Александр Ушаков - Гитлер. Неотвратимость судьбы
А вот Гитлер, судя по всему, не слишком уважал щедрого приятеля и… приударил за его женой. Путци был поражен, застав в один прекрасный вечер в салоне собственного особняка своего шефа на коленях перед изумленной такой странной выходкой Элен. Последовал неприятный разговор, и Гитлер дал обещание держать себя в рамках приличия. В отличие от многих других женщин Элен отнеслась к ухаживанию Гитлера скорее с иронией, но именно она спасла ему жизнь, когда после провала путча Гитлер намеревался застрелиться. Когда он поднесет руку с пистолетом к виску, прекрасно владевшая приемами дзюдо Элен успеет вырвать у него пистолет (о чем после начала Второй мировой войны будет очень жалеть). Если, конечно, Гитлер на самом деле хотел застрелиться…
Торжественно пообещав оставить супругу приятеля в покое, Гитлер вступит в связь с его сестрой Эрной, дамой весьма привлекательной внешности, внимания которой добивались многие мужчины из высшего мюнхенского общества. Но это будет уже после его выхода из тюрьмы.
Оно и понятно. Бывший кавалерист был в хороших отношениях со многими русскими эмигрантами и получал пожертвования от российских промышленников, среди которых выделялись владельцы нефтяных промыслов на Кавказе. В списке лиц, которые давали ему деньги, значились такие тузы, как Нобель, Гукасов, барон Кеппен и герцог Лейхтенбергский.
* * *— В удивительном сотрудничестве, — говорил он на одном из собраний, — демократия и марксизм сумели разжечь между немцами и русскими совершенно безрассудную, непонятную вражду, хотя первоначально оба эти народа относились друг к другу благожелательно. Кто был заинтересован в таком подстрекательстве и науськивании? Евреи! Кто возглавляет всю английскую прессу мировых лавочников? — патетически вопрошал Гитлер и сам же отвечал: — Еврей Нортклиф… Надо было разрушить Германию, последнее социальное государство в мире, и евреи натравили на Германию двадцать шесть государств. Это было делом прессы, находящейся в исключительном владении одного и того же вездесущего народа, одной и той же расы, которая фактически является смертельным врагом всех национальных государств. В мировой войне победил Иуда!
Не раз Гитлер вещал со страниц своей газеты о том, что еврейские финансисты во Франции — самые верные союзники большевиков, а сами евреи только и мечтают о собственной революции через нарушение чистоты других рас. «Каждый еврей, — писал он, — какие дьяволы! — в своей сфере действует прежде всего для этой последней великой цели, действует именно политически».
По сей день среди некоторых немецких историков бытует мнение, что якобы изначально «благодушный» немецкий антисемитизм попал под окрашенное кровью влияние мрачного российского юдофобства, которое и сделало его столь нетерпимым. Из этого можно сделать вывод, что и сам Гитлер, и его ненавидевшее евреев лютой ненавистью окружение до поры до времени относились к ним с некоторым благодушием, которое им якобы испортили русские черносотенцы.
Но так ли это было на самом деле? Да, евреи издавна жили в западноевропейских странах и редко вступали в конфликты с местным населением. Однако в XII веке ситуация изменилась, и, начиная с эпохи крестовых походов, они пережили ряд самых настоящих катастроф. Только в одной испанской Севилье в 1391 году было убито около 30 тысяч евреев, а по всей стране тысячи людей были брошены в тюрьмы, подвергнуты пыткам и преданы костру.
«Мелкая буржуазия, — писал в 1912 году виднейший еврейский политический и научный деятель Д.С. Пасманик, — играла главную роль в эти ужасные дни… Здесь, очевидно, действовал антисемитизм на экономической почве… Она (мелкая буржуазия. — А.У.) имела в виду одно: уничтожить ненавистного конкурента… В некоторых местах стимулом служило обвинение евреев в революционности, а в большинстве случаев — простое желание воспользоваться чужим добром… Крестьянство участвовало в погромах исключительно в целях обогащения за счет еврейского добра…»
В годы гонения на евреев в Западной Европе погибло 380 тысяч человек (40 % тогдашнего мирового еврейства), тогда как за время погромов в России было убито всего 1000 человек, причем, по некоторым данным, в схватках с еврейской «самообороной» погибло больше самих погромщиков. Так что вряд ли можно считать духовными отцами немецкого антисемитизма русских черносотенцев.
* * *Зимой 1923 года совершенно неожиданно для Гитлера обострились его отношения с властями, особенно с начальником рейхсвера в Баварии генералом фон Лоссовом. Он ценил националистов, но, как для всякого генерала, их ценность для него заключалась в степени их подчинения. Как только Гитлер проявил вольнодумие, он сразу же показал, кто хозяин в доме. Дело в том, что Гитлер намеревался ознаменовать начало Второго партийного съезда в конце января 1923 года военным парадом из пяти тысяч штурмовиков, приглашенных со всей Баварии.
Новый канцлер рассчитывал на поддержку промышленников и банкиров, однако те и не подумали поступаться своими интересами и потребовали ликвидировать все социальные блага, которых добились рабочие в результате Ноябрьской революции 1918 года.
Куно не обладал способностями своих предшественников, и, когда стало ясно, что под предлогом задержки Германией поставок леса и угля в счет репараций Франция готовится оккупировать Рур, он решил обратиться к союзникам с требованием пятилетнего моратория на репарационные платежи. Канцлер заявил, что Германия готова заплатить 20 миллиардов марок, если получит международный заем, а Франция выведет войска с территорий, занятых ею еще в марте 1921 года. Но все было напрасно. 26 декабря 1922 года репарационная комиссия под нажимом Пуанкаре признала, что Германия не выполняет своих обязательств, а еще через два дня девять французских и бельгийских дивизий вступили в Рурскую область.
Оккупация столь важного в промышленном отношении района стала для Германии катастрофой. Кабинет министров, в заседании которого приняли участие президент Ф. Эберт и командующий рейхсвером X. Сект, объявили об организации пассивного сопротивления. 13 января 1923 года в своей речи в рейхстаге Куно заявил, что Германия прекращает репарационные платежи Франции и Бельгии, и призвал население Рура бойкотировать распоряжения оккупационных властей и отказаться от уплаты налогов. В результате были прекращены поставки угля и леса во Францию, а добыча угля в Рурском бассейне упала до минимума.
Столица Баварии и раньше видела грандиозные манифестации, но все они проходили под присмотром властей и отличались мирным настроем. Но теперь, когда военное шествие намеревался устроить столь воинственно настроенный по отношению к властям человек, многие обыватели побаивались переворота. Мало кто сомневался в том, что демонстрация военной силы нацистов была направлена не против мирового еврейства и «проеврейских антант», а против внутреннего врага. А как их штурмовики умеют разбираться с этим самым врагом, многие жители Мюнхена уже видели на улицах своего города.
Министр внутренних дел Швейер тоже не верил, что пять тысяч боевиков соберутся на Марсовом поле лишь для того, чтобы мирно пройти по нему. Потому и запретил освещение нацистских знамен под открытым небом и половину запланированных Гитлером митингов.
— Чего бы мне это ни стоило, но я сам пойду во главе моих отрядов, и пусть полиция стреляет в нас, если сможет!
— И мне совершенно непонятно, — возмущался он, — как вы можете совмещать подобные взгляды с вашей присягой?
— Ладно, проводите свой парад, но пообещайте господину Швейеру не устраивать путча!
— Никакого честного слова министру Швейеру я давать не буду, — не выдержал Гитлер, — поскольку уже давал его два месяца назад! А вас, ваше высокопревосходительство, я заверяю, что 26 января путча не будет!
Глядя на юродствовавшего вождя нацистов, фон Лоссов брезгливо повел плечами. И этот психопат претендует на место лидера партии и главаря штурмовиков! Что ж, тем хуже и для партии, и для штурмовиков…
Теперь уже Нортц просил Гитлера освятить знамена не под открытом небом, где оно собрало бы тысячи зрителей и сочувствующих, а в столь памятном для Гитлера цирке Кроне и вдвое сократить количество митингов.
— Да, конечно, — охотно согласился Гитлер, — мы обязательно посмотрим, что можно предпринять…
Так ширилась и крепла слава Гитлера. Конечно, посвященные в закулисную борьбу прекрасно знали, кому на самом деле он обязан своим возвышением, однако десятки тысяч баварцев верили только тому, что видели: на политической сцене Германии появился человек, которому были по плечу практически любые деяния, и они очень надеялись на этого человека. Ну а сам Гитлер рассчитывал на то, что дальнейшее ухудшение политического положения в Германии вызовет новые потрясения, на которых он надеялся сыграть.
