Фрэнк Партной - FIASCO. Исповедь трейдера с Уолл-Стрит
Хотя на FIASCO 1994 года было в самый раз дождя, сигар, азарта и алкоголя, в воздухе все же чувствовалась странная нервозность. При входе в «Sandanona» один продавец сказал мне, что клуб попался в 1993 году на легкие деньги и назанимал слишком много. Становилось ясно, что клуб не сильно отличается от недавних жертв производных. Поскольку в 1994 году процентные ставки росли, он ощущал некоторое финансовое удушье и искал способы выплачивать свои крупные проценты.
Результаты подсчета очков объявляли в роскошном банкетном зале. Наша команда оказалась где-то посередине. Страшила завоевал третье место в индивидуальном зачете, а выиграл какой-то молодой сотрудник с внушительным результатом: 82 из 100. Прочие достижения в основном колебались между 50 и 60. Когда объявили мой результат — 35, у меня упало сердце. Я молился, чтобы у кого-то было еще хуже и повторял: «Господи, хоть бы я сегодня никого не подстрелил!» При этом я считал подносчиков тарелочек и с тревогой видел, что одного почему-то нет.
К счастью, потом объявили 9 — у одной дамы. Она не получила снисхождения, подобающего ее полу, хотя к 1994 году Morgan Stanley был конторой передовой в смысле политкорректности, нанимавшей и продвигавшей дам вкупе с проведением гибкой «позитивной политики» как на уровне приема, так и на уровне проникновения сквозь покровы. Но все это — в Нью-Йорке. А здесь проходило FIASCO, и на FIASCO господа оставались господами, дамы — дамами, а 9 очков были равны 9 очкам.
Я же был в полном восторге: мой результат не оставил мне ни малейшей возможности для выигрыша Кубка Крама. Значит, мне тоже удалось увернуться. Может, со скаутских времен я стал стрелять лучше, в прицел уже хорошо видел эту унизительную «корову» и мог отправить ее прямиком в преисподнюю.
Наконец мы погрузились в «линкольн», помахали нашим добрым хозяевам, они ответили, правда, весьма сдержанно. Наверное, они уже подозревали, что «Sanda-nona» вскоре пополнит список жертв производных. Как ни грустно, FIASCO 1994 года прошло там в последний раз, да и сама эта традиция прервалась, когда клуб оказался по уши в долгах. Позже в том же году, когда Morgan Stanley проводил ревизию «трупов» на предмет новых сделок, группа управляющих из ГПП почуяла «запах крови» в «Sandanona» и попробовала купить обанкротившееся стрельбище для личного пользования, но в конце концов из этого ничего не вышло.
Придя на службу в понедельник после FIASCO, я обнаружил, что Страшила оставил на моем столе апрельский экземпляр журнала «Shooting Sports» («Стрелковый спорт»). Так он хотел дать понять, что мои навыки нужно совершенствовать. На обложке были помещены два очаровательнейших белых кролика: они обнимали друг друга на фоне пирамиды из новеньких охотничьих ружей. Сверху Страшила намалевал от лица кроликов: «Привет, Фрэнк!»
Кроме того, Страшила желал довести до моего сведения, что по этим милым зверюшкам я должен стрелять без колебаний, прямо промеж глаз, ибо кролики, в сущности, ничем не отличались от покупателей наших производных. Когда клиент явно шел на контакт, мне следовало подумать, как снести ему башку, и провернуть сделку без всякой скидки на то, насколько он (или она) мне приятен. Рассматривая кроликов, я размышлял, был ли последний всплеск убытков на производных случайностью. Теоретик таинственности мог бы сказать, что такие убытки отчасти вызваны мировым заговором. Вскоре, как я убедился, это предположение оказалось недалеко от истины.
Когда Страшила пришел, он опять повторил, что инвестиционное дело сродни войне, а продавцы производных— что-то типа спецвойск. Он не сомневался, что FIASCO мне понравилось, но хотел, чтобы я уяснил себе его глубинный смысл. Страшиле довелось видеть самые неприятные «производные» сражения. Однажды он был свидетелем того, как возбужденный бывший пилот с авианосца обнаружил, что купил бумаги, которых реально даже не было в наличии. Сам Страшила рассматривал любую единичную сделку как рукопашную и всегда был готов бросить клич: «Иду на вы!» перед вторжением в офис клиента. Поэтому он желал, чтобы и я перенял его образ мыслей, a FIASCO было только одним из элементов моей тренировки.
С точки зрения Страшилы, не абстрактная «ракетная премудрость», а сочетание мозгов и стрельбы сделало ГПП самой прибыльной группой в мире. В другом инвестиционном банке, таком, например, как Salomon Brothers (известные «джунгли» 1980-хгодов), продавца-снайпера называли бы Большой Громила. Но к началу 1990-х инвестиционное дело заметно изменилось. Уолл-стрит перестала быть просто джунглями и представляла собой сложнейший театр военных действий, где применялись самые современные средства и где одних кулаков оказывалось уже мало: здесь нужно было уметь стрелять.
Рассматривая прелестных зверьков, я вспомнил о собственном «провале» на производных и облегченно вздохнул. В Morgan Stanley я никому не рассказывал, как «потерял» миллиард на собеседовании в Bankers Trust, и вряд ли кто-то мог об этом узнать. В конце концов, с тех пор прошло два года, да и никакого миллиарда я на самом деле не терял. Я еще раз взглянул на белых кроликов и окружавший их арсенал: немало беззащитных животных бродило по чащобам Уолл-стрит; сможет ли какой-нибудь продавец реально «ободрать» такую зверюшку на миллиард?
Глава 6
Королева империи RAV
В каждом торговом зале есть свой Мефистофель — человек, само присутствие которого наводит такой ужас, что продавцы и трейдеры прячутся во все щели, только бы не попасться ему на глаза. В Morgan Stanley таким зловещим вездесущием больше десяти лет отличался Джон Мак, железной рукой правивший торговым залом. Подобные личности существовали и в других банках. Например, в Salomon Brothers имелся персонаж по прозвищу Человек-пиранья, а в First Boston— бывший «зеленый берет», который, как говорили, на самом деле чуть не оторвал кому-то руку. У нас все дела вершил Макки-Нож.
Поэтому когда Мак перешел из торгового зала в кресло президента, после него образовалась пустота. Кому по силам было натянуть лук Мака и кто вообще мог его заменить? Питер Карчес, новый начальник отдела бумаг с фиксированным доходом, конечно, обладал некоторым весом, но был добрым малым, и это портило его репутацию. Бидьют Сен, руководитель нью-йоркской группы производных, имел немало шансов, ибо выглядел внушительнее прочих, да и славился свирепостью. Но позиции Сена внутри фирмы слабели, по мере того как бизнес перемещался в другие страны, и теперь он, пожалуй, больше играл в компьютерные шахматы, чем торговал производными.
И тут родилась оригинальная идея. В начале 1990-х годов Morgan Stanley проводил уже более прогрессивную кадровую политику — особенно по сравнению с First Boston. Разумеется, и в Morgan Stanley отношение к меньшинствам было довольно «полосатым»; поэтому его время от времени обвиняли (как и прочие конторы на Уолл-стрит) в дискриминации того или иного меньшинства. Но по женским кадрам он шел в числе рекордсменов: в 1994 году некоторые дамы в банке служили уже не секретаршами, а секретарши (в отличие от First Boston) не разгуливали по залу в откровенных нарядах. Избранные дамы даже участвовали в FIASCO.
Так вот, радикальная идея состояла в том, чтобы торговым залом руководила дама. По всей Америке женщин теперь продвигали на самые ответственные посты. Никого уже не удивляли дамы-министры или дамы-раввины; широко распространились подозрения, что и сам Бог — женщина. Но если равноправие полов явно достигло небес, то как оно могло не опуститься в преисподнюю? Может, и дьявол тоже женщина?
На этот вопрос нельзя было отвечать отрицательно, а потому начались поиски «принцессы тьмы». Выбор, правда, оказался невелик. Лишь считанные дамы (в основном довольно симпатичные) занимали сколько-нибудь значимое положение в торговом зале, и только одна из ограниченного женского контингента старших продавцов и трейдеров обладала приблизительно нужной квалификацией. У нее был подходящий характер, она быстро продвигалась и входила в число самых высокооплачиваемых главных управляющих фирмы. К сожалению, эта дама была моим боссом. Я называл ее Королева RAV.
Свое прозвище Королева получила от названия производных, которые она лично изобрела и продавала. RAV— это сокращение or Repackaged Asset Vehicles («реструктурированные активы»). Надо сказать, название было удачным. Эти активы использовались для того, чтобы трансформировать существующие ценные бумаги в новые производные с применением различных инвестиционных средств, в том числе трастов и специальных компаний. RAV обычно называли «операциями в черном ящике», поскольку здесь вы помещаете ценные бумаги в траст или компанию (то есть в «черный ящик»), где они магическим образом превращаются в производные. Облигации PLUS можно считать разновидностью RAV, так как с их помощью Morgan Stanley трансформировал мексиканские облигации в новые производные, а «черным ящиком» послужила новосозданная бермудская компания.
