Манфред Кох-Хиллебрехт - Homo Гитлер: психограмма диктатора
Незадолго перед казнью Риббентроп признавался: «Дело в том, что я, несмотря на нашу длительную совместную работу, остался так же далек от фюрера, как и в день нашего знакомства». Адъютант фюрера Хосбах писал, что хотя он ежедневно общался с Гитлером, но так и не смог установить с ним простые человеческие отношения.[109] Уже находясь в камере, 10 ноября 1946 года генерал-полковник Йодль спрашивал себя, как он должен относиться к человеку, «во имя которого я в течение долгих лет вел столь тяжелую и самоотверженную борьбу… Я и сегодня не знаю, во что он верил, о чем думал и чего хотел».[110] Оглядываясь назад, фельдмаршал фон Манштейн писал: «Вполне естественно, что какие-либо доверительные отношения междудиктатором, фанатиком, который думал только о своих целях и верил в собственное "предназначение", и военным руководством не могли возникнуть в принципе. Гитлер вообще не испытывал к нам никакой личной заинтересованности».[111]
Давая показания перед международным военным трибуналом в Нюрнберге 24 апреля 1946 года, Юлиус Штрайхер заявил: «Адольф Гитлер был настолько своеобразен в личных отношениях, что, я думаю, можно сказать, что дружбу между ним и другими мужчинами нельзя было назвать настоящей и искренней. С ним было крайне тяжело наладить близкие отношения».[112]
По отношению к «чужим для него людям он мог проявлять сдержанность, граничившую с безразличием, если, конечно, они по каким-либо причинам не вызывали его интереса». Эта нелюдимость чувствовалась даже во время официальных приемов. Как писал Хосбах, «Гитлер с большим трудом играл роль хозяина дома и нередко разочаровывал приглашенных, особенно дам, своим нежеланием идти на контакт и поддерживать беседу».
Профессиональная скорбьЕдва ли стоит требовать внутреннего участия от людей, которые по долгу службы должны иметь дело с мертвецами. Более того, именно устойчивая психика и даже некоторая черствость являются главными предпосылками исполнения профессии. У могильщика не хватит слез плакать над каждой могилой, которую он должен засыпать. Подобное отношение освящено традицией. Могильщик в шекспировском «Гамлете» предстает скорее философом, чем чувствительным, сопереживающим чужому горю человеком. В детективных фильмах судебные медики отличаются особенно толстой кожей. Не без внутреннего замирания мы видим на экране, как патологоанатомы, стоя рядом с развороченными трупами, совершенно спокойно и с большим аппетитом едят свои бутерброды.
Адольф Гитлер профессионально играл роль главного государственного скорбящего. Он обладал выдающейся способностью принимать участие в траурных мероприятиях, причем в масштабах, явно превышавших протокольные обязанности главы государства. По-видимому, здесь нашли свое отражение эйдетизм фюрера, детские воспоминания о довольно частых погребениях членов собственной семьи, свойственная крестьянам любовь к хорошо организованным похоронам и присущая австрийцам пышность погребальных обрядов[113]
Уже в Байройте он обнаружил сильное театральное воздействие посещения траурных мероприятий. При посещении виллы Ванфрид в 1931 году он не упустил случая посетить могилу Рихарда Вагнера и постоять там несколько минут в полном одиночестве.
21 марта 1933 года мощное пропагандистское мероприятие «День Потсдама» Гитлер начал со службы в протестантской Гарнизонной церкви. Поскольку рейхсканцлер был католиком, в католической приходской церкви рядом с алтарем для него поставили специальное кресло, которое, однако, осталось пустым. Адольф Гитлер использовал то огромное пропагандистское действие, которое оказывало на людей посещение могилы. Официальный отчет о мероприятии гласил: «Во время официальной службы в церкви канцлер… посетил могилу убитого штурмовика на Луизенштедтском кладбище в Берлине. Он возложил венок с надписью "Моему погибшему товарищу"».
30 июля 1933 года после завершения фестиваля в Байройте Гитлер возложил венки с черно-желто-красными лентами на могилы Рихарда, Козимы и Зигфрида Вагнеров. В ноябре 1933 года он превратил в политическую демонстрацию похороны солдат рейхсвера, погибших во время случайного инцидента на германо-австрийской границе. 1 июня 1935 года Гитлер принимал участие в похоронах Карины Геринг. 11 ноября того же года участвовал в траурных мероприятиях по поводу смерти фрау Фестер-Ницше, сестры великого философа. В мае все того же 1935 года он организовал в берлинском католическом соборе Святой Ядвиги торжественную траурную мессу в память польского маршала Пилсудского, а в октябре — перезахоронение праха Гинденбурга в склепе памятника в честь победы под Танненбергом в Восточной Пруссии.
Вершиной его способностей участвовать в траурных мероприятиях стала ежегодная поминальная церемония в честь погибших во время ноябрьского путча. «Апогеем культа мертвых было шествие фюрера к одному из открытых храмов и траурное молчание перед саркофагами, где лежали 16 "отдавших кровь за нацистское движение"».[114]
Ночью 8 ноября 1935 года их тела были эксгумированы, 16 новых роскошных фобов водрузили на лафеты и в свете факелов были торжественно перевезены с мюнхенского Северного кладбища к Фельдхеррнхале. Там Адольф Гитлер первым «поднялся на ступеньки к покрытым флагами со свастикой фобам, после чего за ним последовали ветераны партии, чтобы песней приветствовать своих погибших товарищей».[115]
В январе 1936 года он организовал в берлинской англиканской церкви Святого Георга поминальную службу на смерть английского короля Георга V. Также он присутствовал на похоронах
своего личного шофера Шрека. 12 февраля того же года Гитлер принимал участие в погребении убитого в Швейцарии ландс-группенфюрера Вильгельма Густлофа, 30 декабря — в похоронах генерал-полковника фон Секта. 17 июня 1937 года фюрер участвовал в погребении экипажа карманного линкора «Германия», который погиб в ходе гражданской войны в Испании, 22 декабря того же года — в похоронах генерала Людендорфа.
В начале нацистского движения покойный вместе с фюрером шел к Фельдхеррнхале, но затем отошел от нацизма и даже уговаривал своего старого друга Гинденбурга не назначать Гитлера рейхсканцлером. Более того, даже после прихода фюрера к власти генерал не желал иметь с ним ничего общего, поскольку считал его инструментом в руках евреев. Людендорф хотел быть похороненным в городке Туцинг, где он прожил последние годы. Однако Гитлер решил по-другому. Он превратил его похороны «в важное государственное событие и 22 декабря 1937 года захоронил генерала перед Фельдхеррнхале в Мюнхене. Он подошел к фобу, принял соответствующую позу и торжественно произнес: "Генерал Людендорф, от имени всего немецкого народа с чувством глубокой благодарности я возлагаю этот венок"».[116]
В 1938 году он посетил погребение барона Эмиля Курдорфа, крупного рурского промышленника, который поддерживал нацистов до их прихода к власти. 17 ноября 1938 года Гитлер принял участие в панихиде по дипломату Эрнсту фон Рату в дюссельдорфском Рейххале. 13 февраля 1939 года он возложил лавровый венок на могилу Бисмарка в Фридрихруе, а 2 июля того же года участвовал в похоронах генерала Кнохенхауэра, командира 10-го армейского корпуса в Гамбурге.
Неудачное покушение Эльзера на фюрера 11 ноября 1939 года Гитлер использовал как повод для организации пышной траурной церемонии перед Фельдхеррнхале в честь жертв взрыва. Гитлер «с черным крапом на левом рукаве пальто возложил венки к гробам, после чего постоял перед ними несколько минут в полном молчании».[117]
С 1941 года война периодически предоставляла возможность устраивать торжественные траурные церемонии, каковыми стали похороны погибших асов люфтваффе Эрнста Удета и Вернера Мельдера. 12 февраля 1942 года в Мозаичном зале рейхсканцелярии состоялось поминовение погибшего в катастрофе рейхсминистра Тодта. Гитлер лично произнес речь и несколько раз прерывался от волнения.[118] 21 мая 1942 года фюрер принял участие в похоронах в Берлине гауляйтера Карла Ревера, использовав их как очередной повод для театрального представления в своем духе: «Гитлер прошел по проходу, остановился перед гробом, вскинул в приветствии руку, после чего участливо пожат руки присутствовавшим».[119] 9 июля того же года в Мозаичном зале рейхсканцелярии вновь была организована траурная церемония, на этот раз хоронили Рейнхарда Гейдриха. 7 мая 1943 года подобной посмертной чести удостоился Виктор Люце. 17 апреля 1944 года Гитлер посетил похороны гауляйтера Вагрена, состоявшиеся в Мюнхене. Последней публичной траурной церемонией, в которой принял участие фюрер, стало погребение генерал-полковника Дитля 1 июля 1944 года.
Для своего последнего траурного мероприятия в бункере под рейхсканцелярией Адольф Гитлер специально подобрал зрителей: он вызвал в Берлин генерал-полковника фон Грайма и его личного пилота Ханну Райч. Он разыграл перед обоими сцену «крайней озабоченности изменой» Геринга, который направил по кабелю сообщение, что принимает на себя всю полноту власти, поскольку окруженный в столице фюрер более не способен управлять страной. Первая реакция Гитлера была довольно спокойной: «По-моему, он вполне может вести переговоры о капитуляции. В принципе все равно, кто этим займется». Однако затем он решит использовать «ультиматум» Геринга, чтобы устроить свое последнее представление.
