Марк Олшейкер - Охотники за умами. ФБР против серийных убийц
То, что начиналось с несанкционированного занятия, выросло в небольшое учреждение. Я получил только что образованную должность управляющего программы подготовки психологического портрета преступника и начал работать с оперативным составом, определяя первоочередность поступающих из местных полицейских управлений заявок. Однажды мне пришлось на неделю лечь в госпиталь — футбольные и боксерские травмы сделали своё дело: в носу творилось бог знает что и дышать становилось все труднее. Пришлось выпрямлять перегородку. Я лежал в палате после операции и едва мог смотреть. Но тут явился один из агентов и свалил мне на кровать двадцать дел.
С каждым посещением тюрьмы мы узнавали всё больше и больше. Но сведения, полученные в результате неофициального исследования, необходимо было должным образом организовать. Шаг вперед в этом направлении удалось сделать с помощью Роя Хейзелвуда, с которым я совместно писал статью об убийствах на сексуальной почве для бюллетеня ФБР. Хейзелвуд сотрудничал с профессором отделения психологической реабилитации школы реабилитации Пенсильванского университета и заместителем директора исследовательского отдела реабилитации Бостонского управления здравоохранения и медицинских учреждений доктором Энн Бургесс. Она была известным автором и ведущим специалистом в стране по изнасилованиям и их психологическим последствиям.
Рой привел её в Научное бихевиористическое подразделение, познакомил с Бобом и со мной и рассказал, чем мы занимаемся. На нее это произвело впечатление, и Бургесс заявила, что мы можем внести свой вклад в понимание поведения преступника таким же образом, каким ДСС («диагностический и статистический справочник психических заболеваний») помогает систематизировать психические болезни. Мы согласились работать с Энн и добились от финансируемого правительством Национального института правосудия гранта в 400 тысяч долларов. Целью поставили всесторонние интервью с тридцатью пятью — сорока заключенными и анализ полученных данных. Энн разработала вопросник на пятидесяти семи страницах, Боб занимался грантом и осуществлял связь с НИП, а я с помощью агентов на местах наезжал в тюрьмы и встречался с подопечными. Нам предстояло изложить методологию каждого преступления, описать место, где оно было совершено, порядок расследования, задокументировать поведение изучаемого субъекта до и после события. Энн разжевывала данные, а мы выписывали результаты. Предполагалось, что проект потребует от трех до четырех лет.
А между тем научный анализ личности преступника занимал своё законное место.
7. Сердце тьмы
Логически возникает вопрос, почему осужденные головорезы соглашаются сотрудничать с агентами правоохранительных органов? Начиная проект, мы удивлялись этому сами. Но как бы то ни было, большинство из них шли на беседы с нами и делали это по многим причинам. Некоторые искренне чувствовали себя виноватыми и полагали, что сотрудничество в области психологических исследований в какой-то мере поможет загладить грех и понять самих себя. К этой категории, видимо, относился Эд Кемпер. Другие, как я уже отмечал, были полицейскими фанатами и им нравилось находиться в обществе копов или агентов ФБР. Некоторые считали, что помощь «властям» может принести пользу, хотя мы никогда ничего не обещали. Были такие, которые чувствовали себя заброшенными и одинокими, и наши визиты разгоняли их скуку. И такие, которые с радостью выплескивали на бумагу свои болезненные фантазии.
Мы выслушивали все, что они желали нам сказать, но особенно нас интересовали ответы на несколько ключевых вопросов, которые мы обозначили в напечатанной в сентябре 1980 года в Бюллетене ФБР статье, где определялись задачи и цели исследования:
1. Что толкает человека на сексуальное преступление и каковы первые тревожащие симптомы этой тяги?
2. Что способствует или препятствует проявлению агрессивности?
3. Какова должна быть реакция или образ действия жертвы, чтобы пресечь насилие?
4. В чем скрытый смысл агрессивности преступника? Прогнозы, контроль, способ лечения.
Для того чтобы наша программа приобрела какую-либо ценность, мы должны были тщательно отфильтровывать все нам рассказанное. Потому что разумный человек — а многие из наших подопечных были разумными ребятами — всегда ищет к собственной пользе слабые места в системе. По своей природе большинство серийных убийц — прекрасные притворщики. Если для их дела полезно, чтобы они оказались душевнобольными, значит, будут душевнобольными. Важно прослыть раскаивающимися и сокрушающимися — нет проблем: будут раскаивающимися и сокрушающимися. Но какая бы ни была выбрана линия поведения, все согласившиеся беседовать со мной люди походили друг на друга. Им не о чем было думать, и они думали о себе и своем злодеянии и могли рассказывать о преступлении в мельчайших деталях. В нашу задачу входило как можно больше узнать о них заранее, чтобы не сомневаться, что нам говорят правду. У преступников было достаточно времени для того, чтобы продумать альтернативный сценарий, благодаря которому можно выглядеть безвиннее и привлекательнее, нежели засвидетельствовано в отчетах.
Во время первых интервью, выслушав осуждённого, мне хотелось повернуться к Бобу Ресслеру или другому коллеге, с которым я в тот раз работал, и воскликнуть:
— Уж не засадили ли его понапрасну? Что ни спроси, у него на всё разумный ответ! Того ли парня взяли вообще?
Поэтому по возвращении в Квонтико мы перепроверяли данные и запрашивали в местных полицейских органах дела, чтобы убедиться, что не произошло ужасной судебной ошибки.
Выросший в Чикаго Боб Ресслер в свое время был потрясен и заинтригован убийством шестилетней Сюзанны Дегнан, которую выкрали прямо из дома. Ее разрезанное на куски тело обнаружили в канализации Эванстона. Позже был задержан молодой человек по имени Уильям Хейренс, который признался в убийстве девочки и еще двух женщин в многоквартирном доме, когда, как заявил преступник, ситуация во время кражи со взломом вышла из-под его контроля. Расправившись с Франс Браун, он написал на стене ее губной помадой: «Ради Бога, поймайте меня прежде, чем я убью кого-нибудь еще. Я собой не управляю».
Хейренс винил в убийствах некоего Джорджа Мурмана (не исключено, что придуманная фамилия являлась сокращением слова «человек-убийца» — murman), который якобы жил у него внутри. Боб признавался, что дело Хейренса, вероятно, послужило для него первым побудительным мотивом для того, чтобы стать сотрудником правоохранительных органов. Когда проект разработки психологического портрета преступника получил финансирование, мы с Бобом отправились интервьюировать Хейренса в Стейтсвиллскую тюрьму, штат Иллинойс. Он находился в ней с момента осуждения в 1946 году и всё это время являлся образцовым заключенным: первым в штате закончил колледж и решил продолжать образование.
К тому времени, когда мы с ним встретились, Хейренс отрицал всяческую связь с убийствами и утверждал, что его засудили по ложному обвинению. О чем бы мы его ни спрашивали, у него на все был один ответ: он располагал алиби и к месту преступления не подходил даже близко. Хейренс выглядел настолько убедительным, что я, зная, на какие трагические ошибки способно правосудие, вернувшись в Квонтико, тут же поднял все папки по его делу. Мало того что Хейренс признался в убийствах сам, существовали и другие неоспоримые доказательства, а на месте убийства Дегнан были найдены его отпечатки пальцев. Но он так долго просидел в камере, так долго размышлял о себе и отвечал на свои вопросы, что, если бы его проверили на детекторе лжи, вероятно, с успехом прошел бы испытание.
Ричард Спек, отбывавший несколько пожизненных сроков за убийство восьми медсестер-студенток в городском общежитии в Южном Чикаго, дал нам ясно понять, что не хотел бы, чтобы его объединяли с другими убийцами, которых мы изучали.
— Я не хотел бы оказаться в том списке, — заявил он мне. — Эти серийные убийцы все ненормальные. Я не такой.
Спек не отрицал того, что совершил. Просто хотел, чтобы мы знали, что он не такой, как они. В одном ключевом вопросе Спек все же был прав — он действительно не являлся серийным убийцей, который совершает повторные нападения в зависимости от некоей эмоциональной цикличности, а между взрывами испытывает периоды покоя. Скорее, его следовало охарактеризовать как массового убийцу, который отнимает жизнь больше чем у одного человека за раз. Спек ворвался в дом с целью ограбления — ему требовались деньги, чтобы улизнуть из города. Дверь открыла двадцатитрехлетняя Корасон Амюрао. Угрожая револьвером и ножом, преступник заявил, что только свяжет ее и пять ее соседок по общежитию и заберет деньги. Всех девушек Спек согнал в столовую. В ближайший час со свиданий и из библиотеки вернулись еще три женщины. И тут, видя их в полной своей власти, Спек, видимо, изменил намерение: в приступе безумия насиловал, душил, бил ножом, кромсал на куски. Осталась в живых одна трясущаяся в углу Амюрао — Спек сбился со счета.
