Дэвид Райс - Византийцы. Наследники Рима

Латинские императоры, правившие в Константинополе с 1204-го по 1261 год, кажется, монет не выпускали, в то время в ходу были венецианские серебряные монеты по виду похожие на византийские. Однако в Фессалонике, Никее и Трапезунде правившие там независимые императоры выпускали свои монеты. После 1261 года возобновилась чеканка монет в Константинополе (фото 59, g, r), и местные монетные дворы были закрыты.

Исключение составлял трапезундский монетный двор, который продолжал там существовать одновременно с независимой империей вплоть до окончательного завоевания этих краев турками в 1461 году. Его монеты представляют интерес скорее исторический, чем художественный.

Константинопольские монеты Палеологов (1261–1453) отличаются рисунком тщательным, загроможденным деталями. Изображения часто носят описательный характер (коронация императора или план города). Поистине никогда больше искусство чеканки монет не достигало таких высот. Оно зеркально отражало историю своего времени, когда одни события догоняли другие, военные кампании следовали одна за другой, и масса мелких действующих лиц поочередно завладевали исторической сценой. Монеты тех лет, как и личности, страдают отсутствием серьезной концепции, хотя рассказ их жив и ярок.

На протяжении всей долгой истории Византии важнейшим материалом для монет было золото. Главной денежной единицей была монета, весившая примерно 60 граммов. Сначала она была известна как солид, затем, в византийском мире, как номисма, и, наконец, на Западе, как бизантин или безант. Она получила широчайшее распространение и, по сути, была главным средством денежного обращения в международной торговле до XI века, когда доверие к ней подорвали снижением качества сначала Михаил IV (1034–1041), а потом Михаил VII (1071–1078). Византийские монеты были переоценены Алексеем I (1081–1118), который выпустил номисмы семи различных достоинств. Это помогло исправить ситуацию внутри страны, но за границей утраченное доверие не вернулось, что подтверждают условия мирного договора, заключенного Алексеем с Боэмундом Антиохийским. В нем оговаривалось, что оплата должна производиться в монетах предшественника Алексея, Михаила, а не тех, которые чеканились в его собственное царствование. В ранний период, то есть до Константина V (740–775), чеканили еще половинку солида, называемую семис, и треть солида, называемую тремис, а при Василии II были две разновидности номисмы: тяжелая и легкая.

Золотые монеты чеканили в основном в Константинополе, монеты из других металлов какое-то время выпускали и в других местах. Так, серебряные монеты ассоциировались с Римом, Равенной и Карфагеном. При Юстиниане в этих городах стали чеканить бронзовые монеты. Они же выпускались в Фессалонике, Никомедии, Кизике, Антиохии, Александрии, Херсонесе, а также на Сицилии. Те же монетные дворы продолжали действовать при императоре Ираклии, но число их неуклонно сокращалось. С середины VIII столетия из-за исламских завоеваний прекратился выпуск византийских монет в Италии, Северной Африке и Восточном Средиземноморье. В эпоху македонской династии весь выпуск монет сосредоточился в Константинополе.

Сегодня серебряные византийские монеты крайне редки, вероятно, их никогда не было столько же, сколько золотых. Самая крупная из них называлась милиарисий (фото 59, f), и в разные времена она отличалась по весу и виду. Ираклий повелел наладить выпуск новой серебряной монеты, называемой гексаграмма, Константин V заменил ее другим типом, отличавшимся надписью на реверсе. Алексей I выпустил серебряную номисму. При Андронике II появилась еще одна серебряная монета, в основу которой был положен венецианский гроссо (фото 59, g). Иоанн V (1341–1391) выпустил большую серебряную монету, названную гиперпер (фото 59, i).

Четкая система выпуска бронзовых монет начинается с Анастасия I (491–518), который ввел в обращение большую бронзовую монету фоллис (фото 59, о), равную 40 нуммиям. Она была помечена на реверсе большой буквой «М», означавшей сорок. Были также монеты в 20, 10 и 5 нуммий, помеченные соответственно буквами «К, I, E». В Фессалонике и Александрии чеканились монеты и других достоинств, вроде александрийской в 12 нуммий, помеченной «IB». Такие знаки достоинства на бронзовых монетах применялись вплоть до Македонской эпохи, но совершенно вышли из употребления после правления Василия I, когда их заменили божественными фигурами, такими же, как на золотых монетах.

В ранний период монеты иногда датировали годом данного царствования. Последний раз такое датирование выпуска бронзовых монет было в тридцатый год царствования Константина V (777). Есть и другие монеты, дату выпуска которых можно привязать не только к тому или другому императору. Например, когда на них присутствует два императорских портрета, знаменуя коронование соправителей (фото 59d). Такое четкое датирование можно видеть на монетах Феофила: на ранних выпусках он представлен один, а на более поздних – с императрицей Феодорой и тремя их дочерьми. Это могло произойти только после смерти в 829 году его отца Михаила II, у которого он до того года был соправителем.

При Василии II и Константине VIII (976—1025) был введен новый тип монеты, тонкой и вогнутой, называемой скифати. Они оставались в ходу и дальше наравне с привычными более толстыми монетами, но так и не вытеснили их из обращения. Вызывает удивление сам факт их выпуска, может быть, они хотели показать более низкую их ценность или предполагали использовать в какой-то определенной местности, например только в пределах империи. Часто рисунок на тонких монетах был изящнее, чем на толстых. И хотя трудно определить их иначе как упадочные, они, тем не менее, были весьма привлекательны. Как и на толстых монетах, их реверс характеризовался большим числом религиозных фигур (Христа, Богоматери, даже святых). Так, на монетах Иоанна II (1118–1143) появляется святой Георгий. На монетах Мануила I (1143–1180) – святой Федор и святой Димитрий, а также голова молодого Спасителя, Христа Иммануила.

До эпохи Андроника II (1282–1328) византийские монеты, казалось, были в избытке. После его правления, если судить по дошедшим до нас источникам, число их уменьшилось, а золотых монет какое-то время не было вовсе. Затем они были вновь пущены в оборот Мануилом II (1391–1425). Если бы судьба повернулась иначе, не была столь жестока и ход событий не столь неумолим, Мануил II стал бы одним из по-настоящему великих византийских императоров. Достойной данью памяти необыкновенно выдающегося человека служит этот последний акт, символизирующий одновременно и прошлое величие империи, и честность ее экономической политики, которая сделала безант одной из самых знаменитых монет в истории.

Глава 8

Искусство

Но вовсе отделившись от природы,

Я не хочу принять иную форму,

Чем птицы, что эллин-златокузнец,

Искусно золото спаяв с эмалью,

Петь посадил на ветку золотую,

Чтоб дряхлый император не дремал,

Иль услаждать слух знати

византийской

Рассказами о прошлом и грядущем…

Светское искусство

Если рассматривать искусство Византии в целом, его, безусловно, следует назвать религиозным и христианским (фото 61–63). Конечно, были исключения, и многие дошедшие до нас вещи являются предметами светского искусства. Это и мозаичные полы, и группа резных изображений, известных как консульские диптихи, и большое число серебряных блюд и тарелей, датируемых периодом до VIII века. А в среднем периоде мы видим шкатулки слоновой кости с резьбой на мифологические темы (фото 69), а также шелка и статуи, украшенные восточными орнаментами (фото 65–67). И разумеется, было множество ювелирных изделий, предназначенных для личного пользования. Однако примеров сколько-нибудь масштабных светских убранств не сохранилось, за исключением одного зала в Палермо, украшенного мозаиками XII века (фото 71). Хотя летописи рассказывают о некоем покое в Большом дворце Константинополя под названием «Персидский дом», весьма похожем на этот зал в Палермо. Другой зал Большого дворца украшают мозаики с изображением военных походов Велизария. Еще в одном стоял удивительный золотой трон, который мог подниматься в воздух. Рядом с ним находилось золотое дерево с золотыми птицами, умевшими щебетать, а перед ним – охраняющие львы, умевшие рычать. Он был сделан для императора Феофила (829–842) и поражал всех, кто его видел. Несколько путешественников оставили нам восторженные описания. Но как и многое другое, трон и мозаики погибли во тьме веков, а нам достались только рассказы об этих чудесах.

Представленная нами картина византийского искусства выглядит какой-то однобокой. Между тем, как показало рассмотрение истории Византии, а также образа жизни и мысли византийцев, религия играла там роль гораздо более существенную, чем в других средневековых странах. Так что именно в религиозной сфере обнаруживаются самые оригинальные и вдохновенные произведения византийского искусства, а потому утрата светских художественных работ далеко не означает потери лучших произведений. Притом изумительный сплав Востока и Запада, благодаря которому религиозное искусство приобрело свой неповторимый облик, в сфере светской культуры столь же яркого выражения не нашел.