Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №11 за 2002 год

В начале XVIII века супруга английского посла в Турции Мэри Уортлей Монтегю привезла оттуда на родину метод защиты от оспы путем введения (инокуляции) небольшого количества жидкости из пузырьков на коже больных оспой средней тяжести, втирая ее в предплечье здорового человека. Через какое-то время инокулированный, как правило, заболевал, но быстро выздоравливал, и после этого ему была уже не страшна ни обычная оспа (от нее умирало до 6% заболевших), ни легочная (уносившая около 45% инфицированных), ни самая страшная «черная» (убивавшая от 75 до 100% заразившихся). Впрочем, на применение «турецкой защиты» решались немногие: слишком велик был страх заболеть «по-настоящему». И тем не менее храбрецы находились, и среди них были даже венценосные особы.

Так, в 1768 году в Россию для инокуляции Екатерины II и ее сына Павла был вызван английский врач Т. Димсдаль. После смерти от оспы французского короля Людовика XV этому методу защиты решил подвергнуться его внук Людовик XVI.

Так что идея прививок — подобное упреждать подобным — витала в воздухе. Ее уловил практикующий врач Эдуард Дженнер, который заметил, что крестьянки, которые периодически заражаются коровьей оспой, никогда не заболевают «человеческой». Впрочем, справедливости ради, надо заметить, что некоторые фермеры оказались не менее наблюдательными. Во всяком случае, за 22 года до исторического эксперимента Дженнера английский фермер Джести, к возмущению соседей, заразил коровьей оспой жену и двоих своих детей. У всех троих привитых поднялась высокая температура, и к ним пришлось вызывать врача. Но когда в округе началась эпидемия оспы, семья Джести совершенно не пострадала, хотя и не избегала контактов с больными. В 1791 году в Пруссии эксперимент англичанина повторил голштинский фермер Плетт.

Эдуард Дженнер, чтобы еще более обезопасить процедуру вакцинации, начал перевивать коровью оспу от привитых детей. Впрочем, вскоре выяснилось, что такой метод чреват осложнениями, так как при нем существовала опасность побочного заражения рожей, сифилисом и другими болезнями. Только в 1852 году итальянский врач А. Негри предложил получать вакцину от привитых телят. А через 6 лет в Англии был принят закон, по которому вакцину надлежало готовить в специальных институтах, а материал (коровьи корочки и лимфу) следовало обрабатывать глицерином, чтобы уничтожать микробов. Такой способ, кстати, изобрел немецкий бактериолог Роберт Кох, открывший возбудитель туберкулеза.

Казалось, Дженнеру удалось указать медицине путь, по которому можно идти в дальнейшем. Успехи оспопрививания будоражили воображение ученых. Казалось, нужно приложить еще совсем немного усилий и все существующие эпидемии будут побеждены. Врачи бросались в самую их гущу, самоотверженно ставили эксперименты над собой. Например, выдающийся российский врач-эпидемиолог Данила Самойлович (Сущинский) выпил содержимое созревшего бубона чумы, предложив таким образом предохраняться медикам, работавшим в чумных больницах. Сам Самойлович (1744—1805) не заболел, однако вакцина против чумы была создана много позже. Впрочем, и с остальными «противоядиями» долгое время ничего не получалось. Следующая вакцина появилась только спустя 100 лет и практически случайно.

В начале XIX века стало понятно, что те «зверушки», которых наблюдал в окуляр изобретенного им же микроскопа А. Левенгук, далеко не так безобидны, как казалось на первый взгляд, и многие из них являются причиной болезней и страшнейших эпидемий. В результате ученые мужи, склонившие головы над микроскопами, стали выявлять все новых и новых возбудителей болезней. Среди них был и химик Луи Пастер. Он уже снискал славу среди французских виноделов своим открытием, доказавшим, что брожение вызывают бактерии, и вооружил их новыми способами защиты вина. В 1881 году к Пастеру за помощью обратились животноводы: падеж скота, вызванный сибирской язвой и куриной холерой, ставил их на грань разорения. И ученый принялся за работу. В попытках найти эффективное лекарство он заражал подопытных кур, но они по-прежнему дохли. Однажды расстроенные ассистенты сообщили ему, что бактерии куриной холеры, оставленные на время каникул в теплом помещении, совершенно потеряли силу: куры перестали заражаться. И тогда в голову ученого пришла гениальная догадка. Птицам начали вводить сначала ослабленные бактерии, а затем — обычные. И куры перестали заболевать.

В начале мая 1881 года Пастер пригласил на ферму в Пуилье-ле-Фор многочисленных гостей — ученых, политиков, журналистов — и на их глазах сделал прививку от сибирской язвы 30 овцам и 5 коровам (столько же животных не были вакцинированы). В конце мая скотину заразили сибирской язвой. Через 2 дня в живых остались только те, что были привиты. Впоследствии русский исследователь Илья Мечников (1845—1916), которого в свою очередь называют отцом иммунологии, так сформулировал принципы Пастера: «Во-первых, нужно получить разводку данной бактерии; во-вторых, найти способ ее достаточного ослабления и, в-третьих, установить степень силы ослабленных культур, нужную для предохранения от заразы».

В 1885 году Пастером была разработана вакцина от бешенства. Возможно, ученым двигали личные мотивы. Существует версия, что в детстве маленький Луи увидел человека, укушенного бешеным волком. Страшная картина прижигания места укуса раскаленным железом потрясла Пастера. Но когда он все-таки создал вакцину, то долго не решался провести эксперимент на людях и в конце концов решил проверить действие прививки на себе, но тут одна женщина привезла к нему из Эльзаса мальчика, искусанного бешеной собакой. Терять было нечего: в любом случае ребенок бы умер, и Пастер начал вводить противостолбнячную сыворотку. После 14 уколов мальчик выздоровел. С этого момента слава Пастера пошла по всему миру, ведь тогда после укуса бешеного животного никто не выживал. В разных странах начали открываться пастеровские станции, где делали прививки от бешенства, сибирской язвы и куриной холеры. В России такая станция появилась в 1886 году в Одессе и была на тот момент второй в мире.

Вместе с поиском возбудителей болезней и способов защиты от них врачей и ученых волновал вопрос, почему и как именно организм борется с инфекциями. Родоначальниками иммунологии признаны Илья Мечников и Пауль Эрлих. Интересно то, что оба они выражали прямо противоположные точки зрения и в течение десятилетий вели непрекращающиеся научные дебаты.

Мечников считал, что от чужеродного вмешательства организмы защищают фагоциты (белые кровяные тельца). К такому выводу он пришел, наблюдая в микроскоп за прозрачной личинкой морской звезды, в тело которой он ввел немного красной краски — кармина. К зернам краски устремились блуждающие клетки, которые их «съели» и окрасились сами. После этого Мечников вставил под кожу личинок несколько шипов от роз и на следующий день увидел, что красные клетки окружили инородное тело. Рассуждения ученого были таковы: ни одно заболевание, вызываемое болезнетворными микробами, не обходится без воспаления, и если разгадать сущность воспаления, то откроется и способ, благодаря которому организм борется с микробами. Навстречу микробам движутся блуждающие клетки-защитники, после чего начинается ожесточенная борьба — человека лихорадит, поднимается температура, и в том случае, если фагоциты (по-древнегречески «фаго» — пожираю, «цитос» — клетка) удается победить микробы, то пациент выздоравливает.

Свои идеи в 1883 году Мечников впервые обнародовал на съезде естествоиспытателей и врачей в Одессе. В своем докладе «Целебные силы организма» он сказал: «Ученые давно обратили внимание на тот факт, что люди, несмотря на то, что ежеминутно проглатывают и вдыхают миллионы болезнетворных бактерий, не всегда заболевают, заражаются. Видимо, и в теле человека имеются клетки, похожие на амеб, которые способны поедать и тем обезвреживать наших врагов. Эти клетки живут в крови человека и известны под именем белых кровяных телец… Поскольку мы говорим о болезнях, причиняемых бактериями, то есть микроскопическими твердыми телами, постольку и целебные силы организма являются в виде свойств блуждающих клеток есть и переваривать этих паразитов... Явления предохранительной прививки, быть может, сведутся к особенностям пищеварительной способности целебных клеток, способности, которая, как мы знаем по опыту, подвержена чрезвычайным, до каприза доходящим индивидуальным колебаниям».

От низших животных Мечников перешел к изучению млекопитающих и заметил, что белые кровяные тельца вакцинированного кролика справляются с микробами сибирской язвы, а не вакцинированного — не успевают. Таким образом, он сделал вывод, что иммунитет зависит от степени «дрессировки» фагоцитов.

В противовес фагоцитарной теории Пауль Эрлих утверждал, что микробов уничтожают не фагоциты, а кровяная сыворотка и другие тканевые жидкости организма. Однако, как оказалось, правы были и тот, и другой. И в 1908 году и Мечников, и Эрлих получили Нобелевскую премию в области медицины.