Александр Лепехин - Белев. Материалы к истории
Вид города Белева. Рис. В.А. Жуковского.
В 1816 году он был избран почётным доктором Дерптского университета. В 1815 году Василий Андреевич стал одним из главных участников литературного общества «Арзамас», в шуточной форме ведшего упорную борьбу с консерватизмом классической поэзии. Там он познакомился с вологодским поэтом К.Н. Батюшковым и стал одним из его друзей и покровителей. В 1816 году Жуковский стал автором первого официального гимна России «Молитва русских», более известного как «Боже царя храни». Это был перевод текста английского гимна «God save the King» («Боже, храни короля»). В 1815 году Василий Андреевич был приближен к императорскому двору. В 1816 году он стал чтецом при вдовствующей императрице Марии Фёдоровне. В 1817 году – учителем русского языка принцессы Шарлоты, будущей императрицы Александры Фёдоровны. В 1818 году он написал «Послание Государыне Великой княгине Александре Фёдоровне на рождение Великого князя Александра Николаевича», а осенью 1826 года был назначен на должность «наставника» наследника престола, будущего императора Александра II. В предназначенных для него педагогических сочинениях Жуковский отмечал особую роль Москвы в развитии российской государственности и культуры. Так в стихотворении «Певец в Кремле» автор воспел Кремль как один из символов победы над Наполеоном.
В 1818 году Жуковский был избран действительным членом Императорской российской академии, в 1827 году – почётным членом Императорской Академии наук, в 1841 году – ординарным академиком по Отделению русского языка и словесности. Ещё в 1815 году Жуковский познакомился с учеником лицея Александром Пушкиным. Жуковский стал для будущего поэта учителем поэзии. В 1820 году, после выхода в свет поэмы «Руслан и Людмила», Жуковский подарил Пушкину свой портрет с надписью: «Победителю-ученику от побеждённого учителя». Осенью 1831 года Жуковский гостил в Царском Селе. Здесь он написал «Сказку о царе Берендее», «Сказку о спящей царевне», «Войну мышей и лягушек», а Пушкин – «Сказку о царе Салтане».
Когда в 1837 году произошла дуэль Пушкина с Дантесом, Жуковский передавал записки между императором Николаем I и смертельно раненым поэтом. Жуковский одного за другим теряет своих близких. В 1823 году умирает его любимая Маша, так и не ставшая его женой, в 1826 – уходит Карамзин, в 1829 г. умирает сестра Маши – Александра и вот душевный друг, гордость России – Александр Сергеевич Пушкин. Видимо под воздействием этих событий он написал эти глубокомысленные строки:
О милых спутниках, которые наш светСвоим присутствием для нас животворили,Не говори с тоской: их нет,Но с благодарностию – были!
Друзья поэта опасались, что после смерти своей музы и «ангела-хранителя» Маши Протасовой, он лишится главного источника вдохновения, перо он вовсе не думает оставлять. Разве что стиль его произведений становится несколько строже, порою он отказывается и от стилистических излишеств, и от традиционной рифмы. Слово для него все более и более становится знаком чего-то неизмеримо более существенного, чем видимый, осязаемый мир, а «избыток неизъяснимых чувств», по-прежнему переполняющий его душу, «жаждет излиться и не находит вещественных знаков для выражения». «Все необъятное в единый вздох теснится; и лишь молчание понятно говорит», – пишет он в известном стихотворении Неизъяснимое (1819).
Весьма много и плодотворно в 20–30-е годы поэт трудится и над балладами и переводами. Сюжеты он берет у Шиллера (Рыцарь Тогенбург, 1818), Кубок (1831), у Гёте (Рыбак, 1818), у Вальтера Скотта (Замок Смеагольм, или Иванов вечер, 1822), у Уланда (Алонзе, 1831)… Увы – мотив «вечной разлуки» звучит во всех упомянутых сочинениях печальным, неизбежным рефреном.
Кроме того, еще в 20-х годах Жуковский переводит на современный русский язык незадолго до этого обнаруженное Слово о Полку Игореве, в 1818–1822 переводит Шильонского узника Байрона, Орлеанскую деву Шиллера, испытывает сильное увлечение Гёте, с которым в 1821, во время первой его заграничной поездки, лично знакомится.
Поприще деятельности Жуковского в его зрелые годы не ограничивается одной лишь изящной словесностью. Уже маститый поэт, почетный член, а затем и академик Петербургской АН, он пользуется доверием императорского двора – его приглашают состоять наставником при малолетнем сыне Николая I, будущем императоре Александре I. Пользуясь своим положением, Жуковский не только пытается воспитать царственного наследника соответственно высоким понятиям нравственности, но принять посильное участие в облегчении участи гонимых и поверженных. Так, во время поездки вместе с юным Александром по Сибири и Уралу он делает все возможное, чтобы помочь сосланным декабристам и их семьям.
После гибели Пушкина, Жуковский летом побывал в родных краях в память об этой поездке осталось много рисунков городов Тулы и Белева и его родного Мишенского. Затем он объездил с будущим императором Александром II Россию и часть Сибири. После этого, в 1838–39 годах Жуковский путешествовал с ним по Западной Европе.
В 1839 году Жуковский находился в Москве в связи с открытием памятника на Бородинском поле, где напоминали о его «Певце во стане русских воинов». Жуковский также дружил с Гоголем, когда у последнего не осталось средств к существованию, Василий Андреевич добился для него регулярных выплат из казны. Гоголь несколько лет жил в доме у Жуковского в Дюссельдорфе. Василий Андреевич писал П.А. Вяземскому: «Наверху у меня гнездится Гоголь». Проживая в Санкт-Петербурге, Жуковский воспринимался в те годы как авторитетнейший писатель – в письмах современников и в мемуарах выявляется редкое единодушие в симпатиях и в уважении к нему, поскольку он оставался мудрым с чистою душой и на придворной службе. Василий Андреевич много помогал воронежскому поэту А.В. Кольцову, выкупил из крепостной зависимости Тараса Шевченко, добился ежегодного пансиона для художника А.А. Иванова и уговорил Великого князя Александра Николаевича купить его картину «Явление Христа народу». В 1824 году благодаря его стараниям был возвращён из ссылки поэт Е.А. Баратынский.
В 1841 году в связи с совершеннолетием наследника Жуковский вышел в отставку в чине тайного советника и переехал жить в Германию. В этом же году он сочетался законным браком с Елизаветой Евграфовной Рейтарн в русской православной церкви в Ротенберге близ Штутгарта. Перед отъездом Василий Андреевич побывал в Москве. Здесь его чествовали в доме А.Д. Черткова (Мясницкая улица, 7); там он встречался с А.П. Елагиной и поэтом-декабристом Ф.Н. Глинкой. Последние 12 лет своей жизни писатель прожил в Германии, сначала – в Дюссельдорфе, затем – во Франкфурте-на-Майне. В начале 1842 года Жуковский приступил к переводу «Одиссеи» Гомера. Первый том «Одиссеи» вышел в 1848 году, второй – в 1849 году. Василий Андреевич ежегодно собирался побывать в России, но из-за болезни жены так не смог осуществить этот замысел. Умер в Германии, в Баден-Бадене. Тело было перевезено в Россию и погребено в Санкт-Петербурге, в Некрополе мастеров искусств Тихвинского кладбища Александро-Невской лавры, рядом с могилой Карамзина. Сын Жуковского, Павел, стал известным художником, его картины хранятся в Государственном Русском музее в Санкт-Петербурге. Он также был автором памятника Александру II в Московском Кремле, снесенного после революции.
Приходы и церкви города Белева и уезда
Белев лежит под 53 град. 48 мин. с. ш. и 53 град. 49 мин. в. д… Он расположен амфитеатром по левому высокому, часто обрывистому, берегу р. Оки и по речкам Малой Вырке и теперь уже пересохшим Белевке, Карцовке и Панинковке. Завырская часть города занимает сравнительно низменное место, так что, при весеннем разлитии Оки, она заливается водою. От губернского города Белев отделен 125 верстным расстоянием. Время основания Белева с точностью неизвестно, но по всем данным он принадлежит к древнейшим городам Тульской губернии. По предположениям основанным на названии Белева, а равно на названиях разных мест и урочищ, неподалеку от Белева, основание ему в виде, разумеется, сторожевого пункта положено еще было Хазарами в половине IX-го века, когда они подчинили себе древних обитателей этого края Вятичей. Неподалеку от Белева в настоящее время существуют местности с такими названиями: Козаровская пустошь, Козаровский верх, речка Козарь, дер. Козарь и речка Козарка, а неподалеку от Новосиля на р. Неруче с. Козарь. Все эти названия указывают, что в стране Вятичей, действительно, некогда господствовали Козары, и следы своего господства оставили в названиях. По летописи господство Козар над Вятичами относится в 859 г., когда они наложили дань «по беле вешице от дыма». Чтобы держать в повиновении это свободолюбивое славянское племя, Козары, без сомнения, построили и тут сторожевой пункт, который вместе с тем мог быть и складочным пунктом для собираемой ими дани. Возможно этим сторожевым пунктом был нынешний город Белев. Может быть в первоначальном названии города, изменившегося и сократившегося в настоящее (время), слышалось отчетливое указание на его значение, как складочного места хозарской дани. Ничего нет невероятного, что первоначальное название этого хозарского города было Беловекшеск, которое потом путем сокращений перешло в Белев, подобно тому, как и летописные названия городов Вятичевеск, Карачевеск сократились в Вятичев и Карачев (Подробности смотри в статье прот. М.Бурцева о древности существования Белева. Тульск. Епарх. В. 1891 г. №№ 22–24.). Под названием Белева летописец в первый раз упоминает о городе под 1147 г., относя его к уделу одной ветви князей Черниговских, которые владели им приблизительно до половины XIV-го века, когда он перешел в руки князей Одоевских. В 1407 г. Белев взят был вместе с Одоевом литовским князем Виттовтом и под владычеством литовским находился до конца XV-го столетия. В 1438 году в Белеве скрывался от преследований своего брата Кичим-Ахмата Казанский царь Улу-Махмет, но вынужден был В.В.Темным в том же году оставить этот город. В 1468 г. литовское правительство, имея в виду распространение унии в Белеве, отдало его в удел Василию Романовичу, брату Одоевского князя Льва Романовича: но ни Василий Романович, ни последующие князья белевские не обнаружили готовности служить Литве; мало по малу они, не отступая от православия, стали переходить к великому князю Московскому, и в 1492 г., по мирному договору, Литва должна была отступиться от Белева в пользу Иоанна III-го. При Иоанне Грозном Белев причислен был к опричнине. Находясь под верховною властью князей московских, белевские князья участвовали почти во всех походах московского князя. Верным Москве и ее законному Государю оставался Белев и во все продолжение смутного времени, не раз стойко отражая нападение польских войск. Во время первой польской войны, которую вел уже Михаил Федорович, под стенами города появился польских воевода Чаплинский, но был с уроном отбит. С тех пор Белев не испытывал более никаких политических бедствий и в конце царствия Алексея Михайловича он сделался уже значительным городом в торгово – промышленном отношении. В последующее время ему пришлось пострадать неоднократно от пожаров, из которых самым опустошительным был в 1719 году. В гражданском отношении Белев в 1708 г. был приписан к Киевской губ., в 1766 г. к Орловской провинции Белгородской губернии; а 1777 г., с открытием Тульского наместничества, отнесен к нему с значением уездного города, с таким же значением он вошел в состав Тульской Губернии (1797). В церковном отношении Белев зависел сначала от епископов Черниговских, а потом от Рязанских. С открытием Крутицкой епархии (1261), он причислен был к этой епархии и в ведении ее находился до самого закрытия ее в 1788 г. с этого же года и до 1799 года он входил в состав Коломенской епархии; с открытием Тульской епархии (1799 г.) причислен к последней. Патриарх Иоаким предлагал в Белеве открыть епископскую кафедру, но, за кончиною царя Федора Алексеевича и стрелецкими бунтами, это не осуществилось. В 1826 г. 4-го маяв Белеве скончалась Императрица Елизавета Алексеевна, возвращавшаяся из Таганрога, после кончины своего супруга Александра I-го. В настоящее время в Белеве около 10 тыс. жителей, для коих имеется 14 церквей.
