Чарльз Локвуд - Топи их всех!
Немалый интерес представляло для меня и положение с ремонтом подводных лодок в Пирл-Харборе, в особенности после всех тех злоключений, которые мне довелось пережить в Австралии. Я узнал, что плавучий док «ARD-1» передан в полное распоряжение базы подводных лодок, где его используют для ремонта подводной части корпуса и чистки днищ подводных лодок, да так усердно, что просто удивительно, как он выдерживает такую нагрузку. Походы к берегам Японии, находившейся на расстоянии 3500 миль, требовали экономии топлива, поэтому чистка и покраска днища производились всякий раз, когда подводная лодка возвращалась из патрулирования. Доков на атолле Мидуэй мы в то время не имели. Ремонтный отдел базы подводных лодок, возглавляемый капитан-лейтенантом Эдди, прекрасно справлялся со своей работой. Мастерские работали круглосуточно. Ремонтные бригады принимали на себя всю ответственность за подводную лодку, когда ее экипаж отдыхал после похода. Если требовался капитальный ремонт (а такая необходимость возникала, как правило, один раз в полтора года), подводные лодки отсылались на верфи в Пирл-Харбор, Мэр-Айленд или Хантерс-Пойнт.
Познакомившись с обстановкой и ремонтными возможностями в Пирл-Харборе, я переключил свое внимание на атолл Мидуэй. Работы по превращению острова Санд-Айленд в базу для авиации и подводных лодок начались еще в июле 1940 года, и я считал, что этот остров таит в себе большие возможности. Поэтому в плане боевых действий я предусмотрел вопрос постановки у атолла Мидуэй танкера для пополнения запасов топлива на подводных лодках, отправляющихся в боевой поход.
На будущее я имел в отношении атолла Мидуэй более широкие планы. Я предполагал перевести туда весь свой штаб и примерно половину подводных лодок, что сократило бы протяженность их перехода на боевые позиции на 2400 миль и соответственно уменьшило бы износ материальной части и расход топлива.
1 марта во второй половине дня я отправился на атолл Мидуэй на подводной лодке «Скэмп», которая совсем недавно сошла со стапелей в Портсмуте (штат Нью-Гэмпшир) и находилась в отличном состоянии. На лодке было много подсказанных войной новинок, которые делали честь ее строителям. Чтобы нас по ошибке не атаковали свои патрульные самолеты, до наступления темноты мы шли в сопровождении морского охотника. Затем он просигналил нам: «Прощайте. Счастливой охоты», и мы остались одни.
Утром 5 марта, когда в поле зрения появились острова Истерн-Айленд и Санд-Айленд, составляющие атолл Мидуэй, моим глазам представилась картина, весьма далекая от того, что я видел в 1940 году. Тогда гражданские подрядчики только начинали строить базу для подводных лодок и авиации и единственными сооружениями здесь были кабельная станция и здание американской компании воздушных сообщений «Пан-Америкэн Эруэйз» на острове Санд-Айленд. Сейчас оба острова щетинились радио- и радиолокационными антеннами, вышками управления полетами, водонапорными башнями и стволами зенитных орудий.
Для прохода судов в широкую лагуну, опоясанную рифом, был прорыт канал длиной в 120 метров. С острова Санд-Айленд в лагуну спускался слип, построенный из дерева и стали, появилось много цистерн с горючим и взлетно-посадочных полос, а все остальное пространство было усеяно мастерскими, административными зданиями, складами, жилыми помещениями и казармами. За все это нужно было благодарить в первую очередь начальника управления верфей и портов и его строителей. Остров Истерн-Айленд был полностью отдан военно-воздушным силам, а остров Санд-Айленд летчики и подводники поделили между собой.
Атолл Мидуэй входил в 14-й военно-морской округ и подчинялся коммодору Мартину, командовавшему военно-воздушной базой в Канэохэ в роковой день 7 декабря 1941 года. Базой подводных лодок командовал капитан 3 ранга О'Риган. Командиром батальона морской пехоты, насчитывавшего 1500 человек и несшего оборону островов, был подполковник Хан.
На атолле Мидуэй была проделана огромная работа, но многое еще предстояло сделать. Успешно продвигалось вперед строительство береговой базы лодок, которая по своей пропускной способности должна была равняться плавучей базе подводных лодок, то есть производить ремонт трех — четырех лодок одновременно. Условия для отдыха подводников оставляли желать лучшего, но уже возводились удобные дома и разбивались площадки для игр. По составленному нами расписанию подводные лодки должны были возвращаться из боевых походов для приема топлива, пополнения боеприпасов и отдыха экипажа один раз на атолл Мидуэй и два раза в Пирл-Харбор.
Нужно было также улучшить условия ремонта подводных лодок. Плавучий пирс, построенный в лагуне, достигавшей трех миль в ширину, не имел никакой защиты от пассатов. Иногда на него обрушивались такие волны, что подводным лодкам приходилось становиться на якорь посреди лагуны, а это вызывало необходимость переброски ремонтных бригад на катерах и отнимало у них время. В период зимних штормов, когда ветер достигал огромной силы, всякое сообщение с берегом прерывалось.
В первую очередь нам нужно было соорудить особого типа брекватер, чтобы завершить оборудование мелководной гавани для гидросамолетов компании «Пан-Америкэн Эруэйз», и произвести дноуглубительные работы, чтобы приспособить гавань для подводных лодок и плавбаз. Имея такой ремонтный бассейн на атолле Мидуэй, мы смогли бы со временем перебазировать туда 3–4 плавучие базы и ремонтировать одновременно 12–20 подводных лодок в любую погоду. Для осуществления этого заманчивого плана требовался еще один плавучий док грузоподъемностью 2500 тонн. Все мои помыслы были теперь направлены на решение этой новой задачи.
Возвратившись в Пирл-Харбор, я послал контр-адмиралу Морилу письмо, в котором выразил восхищение его строителями, проявившими так много упорства, выдержки и умения в работе. Я объяснил ему, что мы хотим произвести дноуглубительные работы и построить брекватер, чтобы иметь возможность ремонтировать подводные лодки в любую погоду. По этому вопросу я уже имел разговор с инженером 14-го военно-морского округа по гражданскому строительству капитаном 3 ранга Хартунгом, и он считал мой план осуществимым. Я просил Морила рассмотреть мое предложение и быть готовым дать ему ход, как только я заручусь согласием главнокомандующего Нимица. Однако тут-то и произошла заминка. Главнокомандующий хотел углубить дно лагуны, чтобы устроить в ней стоянку для крейсеров, и не соглашался дать землечерпалку для намеченных мною работ по созданию ремонтного бассейна. Я не считал его отказ окончательным, так как на атолл Мидуэй должна была прибыть еще одна землечерпалка. Тем не менее прошло несколько месяцев, прежде чем я получил разрешение.
Март принес нам массу новых забот. Запасы торпед типа «Мк-14», магнитные взрыватели которых доставляли нам одни неприятности, сократились настолько, что нам пришлось послать три подводные лодки, ожидавшие приказа о выходе в боевое патрулирование, на постановку минных заграждений. Бесследные электрические торпеды типа «Мк-18», с нетерпением ожидавшиеся у нас, так в наших краях и не появились, а от подводников в Ньюпорте мы узнали, что никому до этого дела нет. Много лет спустя мне стало известно, что генеральный инспектор военно-морских сил занимался расследованием халатного отношения к служебным обязанностям, проявленного в данном случае. Кроме того, примерно в то же время на рассмотрение главнокомандующего ВМС было внесено предложение о создании в Вашингтоне управления подводных сил, от которого исходили бы все распоряжения командующим подводными силами, касающиеся материально-технического обеспечения. Это предложение сильно меня встревожило, так как оно означало введение лишней промежуточной инстанции между действующими силами и главнокомандующим, которому принадлежало право окончательного решения. Я категорически протестовал против создания такого управления.
Из штаба подводных сил в юго-западной части Тихого океана поступило сообщение о том, что подводные лодки «Эмберджек» и «Грэмпес» «не прибыли в срок и, возможно, погибли». После войны стало известно, что 16 февраля в районе острова Новая Британия «Эмберджек» была потоплена глубинными бомбами, сброшенными дозорным кораблем. «Грэмпес» была, вероятно, потоплена гидросамолетом 19 февраля примерно в том же районе.
Последней неприятностью в этом месяце был запрос от главнокомандующего военно-морскими силами, потребовавшего доложить все, что нам известно об обстоятельствах потопления русского грузового судна «Ильмень». Указанные в запросе координаты всего на 50 миль расходились с точкой у юго-восточного побережья Кюсю, самого южного из главных островов Японии, в которой «Софиш» незадолго до этого потопила какое-то судно. В результате тщательной проверки выяснилось, что судно «Ильмень» действительно оказалось несчастной жертвой торпед, выпущенных «Софиш». Но всего ужаснее было то, что следующей же ночью «Софиш» отправила на дно другое судно, которым, по-видимому, был русский транспорт «Кола», который, как стало известно, был потоплен в это время.
