Алексей Иванов - Вилы
Через полтора века после бунта их осветит волшебное зелёное солнце сказов Бажова, и станет ясно: эти заводы – сердце горнозаводского Урала. Что они скажут об Урале – то есть истина, аминь. Пугачёвщине эти заводы сказали «нет!».
Алексей Турчанинов, хозяин заводов, загодя велел приготовиться к обороне. Заводские лазутчики, напялив лисьи малахаи, шныряли по башкирским аулам, вызнавая новости. Рабочим запретили покидать посёлки, и смотрители трижды в день обходили все дома. Двери кабаков заколотили досками крест-накрест. Ненадёжных мужиков вызвали в конторы, где на них набросились дюжие молодцы, заковали в кандалы и запихали в подвалы. Надёжным мужикам раздали сабли. Приказчики руководили возведением защитных ледяных валов и установкой рогаток. Наконец, в январе заснеженные горы качнулись от гула: это на прудах взорвали лёд, огородив заводы полыньями. Всё было не зря.
4 февраля 1774 года по берегу сысертского пруда восемь сотен повстанцев Грязнова с криками и пальбой побежали в атаку и полезли на ледяные валы заводских укреплений. Три сотни рабочих отбивались врукопашную: кололи длинными пиками, сбрасывая врагов с ледяных скатов, отражали удары штыков ржавыми саблями. И приступ захлебнулся.
Вечером на затихшие валы слетелись снегири, они клевали капли крови, принимая их за осыпанную стрельбой рябину. Вьюжным утром Иван Грязнов увёл своё войско обратно под крепость Челябу. 8 февраля Челяба сдалась. Грязнов отгулял победу, опохмелился и снова пошёл на Сысерть.
По пути он свернул на Полевской и Северский заводы, которые сидели рядышком, словно два птенца в гнезде рудника Гумёшки. Рудник медной рудой питал Полевской завод, а железной рудой – Северский завод. Рабочие обоих заводов сбились в Петропавловском храме Полевского завода. Они решали, что им делать. Ведь мятежники погубят предприятия и оставят заводчан без хлеба. Стрелять в бунтовщиков? Но бунтовщики – братья. Такие же подневольные люди. В церкви гремел молебен. Литургия взывала к низкому февральскому небу: господи, надоумь, как быть?
Горнозаводская держава Урала, конечно, никогда не объявляла о своей независимости от крестьянской России. Но разная природа этих социумов впервые была высвечена огнём пугачёвских бомбардировок, и святые на Никольской горе обеспечили легитимность этой разницы
И тут с колокольни грянул набат. Люди ринулись из храма. С его паперти был виден взорванный заводской пруд. За прудом виднелась плоская гора. А на вершине горы до облаков стоял столб света, и в нём сияли три старца: апостолы Пётр и Павел, которым и был посвящён заводской храм, и сам Никола Угодник. Святые сошли с небес, чтобы сказать рабочим: коли, ребяты, ваше дело – работа, обороняйте свой завод.
Никольская гора за прудом Полевского завода
Заводчане истолковали чудо именно так – и выкатили пушки на валы заводской крепости. Залпы картечи из колотого чугуна отбросили мятежников Грязнова назад на Щелкунскую дорогу. Крепостные рабочие стреляли по крепостным крестьянам, потому что заводы и пашни оказались разными мирами. Их разность для рабочих утвердило явление святых на горе, которая с тех пор называется Никольской.
Мятежники ушли к Сысертскому заводу и вновь осадили его 16 февраля. По глубоким сугробам они втащили орудия на Караульную гору, что взгорбилась прямо над заводской крепостью, и открыли огонь. Караульная гора колотила по заводу ядрами. Гранаты лопались на рудничных дворах, дырявили кровли над водобойными молотами, крушили деревянные колёса, раскачивали кирпичные туши печей. Завод дымил в бою, словно в работе.
Петропавловская церковь Полевского завода
Но пока Грязнов ходил в Челябу, из Екатеринбурга в Сысерть прибыла команда поручика Томилова – двадцать солдат. Рабочие, оборонявшие завод в одиночку, укрепились духом. Отбомбив завод, мятежники покатились со склона Караульной горы в атаку. Из амбразур бревенчатых куртин и бастионов заводской крепости вылезли железные дула мушкетов. Треща ружьями, солдаты и рабочие повалили ряды атакующих в снег. Грязнов был отбит. Три упрямых завода отстрелялись от бунта. А награду за стойкость потом получил тот, кто сбежал с поля боя, – заводчик Алексей Турчанинов.
Разозлённый Иван Грязнов по Щелкунской дороге ушёл из Сысерти в Челябу ни с чем. Он ещё вернётся к Пугачёву: в марте Пугачёв потребует, чтобы его рейдер приехал в Бёрды. Вместе с Емельяном Иванычем Грязнов пройдёт полдержавы – от оренбургского разгрома до казанского. И под Казанью он бесследно потеряется в круговерти сражения на Арском поле.
Меж двух цариц
Алексей Турчанинов стал богатым и знаменитым, хотя должен был носить суму нищеброда. Сейчас Турчанинова назвали бы гением пиара.
Всё началось на ярмарке в Иркутске. Соликамскому промышленнику Михаилу Турчанинову подвернулся беспризорник Алёшка Васильев. У малолетнего босяка было пять секунд, пока богач ищет в кошеле копейку на милостыню. И смышлёный мальчишка успел понравиться богачу. Это была главная пиар-победа, изменившая судьбу беспризорника.
Турчанинов увёз Алёшку с собой в Соликамск и пристроил бойкого мальца к делу. Алёшка рос летами и карьерой и к двадцати годам стал при благодетеле приказчиком. А у благодетеля была единственная дочь, давно засидевшаяся в девках. Михаил Турчанинов скоро умер, и приказчик Алексей женился на его дочери. На венчании он почтительно принял фамилию тестя – Турчанинов.
Алексей Турчанинов стал хозяином Троицкого медного завода на Каме. Однако превзойти пушками Демидовых, Строгановых и компанейщиков ему не светило. Тогда он пригласил заморских мастеров и открыл посудную фабрику, в XVIII веке это был очень выгодный бизнес. Тарелки Турчанинова, медные и модные, добрались до дворца. Они стали пиаром заводчика перед весёлой царицей Елизаветой, которую тарелки интересовали больше мортир. И когда государыня взялась раздаривать Урал, Турчанинов получил три казённых завода: Полевской, Северский и Сысертский.
Приватизации народ нашёл понятное объяснение. Ещё Татищев заложил на заводе Сысерть храм Симеона Богоприимца и Анны Пророчицы. А народ зашептал, что царица Анна Иоанновна от своего полюбовника Бирона родила сынка Семёна. Злые вельможи хотели сгубить младенца, и царица укрыла его – отдала верному Турчанинову, и «на кормление» младенца подарила три завода. Но хилый царевич помер и был погребён в Сысерти у храма.
В легенде Турчанинов попал меж двух цариц, между Анной и Елизаветой, потому что обе они проводили приватизации заводов. Народ не понимал смысла приватизаций и придумывал сказочные объяснения. Сказка о тайном царевиче Турчанинова была из того же разряда, что и сказка о пистолетах, которые Демидов сладил царю Петру и за это получил Невьянский завод. Царю Петру – мужицкая причина для подарка: оружье. Царице Анне – бабская причина: дитё.
На самом же деле подаренные заводы разорились и прокормить хозяина уже не могли. Турчанинов перевёл на них своих мастеров с Камы, вложил деньги и возродил производство. Медную и железную руду поставлял рудник Гумёшки на Медной горе. Это там царила прекрасная и грозная Хозяйка, там цвёл дивный Каменный цветок. На заводах Турчанинов, гений пиара, опять угодил меж двух цариц: между земной Екатериной Великой и подземной Хозяйкой Медной горы.
Грамота Екатерины о даровании дворянства Турчанинову из музея в Екатеринбурге
Турчанинов первым понял, что малахит – не просто медная руда, а прекрасный поделочный камень, и на Северском заводе появилась камнерезная фабрика: это при ней в сказах Бажова работал Данила-мастер. Неведомый зелёный самоцвет заводчик привёз в столицу. Новая пиар-кампания Турчанинова сделала малахит главным самоцветом империи.
Рабочим Сысертских заводов было, за что ненавидеть хозяина. Ведь это их двужильный труд превращал медное самоварное золото в золото настоящее. Но было, и за что ценить. Поэтому в бунт рабочие заняли оборону, упрямо отбивая атаки мятежников Ивана Грязнова. Но рабочие спасали заводы, а не заводчика. Турчанинова с ними не было: он отсиделся на Троицком заводе. Однако после разгрома Пугачёва он в последний раз провёл пиар-кампанию, превознося себя как воина. И государыня за борьбу с пугачёвцами отблагодарила род Алексея Турчанинова дворянством. Гербом стала цапля, которая в одной лапе цепко держит камень.
Корпус Сысертского завода. XIX век
Турчанинов упокоится в 1787 году в некрополе Александро-Невской лавры. Его надгробие с бюстом, плакальщицей и крылатым Хароном изваяет скульптор Иван Мартос – тот самый, что на Красной площади поставит памятник князю Пожарскому и гражданину Минину.
Дубинщина
В середине января отряды Ивана Грязнова стояли в крепости Чебаркуль. Сюда пришли два одичавших мужика в одёже из звериных шкур. Они пересекли завьюженные лесостепи на лыжах, подбитых бобрами. Это были крестьяне Лобов и Жернаков, вожаки Дубинщины – давнего уже бунта крестьян Далматовского монастыря. Десять лет беглые вожаки прятались от властей по урманам.
