Христофор Колумб - Хроники открытия Америки. Новая Испания. Книга I: Исторические документы

Одинокий, больной, томимый печалью, каждый день ожидая смерти, окруженный множеством дикарей, наших врагов, преисполненных жестокости, и настолько отрешенный от святых таинств церкви, что если покинет моя душа телесную оболочку, будет предана она забвению, я пребываю здесь, в Индиях. Пусть же восплачет обо мне всякий, кто отличается справедливостью, милосердием и любовью к правде. Я не ради почестей и прибылей отправился в это плавание. Это ясно, ибо надежда на то и на другое уже умерла во мне. Я пришел к вашим высочествам с чувством преданности и истинным рвением и не лгу вам. Смиренно прошу Ваши Высочества, в том случае, если угодно будет Богу извлечь меня из этих мест, соблаговолить разрешить мне направиться в Рим и совершить другие паломничества. И да сохранит и продлит Святая Троица жизнь и высокое положение Ваших Высочеств.

В Индиях, на острове Ямайке

VII июля одна тысяча ССССС.

(Перевод Я.М. Света)

Письма сподвижников Христофора Колумба 

Письмо доктора Чанки властям города Севильи

Благороднейший сеньор! Поскольку содержание моих частных писем, адресованных различным лицам, не может стать в такой степени известным для всех, как текст этого послания, я решил сообщить все новости о здешней стороне и особо написать обо всем прочем, о чем надобно мне просить вашу милость.

Новости же эти таковы.

Флот, который Католические короли, наши государи, отправили из Испании в Индии под командой своего Адмирала моря-океана Христофора Колумба, вышел по соизволению Божьему из Кадиса 25 сентября [1493][66]. Погода и ветры были благоприятны для нашего плавания. Такая погода удерживалась два дня, и за это время мы смогли пройти около 50 лиг. Затем погода изменилась, и в течение последующих двух дней мы прошли очень мало или, вернее, совсем не продвинулись вперед.

По милости Господа, ниспославшего нам хорошую погоду, за два дня доплыли мы до Гран-Канарии, где вошли в гавань, что было как раз кстати, так как нужно было поставить на ремонт судно, в котором открылась течь. Тут пробыли мы весь день, а на другой день отправились дальше, но из-за безветрия потратили четыре или пять дней на переход до Гомеры. На Гомере пришлось задержаться на некоторое время, чтобы запастись мясом, дровами и водой в возможно больших количествах на весь долгий путь, который предстояло совершить, не видя земли.

Стоянка на Гомере, а также безветрие, наступившее на следующий же день после того, как мы покинули этот остров, привели к тому, что мы лишь на девятнадцатый или двадцатый день прибыли на остров Иерро [Ферро]. Но когда мы миновали Иерро, по милости Божьей наступила благоприятная погода, такая, которая никогда еще не сопутствовала кораблям в столь долгом плавании.

Так что, покинув Иерро 13 октября, мы уже спустя двадцать дней имели возможность увидеть землю, и мы бы заметили ее на тринадцатый или четырнадцатый день, если бы флагманское судно шло так же быстро, как и все прочие; ожидая его, [прочие] корабли не раз убавляли паруса и замедляли свой ход. Счастье сопутствовало нам в этом переходе и во всем путешествии: ни разу нас не застигала буря, если не считать шторма, который разразился в канун дня святого Симона, заставив нас в течение четырех часов пережить немало волнений.

В первое воскресенье после Дня Всех Святых, то есть на третий день ноября, незадолго до рассвета кормчий флагманского судна возгласил: «Поздравляю всех! Видна земля!» Велика была радость, которую выражали все люди, и необычайны были их крики и возгласы. Радовались же моряки не напрасно, ибо их так утомила трудная жизнь и непрерывное выкачивание воды, что все они вздыхали по желанной земле.

Рассчитывая расстояние, пройденное от острова Иерро до этой земли, одни пилоты полагали, что оно составляет 800 лиг, другие же — что оно равно 780 лигам. Таким образом, разница в расчетах была невелика. Если прибавить к этому 300 лиг, пройденных от Кадиса до Иерро, то окажется, что всего мы проплыли 1100 лиг. Немудрено, что все были по горло сыты видом морской воды!

Утром того же воскресного дня впереди показался остров[67], и одновременно справа открылись берега другого острова[68]. Первый остров был — по крайней мере на обращенной к нам стороне — весьма гористым, второй — низменным, и оба сплошь были покрыты густыми лесами. Днем то там, то здесь стали появляться все новые и новые острова. В течение дня мы в различных направлениях приметили шесть островов, и большинство были значительных размеров.

Мы направились к тому острову, который замечен был первым, чтобы осмотреть его, и, пройдя вдоль его берега больше лиги, не нашли бухты, в которой корабли могли бы стать на якорь. Часть острова, доступная взору, казалась гористой, красивой и зеленой, и самая вода радовала глаз. Ведь у нас в это время года зелени уже не бывает.

После безуспешных поисков гавани Адмирал решил возвратиться к другому острову, что лежал от нас по правую руку на расстоянии четырех или пяти лиг. При этом он оставил у первого острова один корабль для поисков гавани на тот случай, если придется вернуться сюда; поиски продолжались весь день, и тут действительно удалось найти удобное для якорной стоянки место, а также дома и людей. Но к ночи этот корабль присоединился к флотилии, которая вошла уже к тому времени в бухту на втором острове. Адмирал высадился на берег с многими людьми и королевским знаменем в руках и по установленной законом форме вступил во владение новооткрытой землей от имени Их Высочеств.

На этом острове были удивительно густые леса и столько росло деревьев доселе неведомых пород, что вид их у всех вызывал изумление. На одних деревьях росли плоды, другие были в цвету, и на всех без исключения была зеленая листва. Тут мы встретили дерево, листья которого испускали неведомый дотоле тончайший аромат гвоздики; оно похоже на лавр, но меньше величиной. Я так и полагаю, что оно из породы лавров. Было здесь много диких плодов различных видов. Некоторые, наименее искушенные из нас, пытались их отведать; но стоило им только для пробы взять на язык эти плоды, как лица их опухали и их охватывал жар и одолевала боль, и казалось, впадали они в бешенство; от этого лечат холодом[69].

На этом острове мы не видели людей и не [обнаружили] никаких следов их пребывания. Мы решили, что он необитаем. На нем мы пробыли только два часа, потому что, когда мы высадились, было уже поздно.

На другой день утром мы отправились к другому острову, который виднелся за этим островом в семи-восьми лигах от него и казался очень большим[70]. Приблизившись к нему, мы очутились у подножия высокой горы, которая чуть ли не достигала неба; посреди нее возвышался пик, а со склонов его текли в разные стороны бесчисленные потоки; особенно много их было на той стороне, что была обращена к нам. На расстоянии трех лиг от пика мы приметили водопад; мощный, словно бык, он низвергался с такой высоты, что казалось, будто он падает с неба. Он был виден издалека, и на кораблях многие бились об заклад: одни утверждали, что это белые скалы, другие — что это не скалы, а вода. Когда же подошли ближе, все убедились, что с высоты пика струится поток воды, и никакое зрелище в мире не могло сравниться по красоте с этим водопадом, низвергавшимся с огромной высоты. А между тем на таком ничтожном пространстве скопилось столько воды, что образовался этот поток[71].

Приблизившись к острову, Адмирал выслал вперед легкую каравеллу для осмотра берега и поисков гавани. Опередив флотилию, каравелла подошла к берегу и обнаружила на нем жилища.

Капитан отправился туда на лодке, и дошел до этих домов, и застал в них людей, которые, однако, обратились в бегство, как только увидели наших [людей].

В домах все вещи оказались на месте — индейцы ничего с собой не унесли. Капитан взял двух попугаев, очень больших и непохожих на других птиц подобного рода, которых приходилось видеть раньше. Он нашел много хлопковой пряжи и хлопка, заготовленного для прядения, и различные съестные припасы и от всего этого взял малую толику. На корабль он принес четыре или пять человеческих рук и ног. Увидав это, мы сразу решили, что это острова Карибе, населенные людьми, которые едят человеческое мясо. Адмирал еще во время первого путешествия получил от индейцев других ранее открытых островов сведения о том, где расположены эти земли; поэтому он в нынешнем плавании и взял курс на них, желая открыть эти земли, ибо они расположены ближе к Испании и находятся на прямом пути к острову Эспаньола, где он раньше оставил своих людей. Сюда-то, с помощью Божьей и благодаря опытности Адмирала, мы и пришли прямой дорогой, как будто путь этот был уже известен и исследован нами.