Офис. Нерассказанная история величайшего ситкома 2000-х - Энди Грин
Ларри Уилмор:
– Даже новая прическа делала его чуть мягче.
Алан Сэпинволл:
– Теперь на него стало приятнее смотреть, и эта внешняя перемена имела значение.
Новообретенная уязвимость Майкла впервые становится чуть заметной в первом эпизоде «Данди» и раскрывается больше к третьему эпизоду – «Офисной олимпиаде».
Пол Фиг:
– Помню, как я пришел на первую читку второго сезона. Там читали сценарии четырех эпизодов подряд, и я был режиссером одного из них. «Офисная олимпиада» был моим первым эпизодом. Они уже прочитали сценарий «Данди», но в нем Майкла все еще не сделали мягче. Его сделали чуть менее отталкивающим, уже не полным козлом. Однако динамика все еще была плавающей. Когда я делал «Офисную олимпиаду», я поймал нужную тональность, ту, которая по-настоящему работала. На протяжении всего этого эпизода Майкл очень уязвим, потому что он жутко нервничает из-за покупки дома. У него начинается паническая атака: он нечаянно сшибает решетку на газовой плите и выходит в патио, потому что начинает задыхаться. Для него это было очень унизительно.
В сценарии третьего эпизода больше не было сцен, направленных на «очеловечивание» Майкла, но Стив Карелл сам немного сымпровизировал в конце, чтобы подчеркнуть важную перемену в его персонаже.
Пол Фиг:
– Мы снимали последнюю сцену эпизода, когда сотрудники вручают ему крышку из-под йогурта в качестве медали. Они делают это, чтобы посмеяться над ним. Предполагалось, что он воспримет все всерьез и в очередной раз почувствует себя крутым, а остальные будут смеяться у него за спиной. Но Стив решил сделать так, чтобы Майкл заплакал в тот момент, когда начинает играть гимн. Его глаза краснеют и наполняются слезами. И всем резко становится его жалко. Он был настолько беззащитным, что в тот момент стало очевидно, как отчаянно он хочет, чтобы с ним произошло хоть что-то хорошее, и как он рад любой похвале и любому признанию. Помню, что я сказал: «Господи, это же гениально! Давайте сделаем еще раз, давайте сделаем именно так!» И Грег тоже был крайне взволнован и твердил: «Вот же оно, вот оно!» Это был поворотный момент. Я тогда подумал: «Мы действительно можем делать Майкла дурачком, он может быть невыносимым и нелепым и так далее, но мы можем находить моменты, когда он будет просто беззащитным человеком». Грег и остальные сценаристы стали анализировать это и решили: «Окей, давайте время от времени давать ему эти маленькие победы». Помню, как Грег сказал: «Время от времени он будет проявлять мудрость».
Бен Патрик (звукорежиссер на площадке):
– После того момента в «Офисной олимпиаде» шоу поймало новую скорость. Именно тогда я почувствовал, что произошло нечто особенное. Как только Майкл проявил свои чувства, это перестало быть просто комедией. Это не только оправдало все инвестиции в персонажа, но и изменило все.
Джейсон Кесслер:
– В первом сезоне Майкл для всех был врагом и весь офис объединялся против него как против ужасного босса. И как только во втором сезоне мы начали это менять, замечание Грега о том, что у Майкла должно быть сердце, все перевернуло. Теперь идея стала такой: «Майкл хочет, чтобы мы были семьей». И это стало основой сериала. «Офис» – это семейное шоу под видом производственной комедии.
Ларри Уилмор:
– По своей сути «Офис» не является производственной комедией. Так только кажется на первый взгляд. «Офис» – это романтическая комедия. Именно так он и был задуман. Это история о любви, неразделенной любви. И это в полной мере относится к Майклу, потому что он так в ней нуждается. Это история любви под прикрытием производственной комедии. Это заложено в ДНК сериала. И это то, что мы искали во втором сезоне. Тому же посвящена линия Джима и Пэм, и мне кажется, она никогда не была раскрыта лучше, чем во втором сезоне. В некоторых кадрах на лице Джима написана эта неразделенная запретная любовь, от которой сердце разрывается на куски.
Пол Фиг:
– Безусловно, изначально планировалось, что Джим и Пэм будут нашей версией Сэма и Дианы из «Чирс», потому что именно так было в британском «Офисе». Там тоже была показана настоящая дружба, и она была очень крепкая.
Дженнифер Челотта:
– Я написала эпизод с игрой в молчанку «Тест на наркотики», где в офисе заканчивается кола и Джим с Пэм в силу уговора весь день не могут разговаривать друг с другом. Работать с этими актерами было сплошным удовольствием, потому что Джон и Дженна могли здорово взаимодействовать друг с другом и без разговоров, лишь с помощью взглядов.
Крид Брэттон:
– Я мог расчувствоваться, просто глядя на то, как Джон и Джен-на снимаются в сцене, и буквально ощущал ту любовь, которую они всячески пытаются спрятать. Это было очень романтично. Я мог быть на другом конце комнаты, но всего лишь посмотреть в их сторону и увидеть этот особенный взгляд. Все читалось по глазам. Между ними была удивительная химия.
Джин Ступницки:
– Если сравнить время, которое мы потратили на размышления о Джиме и Пэм, с количеством времени, проведенного ими на экране, это кажется безумием. Мы часами спорили даже о самых мелких деталях. Поклонники «Офиса» с фанатского сайта OfficeTally использовали восклицание «squee»[39]. Каждый раз, когда между Джимом и Пэм возникал неловкий момент, например когда они целый день играли в молчанку и кто-то наконец заговаривал первым, или когда Пэм положила голову Джиму на плечо в «Дне различий», это был момент squee.
Ли Айзенберг:
– Мы на полном серьезе обсуждали эти моменты squee в сериях: «У нас давненько не было squee-момента. Он нам нужен. Давайте что-нибудь придумаем».
Джон Красински:
– Я хорошо запомнил эпизод, когда наши персонажи были в круизе. Я посмотрел его и увидел паузу, когда Джим хотел признаться Пэм в своих чувствах, но не смог. Я тогда подумал, что отныне буду всецело доверять сценаристам в их задумках.
