Густав Шпет - Комментарий к роману Чарльза Диккенса «Посмертные записки Пиквикского клуба»
Оставляя в стороне всякого рода исключения и исторические противоречия, в определении английского города можно исходить из противопоставления его, с одной стороны, графству (county, или устарелое shire, сохранившееся в сложных названиях, как Бедфордшир, Дербишир и т. п.), которое делится на приходы и города (со своими приходами), а с другой стороны — селу. Приходы, вообще говоря, составляют самостоятельные административные единицы и могут, смотря по местным условиям, делиться на более мелкие части или, наоборот, объединяться. Что касается противопоставления города селу, то в общепринятом и ходячем смысле селом называют небольшую совокупность домов или дворов, у которых есть своя церковь, но нет рынка и которые населены преимущественно фермерами и работниками. Город (town) — сравнительно большое поселение, со смешанным населением, и имеет, кроме церкви (или церквей), также постоянный рынок. Город как town, будучи названием города вообще, в более узком смысле, может противопоставляться городу- боро (ст.-англ. burg — укрепленное место, город, ср. нем. Burg) и городу-сити (лат. civitas, ср. франц. cité).
Боро (borough) определяется обычно по двум признакам: во-первых, это город корпоративный, то есть имеющий корпорацию (см. ниже), но не сити, и, во-вторых, это город, имеющий парламентское представительство: хотя по последнему признаку (в особенности до парламентской реформы 1832 г.) небольшое поселение, не имеющее своей церкви, также называлось боро. Наконец, сити (city) есть также корпоративный город, то есть боро, который является или был когда-то местопребыванием епископа или главным городом его епархии. Проживание в сити считается в некотором роде почетным, и, например, в парламентских списках представители сити (citizens) перечисляются раньше, чем представители боро (burgesses), хотя по представительству в парламенте первые никаких преимуществ перед вторыми не имеют. Поэтому, с точки зрения парламентского представительства, сити есть боро, не противопоставляется последнему, и его отличительным признаком также становится корпоративность. После муниципальной реформы 1835 г. вводится новое понятие муниципального боро, и таким образом укореняется новое разделение: парламентские боро посылают независимо от графств своих представителей в парламент, но в других отношениях входят в состав графства и подчиняются его управлению; муниципальные боро управляются самостоятельно, имеют некоторые свои судебные власти, в апелляционном порядке, впрочем, подчиненные власти графства, и в парламенте представлены соединенно со своим графством; парламентско-муниципальные боро имеют самостоятельное управление и собственных представителей в парламенте, лишь в судебном отношении подчиняясь высшим инстанциям графства; наконец, есть несколько городов, ни в чем не зависимых от графства, так как они сами приравниваются к последним и называются корпоративными графствами.
Корпорацией, по английским понятиям, является совокупность физических лиц, действующих, в силу постановления государственной власти или закона, как одно юридическое лицо. Корпорация может быть воплощена в коллективе, в который одновременно входит группа лиц и который не теряет своей природы одного юридического целого от перемен, происходящих в его составе; или корпорацию воплощает каждый данный момент только одно лицо, входящее в корпоративную совокупность в порядке преемственности, как например, король, епископ. Уже во времена нормандского владычества (XII в.) короли и графы стали выдавать некоторым городам, на известных материальных условиях, льготные грамоты (хартии), предоставлявшие им право избрания должностных лиц и некоторое, хотя и ограниченное, право собственного суда. В дальнейшем опыт корпоративного устройства некоторых церковных учреждений, в частности университетов также был перенесен на некоторые города. В первой половине XVI века король выдавал уже специальные корпоративные грамоты (хартии), которым предоставлял городам права юридического лица, не заботясь о каком бы то ни было единообразии (например, право выбора должностных лиц не всегда связывалось с правом выбора парламентских представителей), — откуда и проистекла та неупорядоченность в административной организации английских городов, о которой упомянуто выше.
Получение корпоративной хартии означало для города, что его административная и судебная организация в большей или меньшей степени становилась независимой от графства, но внутри города все горожане, платившие городские налоги, пользовались одинаковыми правами и одинаково участвовали в выборах городского управления. Вскоре, однако, права, связанные с принадлежностью к корпорации, стали достоянием отдельных групп и партий более зажиточных слоев городского населения, так что фактически корпорация иногда ограничивалась лишь узким кругом лиц, занимавших городские должности или извлекавших непосредственную выгоду из принадлежности к господствующей партии. Правительство не только не противилось этому, поскольку такой порядок был ему политически выгоден, обеспечивая, например, избрание в парламент нужных ему лиц, но, напротив, подтверждением прежних, действительных или мнимых, привилегий или дарованием новых хартий еще более способствовало закреплению корпоративных прав за ограниченным составом граждан. В итоге, когда парламентская комиссия перед проведением билля о муниципальной реформе (ч. 25) обследовала около двухсот пятидесяти городов, она нашла необыкновенное разнообразие в устройстве городских управлений, основой которых были полторы тысячи хартий, более семисот местных законов и полная пестрота обычаев, но вместе с тем и большое однообразие в характере и способах злоупотреблений корпоративными правами. Полноправными гражданами считались далеко не все граждане (burgesses — в боро, и citizens — в сити), а лишь ограниченный круг так называемых фрименов.
Фримены (freemen) — первоначально свободные, не рабы, оставались только в городах и были своего рода почетными и привилегированными гражданами, в руках которых сосредоточивались корпоративные права и за которыми с течением времени утвердился ряд привилегий. Это положение приобреталось путем наследования, а также путем покупки, семилетнего ученичества и другими путями, но когда при тех или иных обстоятельствах какой-нибудь корпорации нужно было пополнить ряды фрименов или проредить существующие, она находила для этого средства, пусть даже не предусмотренные законом или обычаем. Городское управление сосредоточилось в руках ограниченной числа лиц, которые вели дела келейно, ни перед кем не отчитываясь, создавая синекуры, производя бесполезные расходы, обременяя город долгами и нередко находясь в полной зависимости от покровительствовавшего городу земельного магната, то есть в конце концов уничтожая то, ради чего города когда-то добивались корпоративного устройства. Как было указано (ч. 25), уже парламентская реформа задевала традиционный городской уклад, а последующая муниципальная реформа, вводя сравнительно единообразный порядок управления, в принципе возвращала города гражданам — в прежнем историческом смысле налогоспособных горожан.
Благодаря обеим этим реформам реально-политическое различие между гражданами вообще и фрименами стиралось, но благодаря некоторые особенностям соответствующих законов юридическое определение их различия только подчеркивалось. Дело в том, что некоторые прежние привилегии фрименов за ними сохранялись, и сохранялось право подавать голос при парламентских выборах даже в том случае, когда фримена нельзя было подвести под новое цензовое определение политически полноправного гражданина. Таким образом, в каждом городе составлялись городским секретарем отдельные списки горожан, права которых определялись как права фрименов, исторически приобретенные: фрименский реестр, и списки граждан по новому определению закона о выборах: реестр гражданский. Вот почему при всей бедности и формализме описания Магльтона у Диккенса одно это близкое соседство наименований — «граждане и фримены» (гл. 6, VII) — вызывает вопрос: к какому же, собственно, историческому моменту надо приурочить посещение этого города мистером Пиквиком?..
ЧАСТЬ 34
Полиция
Организация административной охраны феодальной собственности, достаточная во времена господства последней, оказалась бессильной перед фактами «нарушения порядка», вызванными новыми условиями жизни в промышленных городах. Нарушения уличного порядка, покушения на кошелек и жизнь мирных горожан, наконец непрекращающиеся волнения городской бедноты требовали новых форм и новой организации охраны. Еще до проведения реформы парламента и до реорганизации муниципального управления торийское правительство было вынуждено принять меры для обеспечения спокойствия городской улицы.
