбу за живучесть корабля. Восстановили энергопитание, удалось поднять до рабочего давление в пожарной магистрали, для чего трюмному машинисту П.П. Резниченко пришлось несколько раз нырять в затопленное носовое машинное отделение, чтобы перекрыть нужный клапан и отключить поврежденный участок пожарной магистрали.
В результате всех принятых мер удалось зафиксировать корабль с креном на правый борт и с дифферентом на нос, распространение воды было приостановлено. Дымовую трубу, создающую крен на правый борт, отрезать было нечем, 3-е котельное отделение (на корабле три котла) пока в строй не было введено, хода корабль не имел.
По приказанию командира отряда в 9 часов 25 минут к лидеру подошел эсминец “Способный” для взятия на буксир за корму. “Беспощадный” в это время ходил вокруг в охранении. Подача буксира, к сожалению, затянулась, концы рвались, приходилось заводить новые. Буксировка длилась около часа со скоростью 6–7 узлов…»
В отчетах об этом бое значится, что истребители прикрытия сбили один Ю-87 и один Ме-109, однако из-за своей малочисленности отразить атаку бомбардировщиков противника не смогли. Откуда в отчетах об этой атаке появился сбитый «мессершмитт», непонятно, ведь, согласно тем же документам, пикировщики прикрывали только два «фокке-вульфа».
Из журнала боевых действий оперативного дежурного штаба Черноморского флота: «08 ч. — 08 ч. 50 мин. Произведена смена барражирующих самолетов-истребителей. Над кораблями находилось звено “Киттихауков”, когда в 08 ч. 30 мин. появились 8 Ю-87 под прикрытием 2 МЕ-109 и 2 ФВ-190 и начали атаки на корабли (1 бомба с попаданием в ЛД “Харьков”). В результате произошедшего воздушного боя были сбиты 1 МЕ-109 и 1 Ю-87».
Однако в истории первой атаки немецких самолетов есть еще один темный момент. Из рукописного очерка истории эскадры ЧФ: «Капитан 2 ранга Негода приказал командиру “Способного” подобрать из воды двух немецких летчиков, опустившихся на парашютах. На это было затрачено 20 минут, после чего корабли легли на курс отхода и стали развивать ход до 28 узлов. Эти действия отвлекли внимание личного состава, и наблюдение за воздухом было ослаблено (!). В этот момент корабли были атакованы 12 самолетами противника. В 8 часов 39 минут из-под солнца появились 8 пикировщиков Ю-87, которые атаковали лидер “Харьков”, находившийся на пониженной скорости и прямом курсе, сразу же добились попадания в него 3-х бомб. Наблюдение на лидере было ослаблено (!), самолеты врага были замечены, когда они уже вошли в пике, огонь был открыт с опозданием и неорганизованно (!)».
Буквально в одном абзаце трижды утверждается о неудовлетворительной организации службы наблюдения за воздушной обстановкой на «Харькове» и о неудовлетворительной организации зенитного огня на лидере. И это в момент ежеминутного ожидания появления немецких пикировщиков! Что же отвлекло наблюдателей и зенитчиков «Харькова» от исполнения ими своих прямых обязанностей? В рукописи однозначно говорится, что подъем немецких летчиков из воды. Получается, что матросы верхних постов лидера побросали свои боевые посты и побежали смотреть, как будут вытаскивать из воды, а потом расстреливать немцев? Создается впечатление, что командир «Способного» капитан 3-го ранга Горшенин не просто организовал расстрел пленных немцев на юте, но превратил эту совершенно ненужную процедуру в настоящее шоу для всех экипажей кораблей, которые собрались смотреть на столь необычное зрелище, ослабив при этом внимание за воздушной обстановкой. По-другому объяснить цитату из очерка истории эскадры ЧФ нельзя. В связи с этим несколько иную окраску принимает доклад Негоды о «роковой» задержке с поднятием немцев из воды на 5,15 и даже 20 минут. В разных источниках время подъема описывается по-разному. Возможно, что в одном случае имеется в виду время фактического поднятия немцев из воды, а в других — время ушедшее на их допрос и расстрел. Совершенно очевидно, что ни 5, ни 15, ни даже 20 минут не могли иметь решающего значения для дальности полета Ю-87. Если уж кого и винить в этом, то только штаб ЧФ, который сознательно спланировал отход кораблей от Крыма на светлое время суток, где 5—20 минут уже не играли никакой решающей роли.
Роковая ошибка в истории с «Гамбургом-140» крылась совсем в другом. Именно потому, что все сигнальщики и артиллеристы (надо понимать, с разрешения командиров кораблей!) наблюдали, как вытаскивают, а потом и расстреливают немцев, за воздухом никто практически не наблюдал. Вследствие этого внезапно атаковавшие со стороны солнца немецкие пикировщики были замечены только в самый последний момент и смогли поразить «Харьков» в первой же атаке. Так состоялась прелюдия к трагедии.
Получив доклад от командира «Харькова» о характере полученных повреждений, Негода приказал «Способному» взять на буксир лидер и, не теряй времени, продолжить отход.
Из журнала боевых действий оперативного дежурного штаба Черноморского флота: «08 ч. 39 мин. ЛД “Харьков” получил прямое попадание бомбы, в результате которого сбита передняя труба и потерян ход До 09 ч. 25 мин. ЭМЭМ оказывали помощь ЛД “Харьков”, ЭМ “Способный” взял его на буксир».
«Способный» начал маневрировать и подходить к «Харькову» левым бортом, чтобы буксировать лидер лагом Буксируя лидер, «Способный» шел курсом 91°, имея ход 6 узлов. Корабли находились в 90 милях от Кавказского побережья. В штаб флота была передана радиограмма о повреждении лидера с просьбой усилить истребительное прикрытие.
Из журнала боевых действий оперативного дежурного штаба Черноморского флота: «09 ч. 34 мин. Были получены первые сигналы от к. 2 р. Негоды об оказании помощи и об усилении истребительного прикрытия. К 10 ч 00 мин. число барражирующих самолетов доведено до 9 и в дальнейшем увеличивалось».
К 10 часам в прикрытие кораблей отряда вступило еще 9 наших самолетов-истребителей. Из этою следует, что к 10 часам утра корабли вышли на рубеж прикрытия их истребителями типа ЛАГГ-3 и Як-1.
Первый акт трагедии был сыгран, и всем было очевидно, что это только начало. Вцепившись в наши корабли и почуяв первый запах крови, немцы еще вернутся.
ВТОРАЯ АТАКА. «БЕСПОЩАДНЫЙ» ТЕРЯЕТ ХОД
Каждая пройденная теперь миля, каждая выигранная у судьбы минута были теперь для команд кораблей лучшей наградой. Но неотвратимое наступило. В 11 часов 50 минут (в 12 часов 00 минут, согласно политдонесению) была обнаружена новая группа самолетов противника — полтора десятка Ю-87 Согласно политдонесению, самолетов в этом налете было девять. Возможно, что 9 было именно Ю-87, которые прикрывали 6 истребителей.
Немецкие пикировщики снова выходили в атаку на корабли из-под солнца. Один из самолетов (по другим данным, их было два) отделился от основной группы и устремился в атаку на буксировавший «Харьков» эсминец «Способный». Остальные, выстроившись, тем временем цепочкой пошли в атаку на «Беспощадный». Зависая в нижней точке пике, каждый из бомбардировщиков сбрасывал на эсминец по три фугасные бомбы.
Находившийся на мостике «Беспощадного» капитан 2-го ранга Негода приказал стоявшему рядом Пархоменко увеличить ход до предельного и уклоняться изменением курса и реверсом машин.
