Александр Подрабинек - Карательная медицина

В.Л. Гершуни рассказывает, что наказание может последовать за отказ разговаривать с врачом или даже за брошенный на него недовольный взгляд.

В. Буковский в интервью корреспонденту Ассошиэйтед пресс 13 мая 1970 г. рассказывал о спецпсихбольницах:

«Они избивали украинца каждый день, связывали его и пинали ногами в живот. Иногда они помещали пациентов в обитые войлоком камеры-изоляторы и били их почти беспрерывно. Я знаю несколько человек, умерших после этого избиения, и эти изоляторы никогда не пустовали».

Вот что пишет о Сычевской СПБ М.И. Кукобака:

«Была у нас палата № 3, самая большая в отделении. Там находились больные с наибольшими нарушениями психики. В наказание могли поместить туда любого. Несколько раз и я попадал в эту палату. Помню, находясь там впервые, я обратил внимание, что нередко среди ночи заходят санитары — будят некоторых больных (обычно самых безответных) и выводят в туалет. Я заинтересовался этим и сначала не поверил услышанному. Тогда решил сам проследить и, когда привели очередного больного из туалета, внимательно рассмотрел его и расспросил. В результате убедился, что санитары используют больных для удовлетворения своих извращенных половых прихотей. И это ни для кого не было секретом — ни для медсестер или „контролеров“, ни для врачей. Нередко шутили по этому поводу.»

О зверствах в Сычевской СПБ свидетельствует и Юрий Белов. В новогоднюю ночь с 1974 на 1975 год здесь в IV отделении (заведующий А. Зеленеев) был убит политзаключенный Георгий Васильевич Дехнич. Дехничу было тогда двадцать лет, он попал в психбольницу за распространение антисоветских листовок на Украине. Сначала он был избит двумя санитарами по просьбе медсестры Маргариты Владимировны Деевой, которую Дехнич обозвал «коммунистической шлюхой». Незадолго до этого Дехнич был прооперирован по поводу язвы желудка, и после жестоких побоев у него разошлись швы. Врача, однако, не вызвали, а «медсестра» Деева, которую заключенные Сычевской СПБ прозвали Эльзой Кох, сказала: «К утру мы от него отмучаемся». Утром Дехнич умер.

За замечание о воровстве медперсонала по просьбе той же Деевой был зверски избит Геннадий Ефремов. (Он попал в СПБ за «распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй» — статья 190-1 УК РСФСР.)

За православие, за веру в Бога неоднократно подвергался избиениям заключенный Сычевской СПБ Владимир Алексеевич Соловьев. Ему сломали челюсть, ребра, руки, выбили зубы.

24 июля 1975 года при попытке к побегу из Сычевской СПБ был убит Анатолий Иванович Левитин. Побег оказался неудачным с самого начала. Левитин запутался в колючей проволоке, и поймать его охране уже не составляло никакого труда, она и не собиралась убивать его. Однако подошедший к месту происшествия заведующий II отделением врач-психиатр Николай Петрович Смирнов приказал охране стрелять в Левитина. Охрана выполнила этот приказ, стреляла почти в упор.

В той же Сычевской СПБ в 1976 году заведующий VII отделением Виктор Ефимович Царев натравил буйных психически больных на шестидесятилетнего политзаключенного Алексея Никифоровича Котова — православного мирянина, внештатного корреспондента «Вестника РСХД». Котов был убит.

Арсенал карательных мер велик. 

Назначение инъекций галоперидола, сульфозина, аминазина, трифтазина, мотиден-депо, инсулина и других препаратов. Увеличение дозы уже получаемых препаратов. 

Просто избиение.

Фиксация. На языке советской психиатрии это называется «принудительной иммобилизацией» (сюда же относится и «укрутка»). Заключенного привязывают за руки и за ноги к спинкам или раме кровати. В таком положении его могут держать от нескольких часов до нескольких месяцев. Вязку не снимают и не ослабляют даже для оправки. Известны случаи, когда зафиксированному в одиночной камере заключенному санитары не давали судна. В течение нескольких недель, пока заключенный распят на кровати, у него образуются пролежни, развивается атрофия мышечного и вестибулярного аппарата. Только заботы товарищей по камере (если они есть) спасают его от невыносимых мучений и возможной гибели.

Влажная укрутка. Заключенного плотно пеленают в мокрую простыню, виток за витком накручивая ее на тело. Медленно высыхая, простыня постепенно сдавливает тело. Боль настолько велика, что заключенные кричат. Крики эти разносятся на все отделение, как бы предостерегая тех, кто осмелится выступить в защиту истязуемого или возмутиться произволом больничных властей. 

Лишение прогулок.

Лишение работы или, наоборот, принуждение к работе, в зависимости от того, как настроен заключенный.

Запрещение смотреть телевизор и кинофильмы.

Запрещение пользоваться больничной библиотекой.

Запрет на курение, изъятие табачных изделий.

Лишение права на переписку.

Лишение свиданий.

Перевод в тяжелое, буйное отделение.

Отмена представления на выписку.

Возможно, мы перечислили не все виды наказания, но наверняка самые основные. В различных спецпсихбольницах превалируют те или иные виды наказаний — это зависит от традиций больницы, руководства СПБ, конкретных лечащих врачей.

Самым мягким режимом отличаются вновь открывшиеся спецпсихбольницы. Они еще не имеют достаточного опыта карательной медицины. Затем режим, отношение к заключенным начинают ужесточаться. Этому способствуют и милитаризация персонала СПБ, и общая тенденция отношений к заключенным.

В заключение главы мы даем перечень известных нам советских спецпсихбольниц. Положений о внутреннем режиме СПБ нет ни в одной открытой библиотеке или сборниках постановлений и указов, доступных широкому кругу людей, — по-видимому, это одна из многочисленных государственных тайн. Тем не менее мы попытаемся дать представление о режиме каждой спецпсихбольницы в отдельности. Разумеется, мы располагаем далеко не полной информацией — она получена в основном от тех, кто там побывал.

г. Ленинград, ул. Арсенальная, дом 9, п/я УС-20/ст-5

Открыта в 1951 году и тогда именовалась Ленинградской тюремно-психиатрической больницей (ЛТПБ). Расположена в здании бывшей женской тюрьмы, поблизости от знаменитых «Крестов». Рассчитана на 800-1000 заключенных.

ЛТПБ в начале 50-х годов

I отделение — приемное.

II отделение — экспертное.

III и IV отделения — для острых больных.

V отделение — для легких больных с хорошей ремиссией.

VI и VII отделения — для острых больных.

VIII отделение — для легких больных с хорошей ремиссией, для здоровых перед выпиской.

IX отделение — для психически больных с хроническими соматическими заболеваниями.

X и XI отделения — для психически больных с острыми соматическими заболеваниями.

В каждом отделении по одному-два врача.

Труд бесплатный, но не обязательный — в переплетной и швейной мастерских, на ткацком станке, на уборке двора, на кухне.

Прогулки два раза в день по полтора-два часа.

Качество питания отвратительное, но лучше, чем в тогдашних тюрьмах. От голода не страдали.

Получать посылки, письма, передачи разрешалось без ограничений, как и денежные переводы, но деньги переводились на личный счет б/з/к. Из этих денег один раз в десять дней можно было отовариться в больничном ларьке.

Посылать можно было две открытки в месяц, стандартного формата и только родным.

Свидания очень редки, особенно до 1953 года.

Существовала библиотека, художественная самодеятельность, созданная силами б/з/к. Один раз в неделю — просмотр кинофильма.

Камеры — точная копия Петропавловских. В одной камере в среднем по 10-15 человек.

Почти все врачи аттестованы офицерами. Санитары: в легких отделениях — вольнонаемные, в острых отделениях — легкие психбольные или заключенные ЛТПБ.

Карательные меры — невывод на работу, перевод в III, IV, VI или VII отделения, влажная укрутка (до двух часов), инъекции сульфозина, инсулинотерапия.

По свидетельству тогдашних узников ЛТПБ, здесь находились от 10 до 50% психически совершенно здоровых людей. Все (в том числе и больные) имели в деле 58 статью УК РСФСР (антисоветская деятельность) или соответствующие статьи УК союзных республик.

Из воспоминаний П.Г. Григоренко:

«Здесь, как и в обычных тюрьмах, нормальные перекрытия имеются только над камерами. Середина же здания полая. Так что с коридора первого этажа можно видеть стеклянный фонарь крыши над пятым этажом. В этом колодце звуки распространяются очень хорошо и даже усиливаются. Именно на этом была основана одна из психических пыток заключенных этой больницы в сталинское время... И тогда даже не скрывали, что создана она для того, чтобы без суда содержать в ней людей, не угодных режиму. Тогда и врачей в этой „больнице“ было столько же, сколько и в тюрьме, и права их ничем не отличались от прав тюремных врачей».