Валерий Рязанцев - В кильватерном строю за смертью
Глава VIII. Заживо погребенные
Официальное заключение судебно-медицинской экспертизы утверждает, что двадцать три подводника в 9 отсеке погибли между 19 и 22 часами 12 августа 2000 года. Для руководителей ВМФ и Северного флота такое заключение медиков является своего рода индульгенцией, снимающей с них все обвинения в несвоевременном начале поисково-спасательных действий в Баренцевом море и в неспособности оказания помощи гибнувшим морякам. Подводники «Курска» в 9 отсеке погибли 12 августа, а спасатели пришли в район катастрофы АПЛ около 9 часов 13 августа. Получается, что спасать кого-либо было уже поздно. Не могли спасти подводников и иностранные специалисты, даже если бы они прибыли в район катастрофы одновременно с нашими спасателями.
Родственники погибших подводников не согласны с судмедэкспертами. Они утверждают, что моряки 9 отсека АПЛ «Курск» были живы до 14 августа 2000 года. В качестве доказательства этой версии ссылаются на имеющиеся гидроакустические записи подводных стуков, которые фиксировались в районе катастрофы гидроакустиками надводных кораблей вплоть до 14 августа. По мнению родных и близких погибших подводников, эти стуки не что иное, как сигналы о помощи. Расшифровку подводных сигналов в первые же сутки после катастрофы АПЛ дало командование Северного флота. Адмиралы-руководители спасательных работ утвердили классификацию гидроакустических сигналов и подводных стуков в районе затонувшей АПЛ, как сигналы SOS, подаваемые живыми подводниками по водолазной таблице перестукивания.
К сожалению, «флотоводцы Северного флота» в первые дни после трагедии с «Курском» выдали в средства массовой информации столько лжи и дезинформации, что она продолжает существовать и сегодня. Никаких сигналов подводники не подавали. К тому времени, когда спасатели прибыли в точку гибели АПЛ, все моряки на борту затонувшей АПЛ были мертвы.
Удары и звуки, которые принимались за сигналы SOS, были от ударов якорь-цепей надводных кораблей о якорные клюзы и гидроакустическими сигналами аварийной станции МГС-30, которая работала на борту затонувшей АПЛ в автоматическом режиме до тех пор, пока не разрядилась аккумуляторная батарея. Медицинские эксперты точно определили дату гибели подводников 9 отсека, но с большой вероятностью они ошиблись в часах. Смерть настигла живых моряков в 9 отсеке еще раньше, чем об этом сказано в судебно-медицинской экспертизе. Я не патологоанатом и не владею медицинскими методиками установления времени смерти человека. Но я могу точно сказать, что должны были по времени делать подводники для своего спасения и по состоянию спасательных устройств определить ориентировочное время, когда они прекратили самоспасение.
Установить время смерти моряков в 9-ом отсеке помогают и обнаруженные предсмертные записки офицеров. Надо читать не только сам текст записки, но и то, что написано между строк. В экстремальных условиях, в которых оказались 23 подводника на затонувшей AПЛ, предсмертный вахтенный журнал подводной лодки они не могли вести. Короткие фразы, слова, цифры в записках погибших офицеров содержат огромную скрытую информацию, которую должны были понять профессионалы подводного дела. Ведь это им, в первую очередь, адресованы предсмертные записки, чтобы флотские начальники узнали о последних часах жизни последних «курян». Те, кто занимался расследованием катастрофы АПЛ «Курск» не смогли прочитать зашифрованную информацию в этих записках. Она им не нужна. Для чиновников ВМФ лучше, чтобы все, что связано с гибелью «Курска», имело смысл неопределенности и догадок. Так легче объяснять необъяснимые факты, легче сотворить тайну гибели подводной лодки и всего экипажа. Тайны катастрофы АПЛ «Курск» нет, также как нет ничего таинственного в том, почему не смогли спастись оставшиеся в живых 23 подводника. Причина взрыва практической торпеды 65–76 ПВ прочитывается между строк записи командира минно-торпедной боевой части в вахтенной документации АПЛ. Эта информация скрыта за обычным техническим текстом, но ее обязаны были правильно воспринять профессионалы-торпедисты. Они не смогли это сделать. Что из этого следует? Либо в ВМФ липовые профессионалы, либо эти профессионалы сознательно скрывают правдивую информацию, потому что она затрагивает их ведомственные интересы. В этом случае истина никогда не будет установлена, она будет просто похоронена и через некоторое время забыта. Что и произошло в ВМФ после гибели К-141 «Курск». Проблему надежности перекисных торпед решили просто — сняли боевые торпеды с вооружения подводных лодок. Нет перекисных торпед — нет проблемы. Но осталась проблема низкой живучести современных атомных подводных лодок. О ней никто не вспоминает, потому что для ее решения надо либо поставить на прикол самые новые ракетные АПЛ России, либо вложить большие материальные средства на модернизацию подводных лодок. Был принят третий вариант — умолчание. Если о проблемах молчать, они как бы и не существуют. Правительственная комиссия не сделала вывода о том, что главная причина гибели АПЛ «Курск» заключается в конструктивных недостатках перекисных торпед и самой атомной подводной лодки, а также в допущенных нарушениях правил эксплуатации торпедного вооружения личным составом АПЛ. Она сделала вывод о том, что из-за некачественных сварных швов резервуара окислителя произошла утечка окислителя и это явилось причиной взрыва торпеды и гибели АПЛ.
Конструктивные недостатки торпеды 65–76 А, АПЛ 949 А проекта, неправильная эксплуатация вооружения и некачественные сварные швы резервуара окислителя — две большие разницы. Если мост через реку рухнет из-за некачественных железобетонных перекрытий, виноват тот, кто произвел бракованные конструкции моста. Если мост рухнет из-за неправильных расчетов, виноваты проектные организации. Если эксплуатация моста была такая, что он не выдержал нагрузки, виноват тот, кто превысил допустимые нагрузки. Но главное в расследовании аварии моста не поиск виновных лиц, а поиск истинной причины (или нескольких причин) его обрушения. Если при расследовании такой аварии будут искать не правдивые, а «удобные» причины для тех, кто проектировал и строил мост, эксплуатировал его, истинные причины аварии никогда не будут установлены. В этом случае будет соблюдаться неписаное правило: «Чтобы овцы были целы и волки сыты». По такому правилу вели свое расследование гибели «Курска» и правительственная комиссия, и следственная бригада Главной военной прокуратуры.
В составе правительственной комиссии были представители «Гидроприбора» — проектной организации по перекисным торпедам, представители ЦКБ «МТ Рубин» — проектировщики АПЛ 949 А проекта, представители ВМФ — те, кто эксплуатировал боевую технику. Представителей завода-изготовителя взорвавшейся торпеды из Казахстана в комиссию не приглашали. Поэтому причину взрыва комиссия установила очень легко — некачественные сварные швы торпеды. Доказать членам правительственной комиссии то, что это ложные выводы, построенные на версиях из области фантастики, было некому. Состав правительственной комиссии по расследованию причин катастрофы АПЛ был такой, что заранее можно было сказать, что точной причины взрыва практической торпеды она не найдет. Для этой комиссии важнее было не установить причину взрыва, а найти его виновника и, главное при этом, чтобы виновник был без имени и фамилии.
Комиссия успешно справилась с этой задачей. Она определила, что «некачественные сварные швы практической торпеды» появились в результате брака в работе неизвестного сварщика, на несуществующем заводе, в несуществующем государстве. Всех начальников ВМФ и ВПК это устраивало. Они были очень довольны и выводами медицинских экспертов о гибели последних членов экипажа задолго до начала спасательной операции. Если на затонувшей АПЛ все моряки были мертвы 12 августа, тогда какие могут быть претензии со стороны родственников и общественности к руководству ВМФ и Северного флота по поводу неспособности спасателей выполнять свои должностные обязанности?
Выше я уже рассказывал о том, что явилось причиной взрыва практической торпеды 65–76 ПВ и почему был выведен из строя главный командный пункт АПЛ. Сейчас я попытаюсь опровергнуть официальные заявления представителей ВМФ о том, что живым подводникам «Курска» ничем нельзя было помочь, и они были обречены на гибель.
Действительно, при той боеготовности Северного флота, при той профессиональной подготовке большинства командного состава флота, которая существовала в августе 2000 года, гибель подводников К-141 «Курск» в 9-ом отсеке была неминуемой. Безграмотные «флотоводцы» Северного флота не оставили живым подводникам «Курска» выбора между жизнью и смертью. Их ждала только смерть. Смерть в 9-ом отсеке от удушья или смерть на поверхности Баренцева моря от переохлаждения организма в случае самостоятельного выхода. Об этом сейчас и пойдет рассказ.
