Казимир Малевич - Черный квадрат
Адам преступил границу запрета, и <Богу этого> было достаточно, чтобы род его весь наказать изгнанием. Началась история его человеческого страдания, пота, мозолей, кровопролития, история труда. Так ужасно был наказан Богом человек. Рай рухнул, все разбежалось и одичало. Благо Рая исчезло, а ведь Адам должен был только созерцать вечное прекрасное движение, даже ничего не мыслить, ибо обо всем помыслил Бог.
16. Итак, Бог задумал построить мир, чтобы освободиться навсегда от него, стать свободным, принять в себя полное «ничто» или вечный покой как немыслящее больше существо, ибо не о чем больше мыслить, все совершенно.
Тем же хотел одарить и человека на земле. Человек же не выдержал системы и переступил ее, вышел из ее плана, и вся система обрушилась, и вес ее пал на него.
Другими словами сказать, Бог, чувствуя в себе вес, распылил его в системе, и вес стал легким, <или> обезвесил его. И поставил <Бог> человека в нем, в безвестной системе, и человек, не чувствуя его, жил подобно машинисту, не чувствующему вес своего паровоза в движении, но стоит ему вынуть часть из системы, вес ее ляжет и задушит его. Так и Адам преступил за пределы системы, и вес ее обрушился на него. И потому все человечество трудится в поте и страданиях, что освобождается из-под веса разрушенной системы[39], стремится вес распределить в системах, вновь собирается исправить ошибку. И потому Культура его и состоит в том, чтобы вес распределить в системы безвесия. Итак, каждая система — новая попытка, новая кровь освобождения.
Все скорее и скорее хочет человек пробежать системы, терпя невзгоды, все быстрее хочет пробежать площади наказаний и преступлений. И неужели в образе наказаний все преследует его мстящий Бог? Неужели через строй ангелов и дьявола человеку суждено проходить, под их бичом? И не потому ли бежит, чтобы пробежать эту цепь Божеского строя, полосу преступлений и наказаний? Пробежать законы и очутиться в беззаконном пути, выйти, наконец, в страну человечества, где бы перестал самобичевать себя (общежитие). Это вторая точка рассуждения.
Третья точка или причина его бега в борьбе, «борьбе за существование», которую искать нужно в весе или первом предположении <о> борьбе с весом, чтобы тяжестью своею не задушил его.
И четвертая точка — стремление к Богу-совершенству, в котором наступит благо.
На этих четырех предположениях можно базировать причины возникновения всех родов производства человека.
Следовательно, в первом случае причиной к творчеству в Боге мира вселенной предполагаю весораспределение, освобождение в безвесии. Бог снял с себя вес, или Бог как вес распылил себя в безвесие, но, распылив мысль в безвесие, сам остался в свободе.
Тоже и человек во всех трех пунктах стремится к тому же, к распределению веса, <чтобы> и самому стать в невесии, т. е. войти в Бога. Но так ли верно ли, чтобы человек стремился к Богу, с которым произошел разрыв? Человек стал преступником, сосланным им на вечную каторгу труда. Разошлись ли они совсем или же нет? Нет, Бог его не оставил, с каждым шагом человека продвигается сам, или человек не может сделать ни шагу без Бога (общежитие).
Бог его сопровождает сегодня, вчера и завтра, и так они вдвоем идут изо дня в день, в труде распыляя вес греховный. И в том, что они идут вместе, творится жизнь. Куда же они идут? Идут к себе, к совершенству, к вечному покою, и человек идет через все свои усилия. Все усилия его — производство совершенств, и потому только, что они представляют собою шаги к совершенству, <они> имеют цель и смысл.
Но в то же время, идя к Богу, он собирается его свергнуть. Но как это сделать и что нужно сделать, чтобы Бога свергнуть, раз Бог в каждой вещи его творений? Ведь каждая вещь построена на совершенстве, т. е. построена в Боге. Конечно, каждая вещь еще не есть Бог, ибо она <только> идет к Богу, она есть мысль, а мысль еще не Бог как вечный свободный покой. Свергнуть Бога — свергнуть совершенство вещей, а человек стоит на этом совершенстве, в нем пока находится существо.
Итак, общежитие построило себе Бога, ибо беспредметная вселенная не сказала о его присутствии ни слова, она не указала человеку место его <Бога> пребывания. Он сам заключил, что природа — признак, говорящий о великом творце непостижимых бесконечных явлений. И постройка — Бог как нечто абсолютное, совершенство, — построена крепко.
По-разному народы его рисуют, но как бы ни рисовали, все представления сходятся в одном, что Бог совершенство. Определение Бога как совершенства — абсолютное совершенство. А что же перед человеком вечно стоит, как не один вопрос о совершенстве? Это и будет его Богом, другими словами выраженным.
17. Каждый человек стремится к совершенству своему, — стремится быть ближе к Богу, ибо в Боге его совершенство. Следовательно, каждый шаг чело века должен быть направляем к Богу, для чего он изыскивает пути или средства — просто ищет Божеских признаков.
Думая о достижениях, он построил себе два пути, Религиозный техникум и Гражданский, или фабричный, Церковь и Фабрику.
Религиозный техникум стремится сделать человека современным в духе и через духовное совершенство стремится достигнуть Бога. Религиозный техникум меняет свои системы, совершенствует их. Отсюда появление множества религиозных систем, представляющих собою ближайшую дорогу достижения Бога.
Два техникума идут к одинаковой цели, перед обоими совершенствования технических вопросов, через которые возможно достигнуть или разрешить цель. Как в глубоком, <так> и внешнем смысле тоже <всё> одинаково, — обрядность, святое отношение, поклонение, вера, надежда на будущее. Как церковь имеет своих вождей, изобретателей совершенных религиозных систем, так и фабричный техникум своих. Первый чтит и почитает своих, второй — своих.
Так же стены обоих украшены ликами или портретами, так же по достоинству и рангу как в первой<, так> и <во> второй <системе> существуют мученики или герои, также имена их заносятся в святцы.
Таким образом, разницы нет, со всех сторон всё одинаково, ибо и вопрос одинаков, цель одинакова и смысл — искание Бога. Если Христос сказал — не ищите нигде Бога, как только в себе, — то и любой техник может сказать — ищите совершенства вещи только в себе.
Но как и в первом, так и <во> втором <случае> это<го> места невозможно найти и в себе, — ибо где я начинаюсь и где кончаюсь? (Какие безумные искания придумало общежитие!)
Но, несмотря на все, человек ищет Бога через два пути. Спор между ними идет или может идти только в плоскости, какая из систем скорее достигнет того места, где в первом случае будет Бог, во втором совершенство практическое, — а не в обвинениях <в> предрассудк<ах>. Ибо как первое, так и второе можно обвинить в предрассудке, первого — в <предрассудке> достижения Бога, второго — в <предрассудке> достижении совершенства. Если же обвинитель не сможет обвинить, то докажет только, что оба движутся к Богу как человеческому пределу совершенства. Углубляясь же в вопрос совершенства, мы найдем, что достижение Бога или совершенства как абсолюта — предрассудок.
18. Бога человек сделал абсолютным совершенством умышленно или случайно? Но, во всяком случае, в определении Бога в абсолютном им был установлен предел, ибо в противном случае никогда бы не достиг Бога. В абсолюте предел совершенств, и если бы Бог не имел границ, то человеку не представилось бы возможным достигнуть его. Но другая сторона говорит другое — например, вселенная не имеет границ, совершенство как Бог безгранично, поэтому установить абсолют трудно. Но с точки зрения церкви Бог безгрешен, следовательно, абсолют устанавливается совершенством непогрешимости, но сама непогрешимость, как и совершенство Бога, должна заключаться в самом ужасном — это в смысле. Вот об этот камень разбиваются два пути, фабрики и церкви.
Бог должен быть смыслом, а потому его совершенство должно иметь смысл. Какого же смысла он достигает? И может ли Бог достигать смысла? Нет, если Бог будет достигать смысла, то он достигает нечто большее, чем сам, следовательно, он не может быть сам смыслом, он только смысл человека.
С другой стороны, если он в себе несмысл, то какой же смысл видит человек в нем и чего хочет достигнуть? Какие же должны быть смыслы, приведшие его к совершенству, и к какому? Бог не может быть смыслом, смысл всегда имеет вопрос «чего», — следовательно, Бог не может быть и человеческим смыслом, ибо достигая его как конечного смысла, не достигнет Бога, ибо в Боге предел, или, вернее, перед Богом стоит предел всех смыслов, но за пределом стоит Бог, в котором нет уже смысла.
