Юрий Колесников - Среди богов. Неизвестные страницы советской разведки
Лишь незначительная часть этих людей удостаивалась денежного вознаграждения. Не столько за опасную работу, сколько на покрытие расходов. Другие же сами оплачивали затраты, связанные с разведывательной работой, а некоторые вообще финансировали деятельность единомышленников.
При этом их политические взгляды не всегда совпадали. В то же время всех объединяла общая антифашистская позиция. Поэтому все без исключения симпатизировали Советам. Считали «красную» державу флагманом борьбы с нацизмом, возлагали надежды на её способность нанести поражение распространявшемуся по планете, как чума, гитлеризму. Для антифашистов СССР представлял собой единственную страну в мире, располагавшую необходимыми возможностями справиться с нацизмом. Так было до сближения СССР с Германией.
Глава 4
Серебрянский подыскивал толковых, умных, обязательных людей. Тщательно отбирал самых надёжных, способных без лишнего шума и суеты незаметно выполнять задачи. И эти люди становились для Особой группы незаменимыми, бесценными. Дорожили доверием своего руководителя, некоторые боготворили его.
И вдруг ошеломляющее известие: руководитель не даёт о себе знать! Связь прервана. Слухи неутешительные. Обеспокоенность росла с каждым днем. Воцарилась мучительная неопределённость.
Попадавшие на страницы газет сообщения о происходивших в СССР арестах и казнях озадачивали агентуру, вселяли тревогу, настораживали. Толком никто ничего не понимал. Никакой ясности. В тех же газетах появлялись опровержения слухов. В том числе и от посетившего Советский Союз Лиона Фейхтвангера. Но он, по сути, мало что видел и ничего толком не понял во время визита в СССР. От всего главного, что могло открыть глаза, его преднамеренно уводили. В результате он покинул страну очарованный фасадом, энтузиазмом народа, размахом новостроек…
Гости в основном побывали в незнакомой стране с завязанными глазами и заткнутыми ушами. Пожалуй, лишь Андре Жиду удалось в некоторой мере разглядеть реальную жизнь страны. Но его справедливое, хотя и поверхностное заключение, вызвало бурю опровержений и гнев защитников социалистического режима.
По-разному оценивали проходившие в Москве судебные процессы над «врагами народа» и другие известные в мире деятели. Сбитыми с толку оказывались и люди, привыкшие объективно оценивать события. Трезво и демократично мыслящие европейцы весьма смутно представляли себе большевистский режим и его правителя.
Новая волна горячих споров возникла после заключения СССР пакта о ненападении и договора о дружбе с Германией. Только и слышалось: как могли Советы пойти на сближение с нацистами? К чему приведёт советско-германский альянс? Неужели Сталин до сих пор не понял, что представляет собой Гитлер? Как мог Сталин пойти на сотрудничество с нацистами после того, как они истребили германскую компартию? Означает ли договор о дружбе с Германией альянс большевизма и нацизма? Будут ли в СССР преследоваться евреи, как в Германии? Как мог Сталин провозгласить тост за здравие Гитлера, поставившего перед собой цель уничтожения большевизма? Этикет обязывал? Какую позицию должны занять антифашисты? Правда ли, что в Советском Союзе преследуются антифашисты?
За пределами СССР в среде прогрессивной интеллигенции наметился раскол. Правые торжествовали, упрекая антифашистов в слепоте. Антифашистскому движению, идеям демократии, не говоря уже о коммунистической идеологии, был нанесен серьёзный удар.
Попытки отдельных функционеров разъяснить цели, преследуемые Советским Союзом при заключении с Германией пакта о дружбе и ненападении, не имели успеха. Доводы звучали расплывчато, беспомощно, неубедительно, примитивно.
Вдобавок нацистам удалось арестовать и заключить в тюрьму вождя Коммунистической партии Германии Эрнста Тельмана. Внезапно смолк Коминтерн. Будто это не он во всеуслышание заявлял о своей непримиримости к германскому нацизму и итальянскому фашизму. Становилось очевидно, что Коминтерн лишен какой-либо самостоятельности и полностью находится под властью Сталина.
Престиж Советского государства на мировой арене падал, оно подвергалось резкой критике. ВКП(б) и НСДАП Германии ставили в один ряд как близких партнёров с родственными интересами, целями, методами.
Припоминались слова Сталина, произнесённые им несколько лет назад в отчётном докладе XVII съезду партии: «…фашизм, например, в Италии, не помешал СССР установить наилучшие отношения с этой страной».
Если раньше мало кто обратил внимание на эти слова, то теперь им придавалось принципиальное значение. Подчёркивалось, что они сказаны как раз в то время, когда на улицах Рима и Милана чернорубашечники Муссолини отлавливали коммунистов. В самой же Германии к середине тридцатых годов две трети функционеров компартии были ликвидированы. Остальные содержались в тюрьмах и концлагерях. Охота шла не только на коммунистов, но и на тех немцев, которые в своё время проявляли лояльность к Советскому Союзу. Его открытые сторонники рассматривались как государственные преступники.
В отличие от сталинского, гитлеровское руководство из-за изменения внешней ориентации лишь подкрасило фасад, притом на весьма короткий срок, ничуть не изменив нацистским принципам. Открыто, даже в беседах с наркомом иностранных дел и председателем Совнаркома СССР Молотовым, говорилось, что в Германии коммунизм полностью искоренен.
Советская же сторона вела себя так, что в СССР начали преследовать непримиримых противников германского фашизма. Это стало достоянием зарубежной прессы, и советскую внешнюю политику заклеймили позором.
Европейцы не только прогрессивных, но и умеренно-консервативных взглядов пришли в полное замешательство.
За пределами Советского Союза люди не понимали истинных мотивов происходившего. У наблюдавших за яростной борьбой руководства ВКП(б) с европейскими социал-демократами, которых винили в уступках нацистам и называли не иначе, как «социал-соглашателями» и «социал-предателями», невольно возникал вопрос: разве не руководители Советского Союза Сталин и Молотов пошли на сближение с главарями нацистской партии и её фюрером? Разве не они заключили с ними пакт о ненападении и договор о дружбе?
Стало очевидно и другое: Коминтерн превратился в придаток центрального партийного аппарата Москвы. После заключения СССР договора с Германией даже те, кто вопреки всем фактам смотрели на происходящее сквозь розовые очки, отбросили их прочь.
Сталин заметил, насколько изменилась ситуация, и тут же дал указание усилить пропагандистскую работу. Надо отдать ему должное: многое удалось. Разумеется, внутри страны. Здесь он всегда добивался своего. На Западе же его пропагандистские усилия приносили весьма скудные результаты.
Резкий поворот во внешней политике генсека объяснялся несговорчивостью руководителей правительств европейских стран, и прежде всего Англии и Франции. Переговоры с ними оказались бесплодными. Но была и другая, более веская причина: экономическая отсталость страны и неподготовленность армии к войне с сильным противником. Понимая это, советские руководители стремились любыми путями выиграть время, чтобы наверстать упущенное и укрепить необходимый военно-экономический потенциал.
В то же время могло казаться, что не все средства исчерпаны для достижения согласия с Англией и Францией и тем самым преграждения пути фашизму. Но нельзя забывать, что лидеры этих государств на протяжении последних лет шли на поводу у германского фюрера, соглашаясь на уступки. В результате с карты Европы исчезла Австрия, а затем Чехословакия. В Африке – Абиссиния, отданная с их молчаливого согласия Италии. Теперь же они не прочь согласиться и на альянс с Гитлером при условии, что новые аннексии пойдут за счёт большевистской России.
Могло также казаться, что Сталин не питал неприязни к нацизму и его лидерам. Что гитлеровский режим был намного ближе его мировоззрению, нежели буржуазная демократия. Конечно, он ловчил, изворачивался, но вида не подавал. Не в его это характере. В то же время он хорошо знал цену и европейским, и нацистским руководителям. Считал, что они стоят друг друга.
Лозунги и их реализация – нередко всего лишь удобное прикрытие непопулярных целей. Большевистский генсек шёл на союз с нацистским фюрером почти без всяких усилий, отбросив им же провозглашённые идеологические постулаты. Не считаясь с судьбами миллионов своих граждан, поверивших ему. Предав их, без сомнений, сожалений, зазрения совести.
Для Сталина и его окружения главным стало достижение собственных целей, чему они и отдавали все свои силы, делая вид, что действуют во благо народа. В действительности же ради удержания власти. Потому и наращивали мощь страны, укрепляя её военный потенциал, старались расширить экономическую базу. Подавляя при этом малейшее неповиновение, проявление инакомыслия.
