Реабилитация - Владимир А. Киеня
Сейчас новое руководство УНКВД в лице тов. Викторова как будто добирается до корней вражеской деятельности Дмитриева и Боярского. Но устранение последствий этой деятельности проводится исключительно медленно. Несмотря на то, что система провокации и подлогов выявлена как в областном аппарате, так и в крупнейших горотделах (Пермь, Н-Тагил, да и Березники не должны составлять исключения в этом), виновники до сих пор остаются на своих местах. Пока дело ограничилось переброской в Москву главного вдохновителя этой системы Дмитриева, да вслед за ним уехал и Литваков. Арестованы же только Боярский и Левоцкий (за Пермь). Целая группа работников, принимавших активное участие в этой «Панаме», на сегодня не только не привлечены к ответственности, а даже не отстранены от оперативно-следственной работы. Вот их фамилии: Гайда, Хальков, Харин, Кричман, Ерман (из кабинета которого подследственные выбрасывались на улицу), Морозов, Шумков, Горшков, Арров, Тепышев, Трубачев, Катков, Шейнкман, Мизрах, Сааль, Титов…
Посылая настоящее заявление, мы прежде всего имеем в виду сигнализировать о недопустимых и чуждых советскому строю методах работы, которые стали просачиваться в органы НКВД на рубеже их двадцатилетия. По нашему мнению, эта сигнализация заслуживает именно внимания Политбюро ЦК ВКП(б), так как по сведениям (требующим проверки) такие же перегибы и извращения имели место в Ленинграде (при Заковском), Крыму, Сибири и Лефортовской тюрьме НКВД в Москве. Они неизбежно должны быть в Челябинске, где начальником УНКВД в тот период был Чистов – достойный ученик Дмитриева, до этого являвшийся его заместителем, который еще в Свердловске показывал личные примеры провокации в следственной работе.
Мы твердо убеждены, что, если бы делами Свердловского Управления НКВД занялась специальная комиссия ЦК ВКП(б) и Союзной Прокуратуры, вражеская деятельность Дмитриева вскрылась бы со всей полнотой. Для этого достаточно взять на проверку следственные дела, пропущенные через несудебную тройку, состоявшую из врагов: Дмитриева, Бермана (бывший второй секретарь обкома) и третьего члена тройки – прокурора Урал ВО Шмулевича.
Настоящий документ посылается в несколько адресов потому, что мы не уверены (испытав это на себе), дойдет ли он по назначению, если послать его только в один адрес. Практика последнего года показала, что многие документы, адресованные членами ЦК и Правительства, не доходили до них, а застревали в Свердловске.
В связи с этим больше, чем странным является такой факт: жалоба Плахова, Сиротина, Греккера на беззакония Дмитриева, адресованная Ежову, из Наркомата была направлена для проверки тому же Дмитриеву… И неудивительно, что эта жалоба осталась не только без последствий, но и не увидела света.
Бывшие сотрудники УНКВД Петухов, Блиновский, Челноков.
13 сентября 1938 года г. Свердловск».
Первая публикация статьи «Письмо из камеры № 39…». Фото из архива автора
Во время ознакомления с материалами дела, мне было неизвестно, дошло ли это письмо-заявление свердловских чекистов в Москву, хотя для того, чтобы это случилось наверняка, авторы, как это видно из текста, приложили немало усилий, целеустремленности и высокого профессионализма. Я решил тогда, что, вероятно, письмо дошло, потому что маховик репрессий на Урале резко сбавил обороты. В Свердловск прибыла бригада сотрудников следственной части НКВД СССР для «расследования анонимного письма». Его авторы и другие находившиеся в заключении по сфальсифицированным обвинениям сотрудники Управления были освобождены. К сожалению, дальнейшая судьба многих из них неизвестна.
Свердловск 30-х, слева – здание Управления НКВД в Свердловской области. Фото из открытых источников
В архиве УФСБ по Свердловской области есть документы, доказывающие, что, находясь внутри репрессивного механизма 30-х годов и осознавая огромные масштабы творимого зла, некоторые уральские чекисты пытались открыто вести борьбу с этим злом.
Так, 4 февраля 1938 года на партсобрании УНКВД выступил чекист, член партии с 1925 года Николай Александрович Черных,1904 года рождения, который подверг резкой критике практику необоснованных арестов н фальсификации следственных дел. После такой открытой критики он немедленно был обвинен в клевете на органы НКВД, исключен из партии и вскоре арестован. Николаю Александровичу «повезло»: он не был осужден, его освободили. С 1940 года, по архивным документам, он находился в действующей армии, в 1944 году – подполковник, награжден четырьмя боевыми орденами. Дальнейшая судьба его неизвестна.
Валерий Александрович Весновский, 1900 года рождения, член ВКП(б) с 1919 года, замначальника УНКВД Свердловской области, на партсобрании отдела выступил с осуждением незаконных методов следствия, за что был из органов уволен, а затем по сфальсифицированным материалам 14 января 1938 года был приговорен к высшей мере наказания и в этот же день расстрелян…
Иосиф Альбертович Добош, венгр, 1893 года рождения, служил в органах госбезопасности с 1919 года и был награждён двумя револьверами за безупречную службу, но это не спасло его от политических репрессий.
Заместителю начальника отдела кадров Свердловского управления НКВД Иосифу Добошу, который за раскрытие и ликвидацию реальных шпионско-диверсионных групп имел звание «Почётный чекист», самому предъявили обвинения в организации одной из таких групп[23]. В марте 1938 года его арестовали, посадили в тюрьму и с помощью недопустимых мер воздействия пытались выбить признательные показания, но Добош не «раскололся». Наверное, его бы расстреляли или надолго отправили на Колыму, но жена Добоша Анна Васильевна, как настоящая декабристка, стала писать письма Иосифу Сталину. Её старания увенчались успехом: вскоре следователи по делу Добоша были арестованы, обвинение развалилось, и в начале 1939 года его выпустили на свободу. Мужа Анны Васильевны оправдали, но в органах НКВД он больше никогда не работал[24]. Умер Иосиф Добош в 1954 году.
Иосиф Альбертович Добош. Не позднее 1937 г. Удостоверение сотрудника ОПТУ ПП по Уралу И.А. Добоша. 21 июля 1926 г. Государственный архив административных органов Свердловской области (ГААОСО). Фото из открытых источников
Лосос Леопольд Георгиевич родился в 1899 году. Честно дослужился до звания капитана госбезопасности. По клеветническому доносу был арестован, не вынес унижения, выбросился 31 июля 1937 года из открытого окна кабинета следователя НКВД, разбился насмерть[25].
Курсевич Николай Георгиевич, латыш, родился в 1897 году. Был арестован в 1937 году, осужден в 1939-м. Однако сфабрикованное дело было прекращено, Николая Георгиевича освободили. В ноябре 1942 года Николай Курсевич – командир батальона 427 стрелкового полка. Погиб на фронте.
