Град обреченный. Путеводитель по Петербургу перед революцией - Лев Яковлевич Лурье
Как говорили, «кирасиры его величества не боятся вин количества». Гвардеец вне службы часто бывал навеселе, но пьян – никогда.
Подарки прекрасным дамам покупали у «Фаберже» и «Болина»; часы – у «Лонжина» и «Бурэ»; вино, сыр и устрицы – у «Елисеева», цветы – у «Эйлерса», меха – у «Мертенса», шоколад – у «Жоржа Бормана». Форму шили у «Норденштрема», фуражки заказывали у «Фокина».
Гвардейскому офицеру нельзя было жениться, не покинув полк, ни на крестьянке, ни на мещанке, ни даже на богатой купеческой дочке, а только на хорошего дворянского рода девушке или вдове. Прежде, нежели разрешить товарищу вступить в законный брак, общество офицеров полка и «полковые дамы» наводили справки, как о самой невесте, так и о ее родне.
Офицер Конной гвардии не мог появляться в обществе с простолюдинкой. Его спутницей обычно была актриса, чаще всего балерина; светская дама – вдовушка или разведенная. Приличный гвардейский офицер никогда не торговался, нанимая извозчика. Он не спрашивал «сколько», а молча доставал кошелек и не глядя совал извозчику в руку деньги. На оскорбление конногвардеец отвечал мгновенно. Дворянина вызывал на дуэль, простолюдина бил смертным боем.
Как говорили, «в гвардии служить – только проживаться». Требовалось за свой счет покупать амуницию, коня, поддерживать «гвардейский» стиль жизни. У офицера Конной гвардии должно было быть по несколько комплектов зимней и летней парадной формы (кирасы, палаши, медные каски), походной формы, дворцовой формы (замшевые лосины, ботфорты) и, наконец, формы бальной. К этому следует прибавить николаевскую шинель с пелериной и бобровым воротником. Чтобы хоть как-то сэкономить, заказы давали разным ателье: так называемые первые номера мундиров – дорогим портным, а вторые и третьи – портным подешевле.
К расходам по обмундированию присоединялись затраты на приобретение лошадей. В гвардейской кавалерии каждый офицер, выходя в полк, должен был представить двух собственных коней: в Конной гвардии – породистых ездовых вороных.
Если в легкой гвардейской и армейской кавалерии офицеры без особого труда могли найти для себя подходящих коней, то в первой гвардейской кавалерийской дивизии требования роста не могли быть удовлетворены конским материалом ни из казенных, ни из частных заводов. Офицеры почти все сидели на «гунтерах», английских охотничьих лошадях. Именно «гунтеры» помогли выиграть три из четырех последних перед Первой мировой войной знаменитых Больших четырехверстовых гонок в Красном Селе. На этих, завершающих летние маневры гвардейского корпуса соревнованиях, описанных еще в «Анне Карениной», присутствовал сам Николай II.
Солдаты и офицеры полка должны были отвечать следующим требованиям: высокие жгучие брюнеты с усиками, в 4-м эскадроне – брюнеты с бородками.
Полк стабильно пополнял царское окружение: конногвардейцами были и министр Двора Владимир Фредерикс, и директор Императорских театров Владимир Теляковский, и начальник Придворного оркестра Константин Штакельберг. Благодаря Фредериксу, одно время все крупные должности в Министерстве Двора были заняты бывшими конногвардейцами.
Барон Фредерикс, назначенный Николаем II министром Двора с должности командира полка, в глубине души остался конногвардейцем. Окно его кабинета выходило на плац, и Фредерикс мог прервать любой доклад возмущенным: «Смотрите, какой болван на третьей лошади с фланга! Затягивает повод, и конь не понимает, чего от него хочет всадник!»
Конный полк был самым богатым в гвардии, для нужд его отставные и служившие офицеры не жалели денег. В полку существовали специальные благотворительные капиталы для поддержки нуждающихся однополчан и их семей. К 1914 году полковой капитал составлял 325 тыс. руб.
Министр Императорского Двора барон Фредерикс в форме лейб-гвардии Конного полка. 1913
Осип Мандельштам вспоминал в «Шуме времени»: «Я бредил конногвардейскими латами и римскими шлемами кавалергардов, серебряными трубами Преображенского оркестра, и после майского парада моим любимым удовольствием был конногвардейский праздник на Благовещение».
Ежегодно 25 марта, в день Благовещения Пресвятой Богородицы в Манеже в присутствии государя отмечался полковой праздник. Торжества начинались с молебна. Полк в пешем строю, в белых мундирах, кирасах и золотых касках с золотыми орлами, выстраивался в каре. Конногвардейцы проходили перед императором церемониальным маршем; выносили полковой штандарт. Затем император и сопровождавшие его лица отправлялись в полковые казармы на торжественный обед. Николай II никогда не пропускал этот день. Например, в 1913-м он записал в дневнике: «В 10.20 поехал в город с дочками; две младшие отправились в Аничков, а я с Ольгой в Конногвардейский манеж на традиционный парад в пешем строю. Конная гвардия представилась блестяще. После относа штандарта пошел в казармы полка, где пил здоровье».
Парад лейб-гвардии Конного полка возле Манежа в день полкового праздника. 1900
Впрочем, государь в том году побывал в полку еще и 30 января: «Видел езду всех эскадронов, вольтижеровку старослужащих и молодых, прыгание, рубку и владение пикою. Обошел все эскадроны, пришел к часу в офицерское собрание. После завтрака осмотрел полковой музей. Слегка засиделся, слушая песельников».
Из других общественных событий, связанных с полком, следует упомянуть проходившие в Манеже соревнования по прыжкам через разнообразные препятствия, получившие название «конкур-иппик», и упражнения верховых. Они происходили под руководством командира полка. Здесь же в Манеже происходили высочайшие смотры, парады, проводились инспекции, на которых выслушивались офицерские жалобы. Жизнь в Манеже начиналась в 6 утра и заканчивалась в 6 вечера.
Главным тренировочным залом для конников оставался расположенный в казармах Малый манеж. Здесь ежедневно шлифовали верховую езду младшие офицеры; там же готовились к «конкур-иппик». В Великий пост в манеже для семей офицеров и приглашенных демонстрировались конные карусели и выездка. Представление обычно заканчивалось ужином с полковым оркестром. Серебряные духовые инструменты были подарком вышедших из полка офицеров. Сам оркестр считался лучшим в гвардии, им четверть века руководил маэстро Антон Ружек.
Еженедельно по четвергам в офицерском собрании происходил официальный обед, на котором обязаны были присутствовать все полковые офицеры. Дамы не допускались, зато каждый мог с разрешения полкового и эскадронного командиров пригласить гостя. Перед обедом присутствующих развлекал духовой оркестр, после обеда – балалаечники и песельники. Во главе стола восседал полковой командир, рядом полковники, затем – ротмистры, далее чины уменьшались. Быть приглашенным на четверговый обед считалось исключительно почетным, особенно для штатских.
После обеда офицеры играли в кегли
