Марина Логунова - Печальные ритуалы императорской России

Скорее всего, при консервации тела Петра ограничились минимальными средствами, и процедура была произведена не лучшим образом, потому что уже через 10 дней после смерти началось разложение, хотя стоял сильный мороз, а в комнате, где лежал император, были раскрыты окна. Мардефельд заметил, что «труп покойного императора лежит еще на парадном ложе, несмотря на то что он уже позеленел и течет».[238] О плохом состоянии тела упоминал и Берхгольц, рассказавший о днях, прошедших со дня смерти Петра I: «8 февраля: тело императора… уже очень почернело и попортилось, почему его теперь уже не всем показывают».[239]

Похороны были отложены на долгие 40 дней, и в течение этого времени у желающих была возможность проститься с императором. Это небывалый факт в практике русских царских похорон. Случай с Натальей Алексеевной в подобном контексте рассматриваться не может. Во-первых, отсрочка в погребении была вызвана вескими причинами: ждали прибытия брата из-за границы для участия в обряде. Во-вторых, тело не выставлялось напоказ. Конечно, вдове императора Екатерине Алексеевне и людям, ее окружавшим, надо было решить вопросы, имевшие для них первостепенное значение: захват власти, принятие присяги, погашение сопротивления противников. Кроме всего прочего, очевидно, жизнь рядом с таким непростым человеком требовала от нее постоянного напряжения и борьбы. По мнению некоторых современников событий, а также историков, занимавшихся разработкой данной темы, обстоятельства, при которых Петр отправился в мир иной, могут привести к убеждению, что отложенные похороны, плохое бальзамирование, упорство Екатерины в демонстрации разлагающегося тела, нарушение указов императора, связанных с проведением похоронных мероприятий, весьма формальный траур, последовавший за смертью столь значительного для русской монархии правителя, отсутствие своевременной информации в газетах о событии не случайны.

Трудно сказать сегодня, чем руководствовалась эта женщина, но желание взять реванш в постоянной схватке за жизнь со своим царственным супругом, отрицать невозможно. Ее жизнь рядом с таким непростым человеком, как Петр I, вряд ли можно назвать легкой. Обстоятельства последних недель жизни Петра и положение, в котором оказалась его законная супруга, остаются за пределами выбранной темы. Впрочем, личные отношения Петра I и Екатерины Алексеевны хоть и важны, но не являются в данном случае предметом особого рассмотрения, но они, безусловно, повлияли на тот факт, что Петр был похоронен только спустя полтора месяца после своей смерти.

Похороны Петра – кульминация изменений в русских траурных обрядах. По масштабности их можно сравнить с празднованием Ништадтского мира и коронацией Екатерины I. Впервые подготовкой похорон императора занималась специально созданная Печальная комиссия, пришедшая на смену Панафидному Приказу. Разработка программы траурных мероприятий была поручена одному из наиболее просвещенных людей своего времени, Якову Вилимовичу Брюсу, возглавившему Печальную комиссию и выбравшему себе помощником генерала Г.-И. де Бона. Я. Брюсу было доверено и составление описания этого действа государственного значения. Это позволило поднять церемониал похорон Петра Великого до уровня образца для всех последующих императорских траурных ритуалов.

В этом событии государственного и даже более – мирового масштаба – нашли отражения все новации, вошедшие в жизнь в эпоху правления Петра I. Ориентировавшийся во всем на Запад Петр еще 4 апреля 1723 г. своим указом предписал русским дипломатам слать из-за рубежа описания похоронного ритуала[240] в числе прочих западных обычаев; российское руководство отслеживало правила проведения различных, в том числе траурных, мероприятий при правящих домах различных европейских стран. Русские дипломаты создавали «Экстракты из церемониала»,[241] первая русская газета регулярно сообщала о событиях такого рода при европейских дворах.[242] Однако, как уже было сказано, в реальной жизни император гораздо раньше этого времени занялся реформой погребального обряда. На похоронах своих родных и близких Петр отрабатывал все то, что было суммировано и использовано в церемониале его собственного погребения: длительное прощание, маршрут, процессия, служба и захоронение, годичный траур.

Уже в день смерти монарха по постановлению Синода в Москву был послан нарочный для взятия двух хрустальных запрестольных крестов из Успенского собора для похоронной церемонии. Вместе с крестами в Санкт-Петербург привезли выписки о погребении московских царей, ими Синод намеревался воспользоваться в качестве примеров для траурного действа. Однако новый порядок мероприятий и его участники сильно отличались от московских образцов, оказавшихся невостребованными: «Но так как. был прислан в Св. Синод от графа Брюса проект устраиваемой по сему церемонии с участием в ней конных и пеших фурьеров, лошадей в печальных и цветных уборах, рыцарей в черных и золотых латах, маршалов, церемониймейстеров, герольдов, литаврщиков и прочих заморских и зарубежных новшеств, до того несходных со старыми православно-русскими обычаями, значащимися в выписях, что эти последние ни к чему послужить не могли».[243]

30 января началось прощание с усопшим монархом, проходившее в Малой зале нового Зимнего дворца, убранной «златыми и иными ткаными шпалерами», где тело было выставлено на амвоне, покрытом кармазинным (алого, багряного цвета) бархатом.[244] В это время готовился Castrum Doloris – Печальная зала в самом большом, площадью 200 кв. м, Кавалерском зале Зимнего дворца на Зимней канавке. Подготовкой залы с пышным барочным убранством занимался французский скульптор-декоратор Н. Пино. Он писал, что нарисовал все декорации и надзирал за мастерами при исполнении этих декораций, «чем был занят шесть недель дневно и ночию вкупе с живописцем Каравакою, резчиком Симоном и столяром Мишелем».[245] Изображение Castrum Doloris Петра I дошло до наших дней в гравюрах, выполненных по проекту Н. Пино, к ним приложено описание, выполненное автором.[246]

Castrum Doloris вошел в траурный ритуал царских похорон во времена Петра I, а элементы его стали использоваться при подготовке погребения представителей элиты общества с начала XVIII в. В полном объеме Castrum Doloris появился в России как элементтраурного ритуала при похоронах царицы Прасковьи Федоровны (1723 г.) в связи с увеличением временного промежутка между смертью и похоронами и необходимостью создания траурных декораций для желающих проститься с телом усопшего члена правящей семьи. В дальнейшем создание Castrum Doloris стало обязательным элементом траурных мероприятий для представителей Императорского дома.

По кончине императора был объявлен траур, о ношении траура народу сообщили через указы, опубликованные 10 февраля, 9 марта и 1 августа 1725 г.[247]

С 13 февраля 1725 г. тело императора выставлено в Печальной зале Зимнего дворца на Зимней канавке.[248] Стена залы, пол и потолок обиты черным сукном, им же завешаны все окна. Освещение составляли двенадцать бронзовых подсвечников, пять серебряных паникадил, украшенных белым и черным флером, со свечами «белого воску». По черному сукну проходил погребальный пояс, усыпанный как бы слезами, сделанными из «сребренного» муара. Зала была украшена фестонами из белого и черного флера. На потолке, также украшенном белым флером, помещался большой крест Андрея Первозванного. Трон (возвышение) для тела императора о пяти ступенях, стоявший у одной стены, был покрыт ярко-алым бархатом и обложен золотым галуном. На одр, закрытый богатым персидским златотканым ковром, установили гроб в виде раки, оклеенный золоченой парчой, по углам обложенный серебряным галуном. На крышке красовался большой широкий узорчатый крест из серебряного галуна. Внутри гроб был обит серебряной парчой. Особого внимания заслуживает платье покойного. На императоре было надето верхнее платье и штаны из шкарлата (пурпурной ткани), богато вышитое серебром с лентой ордена Андрея Первозванного, камзол серебряной парчи с серебряной бахромой, кружевные манжеты и галстук. На ногах – сапоги со шпорами. Над возвышением с гробом раскинулся богато вышитый, украшенный подзором с кистями балдахин из кармазинного бархата с нашитым вензелем императора, повторенным в декоре неоднократно, а также двуглавый орел. Стена, у которой стоял гроб, была покрыта драпировкой, выполненной из тех же материалов – кармазинного бархата и золотого галуна с помещенным на ней картушем, несомым скелетами, с двуглавым орлом и знаками ордена Св. Андрея Первозванного. Особым украшением стены была императорская мантия из золотой парчи, подбитой горностаями. Вокруг гроба на девяти табуретах, обитых красным бархатом с золотыми кистями, на бархатных подушках были помещены личные и государственные регалии императора, из них к личным относились располагавшиеся в ногах «кавалерии» (орденские знаки) монарха: Св. Андрея Первозванного, Белого Слона, Белого Орла. Государственные регалии в первую очередь были представлены богато украшенными коронами: одна – новая Императорская, три старые – Астраханского, Казанского, Сибирского царств, помещавшиеся в головах; а скипетр и держава находились справа и слева от гроба. Четыре короны, скипетр, держава, государственные знамена, герб государя и гербы всех провинций представляли государственную символику.